пристукнут тут же и без объяснений за что. Времени на раздумья с каждым
шагом бронированных мальчиков становилось все меньше. Их фонари уже положили
световые пятна на стены лифтового зала, и им, должно быть, хорошо была видна
решетка, перегораживающая "тюремный коридор". Догадываться, насколько близко
они подошли, я мог только приблизительно, потому что высунуть из-за угла
хотя бы полглаза означало дать себя обнаружить. Тем более что ребята могли
все-таки услышать каким-то образом шлепанье наших босых пяток по цементному
полу. Поскольку они были увешаны всяким оружием - я это заметил еще тогда,
когда в первый раз их увидел, - то у них наверняка имелось и то, что в
народе называется "спецсредства". Они могли пойти вперед, предварительно
ослепив нас каким-нибудь блиц-патроном, от вспышки которого полторы минуты
ничего не видишь. Могли нам и еще раз газовую атаку устроить или плюнуть
вперед из одноразового огнемета, так что мы изжарились бы в один момент. Все
это было бы очень весело, если бы не приводило в отчаяние...
командир, а кто подчиненный, мы с ним определить не успели, то решали каждый
за себя. Сеньор Амадо издал некий боевой клич, выскочил чуть не на полметра
из-за укрытия и в лучших традициях боевиков (имеются в виду не
боевики-профессионалы, а боевики-кинофильмы), стал опустошать магазин "узи",
молотя от бедра и веером. Кто-то ойкнул, впрочем, сомневаюсь, что я всерьез
услышал это сквозь грохот стрельбы, раскатившийся по туннелю. Один фонарь
погас, второй стал светить немного наискосок, снизу вверх, но большего, как
я понял, Эктору достичь не удалось - не дали. Товарищи из туннеля на
сумасбродство отреагировали быстро. Две строчки трассеров прочертили
пунктиры через лифтовый зал, пули звонко тенькнули по решетке,
перегораживающей тюремный коридор, зачиркали, искря, по стенам, потолку и
полу, замяукали, рикошетя в разные стороны. При этом достаточное число
прошило вождя "молодых койотов". Ему попали и в грудь, и в шею, и в живот. В
свете фонаря, который еще светил, я заметил, как из его спины летели клочья
одежды и кровавые ошметки. Сам я в это время плюхнулся на пол, дал длинную
очередь по сути дела в никуда, без надежды как-то выкрутиться, с одним лишь
желанием завалить хоть кого-то, чтоб не сдохнуть просто так, не за понюх
табака. Я уже с хорошей отчетливостью понял, что настает хана и эта хана
неизбежна так же, как в свое время дембель.
произошло. Даже показалось, что хана уже пришла. Очень ярко сверкнуло,
грохнуло так, что я мигом оглох, рвануло как пушинку винтовку из рук...
Дальше не помню. Кроме одного ощущения - будто кто-то рывком поднял меня с
цементного пола и куда-то уносит. По-моему, даже насчет ангелов успел
подумать, но, как выяснилось, преждевременно.
светил фонарь, и я заморгал, привыкая к свету. Вроде бы постепенно
возвратился слух, после чего до меня долетел очень слабый голос Эухении
Дорадо:
что-то припекало, в глазах крутились оранжевые круги и кляксы, но я, едва
ворочая языком, попытался дать утвердительный ответ. Получилось что-то вроде
нечленораздельного мычания. Правда, в поле моего зрения угодила и Лусия
Рохас, которая сказала Эухении:
переворачивают, задирают майку, ощупывают... А потом я как-то само собой
сумел сесть, покрутить головой и выдавить из себя более или менее понятный
вопрос:
Эктор, бедняжка, убит. Видит Бог, я недолюбливала его, но все же он мой
племянник...
плач, но я уже кое-что соображал и припомнил, что перед тем, как
выстегнуться из ума, кое с кем воевал.
страшный взрыв. Сплошная кровь и клочья мяса...
себе и попытался встать. Эухения и Лусия помогли мне это сделать, и я,
опираясь на них, принял вертикальное положение. Голова немного кружилась, но
в общем и целом стоять я мог.
и впрямь оказалась неаппетитная. Пол был заплескан кровищей на протяжении
нескольких метров, клочья мяса и костей украшали не только пол, но и потолок
со стенами. В основном эти детали принадлежали одному из моих оппонентов.
Его разнесло на куски. Трое лежали у стены в виде бесформенных мешков с
костями, а пятый, тот, что замыкал шествие, валялся в полсотне метров от
своих товарищей. Эктора я высветил фонарем на решетке, перегораживающей
коридор тюрьмы, то есть примерно метрах в двадцати от того места, где его
изрешетили.
осталось, тащил пакет с пластиковой взрывчаткой. Где он у него был - не
знаю, скорее всего на спине. Как он мне подставился - тоже неизвестно. Может
быть, его зацепил пулей Эктор, и мужик, ухватившись за раненую ногу,
повернулся спиной под мою шальную пулю. Пакет грохнул, расшвыряв потроха и
прочие ошметки своего носителя, а ударная волна шваркнула тех трех, что
находились рядом, о бетонную стену. Последнего из пятерых та же ударная
волна убила уплотненным воздухом, который клинком вонзился в носоглотку,
порвал трахеи, бронхи и легкие, отодрал сердце от аорты, может быть... То же
самое мог заполучить и я, если б лежал на полметра правее. Взрывная волна
зацепила меня только краешком, вырвала из рук винтовку, прикладом которой я
получил по скуле, но обошелся без перелома, а затем, немного подбросив и
перевернув на спину, провезла задницей по цементному полу, сорвав шкуру с
этого деликатесного, по утверждениям незабвенной Соледад, места. Какого
Аллаха молить за этот благоприятный исход - я терялся в догадках. А вот
Эктору, даже если он еще был жив после попадания в него десятка пуль, смерть
от удара всем телом о стальную решетку была гарантирована. Его буквально
вдавило головой между прутьями, размозжив черепушку в двух местах.
созерцания кишок, выдавленных глаз и иных прелестей, оставшихся на поле
брани. Я, как здорово обалдевший после взрыва, воспринимал всю эту
неизбежную грязь почти спокойно. Тем более что около самого дальнего жмура
обнаружился вполне исправный пулемет - китайский "ПК" с лентой на 150
патронов, с которыми мне никакие бронежилеты не стали бы помехой. Тем не
менее для себя я все-таки броник взял - береженого Бог бережет. Правда, так
сказала, говорят, одна монашка, надевая презерватив на свечку, но
все-таки... В одной драной майке как-то скучно. Каску с забралом я тоже
прибрал. Если б нынешний покойничек не держал забрало открытым, то, может, и
не хватанул бы ртом избыточное давление. Впрочем, перелом шейных позвонков
он получил бы в любом случае.
висело. Кобура с "магнумом", кинжал, две гранатные сумки с четырьмя
гранатами, перевязочный пакет, аптечка, еще чего-то. И все целехонькое,
вполне пригодное для жизни. Напоследок я снял с покойного ботинки. Ногам
стало теплее. Штаны, к сожалению, оказались непригодны к употреблению,
потому как в момент отдания концов в эти штаны перекочевало все, что
покойный напоследок скушал.
Эухенией, охая, зажимая носы и сдерживая рвоту, поплелись за мной.
того, как тебя хорошенько оглоушило, приподняло да шлепнуло. Пока какая-то
часть нервной системы была вырублена в связи с контузией, я шел как под
наркозом, не ощущая всех болячек, кроме двух наиболее сильных. Но спустя
какое-то время связь между башкой и периферией моего тела начала
восстанавливаться. Как это бывает во всяком централизованном государстве, -
а человек есть модель государства в миниатюре, - все местные органы стали
трезвонить в Центр о своих бедах и неурядицах, требуя принять неотложные
меры. Выяснилось, что у меня, кроме кормовой части, ободраны колени, локти,
правое бедро, ушиблены правая лопатка и правое плечо. В общем, все это было
мелочевкой и особого вреда принести не могло, но надоедало ужасно. Опять же
угнетала неопределенность цели путешествия, чреватого самыми крупными
неприятностями.
здешнюю охрану. Они были явно снаряжены для штурма. Таким образом, мои
отношения с атакующими явно испортились, а эти ребята, судя по отдельным
звукам, долетавшим сверху, все еще находились здесь и продолжали свою бурную
деятельность. Вместе с тем у излишне гостеприимных хозяев после того, как я
пренебрег их радушием, да еще и проломил одному из них башку, тоже могли
возникнуть претензии. Поэтому забиваться в какой-нибудь уголок и ждать, чья
возьмет, резона не было.
откуда вышли ныне угробленные бойцы, я повернул именно в этот ход.
Во-первых, оттуда тянуло свежим воздухом, а значит, мог быть выход на
поверхность. Во-вторых, если те, кто вышел оттуда, были уже мертвы, то на
повторную встречу с ними надеяться не следовало. Могла быть, конечно,
какая-то резервная группа, поджидавшая на выходе или стоявшая "на атасе", но
она вряд ли могла быть больше той, что уже накрылась. У меня к тому же было
кое-какое преимущество. В каске с забралом, бронежилете, при трофейных
пулемете и фонаре я выглядел очень похоже на усопших (правда, нормальных
штанов у меня не имелось и куртки тоже), отчего господа, стоявшие на стреме,
Никитин Юрий
Самойлова Елена
Суворов Виктор
Сапковский Анджей
Бажанов Олег
Влодавец Леонид