Чтение 51–й страницы книги ~Гастроль без антракта~

бы он жив - убил бы его еще раз.

Но с другой стороны - обалдеть можно! Я там, в родной столице, грыз
гранит науки, понимаешь, занимался разными мелкими пакостями типа кочегарки,
а тут на мое, хотя и липовое имя тугрики капали. Старина Сифилитик за моей
подписью крутые бабки делал. А подпись он мог взять только в одном месте: с
договора о передаче "прорывных" программ, который мы с Джерри подписали.
Больше я ни на один документ подпись "A.Rodriguez" не ставил. Правильно
говорил товарищ Бендер: "При современном развитии печатного дела на
Западе..." Интересно, этот "старый койот" на мое имя кредитов не набрал? А
то влетишь эдак лимонов на nn...

Эухения рассмотрела фотографии, сложила их обратно в конверт и вернула
Салинасу.

- Можете оставить себе, - заявил он. - У нас есть негативы. Сеньор
Родригес, как я понял, теперь работает у вас?

Лысый явно издевался. Хотя в принципе положение у него было хуже
губернаторского. У "койотов" его держали не больше чем за "лейтенанта", да и
то по юридической части. Ясно, что Доминго Косой будет очень недоволен, если
Эухения меня не отдаст. А нужен я им, как одноразовый шприц. Только для
подписания нескольких составленных тем же Салинасом бумажек. Например,
договора о продаже колумбийской компании сеньору Ибаньесу за какую-нибудь
липовую сумму, завещания на имя какой-нибудь шлюхи из окружения Косого или
еще чего-нибудь типа бессрочной доверенности с переходом прав собственника к
управляющему в случае моей безвременной кончины. После чего кончина от
внезапного инсульта, сердечной недостаточности или отравления грибками в
сметане была мне обеспечена в течение недели или даже одного дня.

- Я был бы рад, - сказал Салинас, пакостно улыбаясь, - если бы сеньор
Родригес уже сегодня встретился с сеньором Доминго и уточнил все вопросы,
касающиеся владения и распоряжения его собственностью.

- К сожалению, сеньор Салинас, - заявила Эухения достаточно смело, - в
течение сегодняшнего дня сеньор Родригес не сможет принять ваше приглашение.
Я думаю, что если вы позвоните завтра около пяти вечера, то сможете получить
более конкретный ответ.

- Что ж, - тоном глубочайшего сожаления произнес Салинас, - я передам
весь наш разговор сеньору Ибаньесу и надеюсь, что он не будет слишком
огорчен таким исходом переговоров. Ибо сейчас, когда дорога каждая минута,
откладывать решение на сутки было бы неразумно... И даже опасно, я бы
сказал!

На последнюю фразу он заметно нажал, и я понял, что сеньоре Дорадо, а
также мне с Еленой в ближайшие часы придется серьезно поволноваться.

ЮРИДИЧЕСКИЕ КАЗУСЫ

Когда Салинас со своими ребятами покинул кабинет, выбрался через холл на
парадное крыльцо и уселся в автомобиль, мы не пошли его провожать. С крыльца
ему помахала ручкой одна из девиц, которую я запомнил как Аурору, увидев ее
в тот день, когда мы с Ленкой пришли на прием к Эухении.

- Все это очень неприятно, - сказала супергадалка, выпуская Ленку из
потайной комнаты. - Теперь можно ждать чего угодно...

- Да, "койоты" - это серьезно, - вздохнул Ромеро. - Тем более что сейчас
они объединились.

- Амадо погиб, кроме него, на "Маркизе" утонули еще семь его самых верных
"лейтенантов". Остальные перетрусили до рвоты и, едва обсохнув, тут же
поехали в дом Сифилитика на поклон к Косому. Все они убеждены, что "Маркизу"
рванули "старики". Теперь Доминго будет гонять "молодых" хлыстиком, а они
лизать ему задницу.

- С полицией, конечно, связываться бесполезно? - спросил я.

- В принципе бесполезно, - кивнул Ромеро. - Звонок примут, но либо вообще
никого не пришлют, либо пришлют массу народа, заранее предупредив банду,
чтоб не приезжала, а потом уедут, не дождавшись, да еще выпишут счет за
ложный вызов полиции. Через час после их отъезда банда будет здесь.

- Сколько у тебя людей?

- Здесь восемнадцать человек.

- И только это? - Я похлопал по кобуре "тауруса".

- Ну, есть еще штук шесть помповых ружей и четыре охотничьих карабина с
оптикой.

- А то, что вчера забрали у боевиков, которых привез вагончик?

- Я не имею права тем оружием пользоваться. Оно подлежит сдаче комиссару
полиции. - Ромеро посмотрел на меня как на идиота. - Мы поступили по закону:
составили опись всего изъятого, скрепили печатью сеньоры Эухении и сложили
все в оружейной комнате, которую опять же опечатали. Надо было вызвать
комиссара уже сегодня, но в принципе время терпит... По закону оружие,
изъятое у преступников, надо сдать полиции в течение сорока восьми часов с
момента изъятия.

- А задержанных тоже? - прищурился я.

- В общем-то, - помялся Ромеро, - я должен был еще вчера вызвать полицию.
Вооруженное вторжение на территорию частного владения. Но мне запретила
сеньора. А я обязан ей подчиняться.

- А если сеньора прикажет тебе воспользоваться отобранным оружием?

Ромеро посмотрел на Эухению. Та сказала:

- Пока еще рано обсуждать этот вопрос.

- Смотрите, поздно будет, - заметил я. - Сколько человек может прислать
Косой и с чем?

- Вообще-то, наверно, может и пару сотен собрать, - прикинул Ромеро. - Но
не думаю, что он такой толпой пожалует. Тридцать, может быть, сорок. А
оружия у него полно. Автоматы, ручные пулеметы, гранаты. Есть полицейская
"химия". Бронированные джипы для перевозки денег, пара вертолетов...

- Мне думается, - вмешалась Эухения, - что вы, сеньор Баринов, слишком уж
сосредоточились на силовом решении вопроса. Пока сеньор Салинас еще не
выдвигал жестких требований, и я не заметила в его словах прямых угроз.

- Когда выдвинет, - проворчал я, - поздно будет.

- Я бы не торопилась с выводами. Во-первых, прямое нападение на "Горное
шале" - слишком большой риск. Придется предпринимать настоящий штурм. Сюда
ведет только одна проезжая дорога, причем довольно узкая и извилистая,
местами проходящая по самой кромке обрыва. С внешней стороны наша райская
котловина-кальдера окружена скалами, на которые даже профессиональные
скалолазы не рискуют взбираться, потому что они сильно выветрены и легко
обваливаются. Вы скажете, что можно использовать вертолеты. Согласна, но
садиться вертолеты смогут только на крышу или на лужайку около бассейна, то
есть на виду у нас. Но самое главное - даже при полной удаче, так сказать,
"военной" стороны операции есть опасность, что вы, сеньор Баринов, он же
Родригес, будете случайно убиты в перестрелке. А мертвый вы им не нужны...

- Да, - подтвердил я сердито, - пока я им нужен живой, но едва подпишу
все, что они потребуют, моя песенка спета.

- Согласна, - кивнула сеньора Эухения. - Но ведь они не идиоты и не
захотят остаться с носом по собственной небрежности? Никто не сможет им
гарантировать, что вы останетесь живы, если начнется стрельба. А сеньор
Ибаньес очень осторожный человек, можете мне поверить. Сеньора Салинаса я
тоже хорошо знаю. Он, конечно, образованный и очень корректный кабальеро,
при Лопесе даже работал в МИДе, был секретарем посольства на Гран-Кальмаро,
но, если бы получил от Доминго указание "не стесняться", говорил бы совсем
по-другому. Он не стал бы осторожничать и лишь намекать на возможные
неприятности. Мы бы услышали что-нибудь вроде: "Эухения, крошка, если этот
мальчик через двадцать минут не будет сидеть у меня в машине, то в течение
следующего часа твоя вилла будет превращена в развалины". А сегодня он вел
себя безукоризненно, не подчеркивая превосходства своего босса. Это
свидетельствует о том, что и сам Ибаньес, отправляя Салинаса к нам, приказал
ему быть повежливее. Мне представляется, что предстоит еще один раунд
переговоров.

- Но я бы усилил наблюдение за воздухом, сеньора, и приготовился
перекрыть автодорогу, - неназойливо порекомендовал Ромеро.

- Это твое право - решать такие вопросы, - сказала Эухения тоном
генерала. - Но постарайся не спровоцировать конфликт...

Ромеро удалился с задумчивым видом. У него была примерно такая же задача,
как у наших генералов перед 22 июня 1941 года: бдить, но на провокации не
поддаваться.

- Вообще-то, - заметила Эухения, - самое лучшее для вас - это как-нибудь
тихо и незаметно покинуть остров. Но сделать это почти невозможно. У
"койотов" есть свои люди на таможне...

- Кроме того, у нас паспорта остались в отеле, - очень вовремя вспомнила
Ленка. Я-то, болван, как-то забыл об этой мелочи... Правда, сильно
сомневаюсь, что эти паспорта остались бы целы и невредимы, если бы угодили в
воду при взрыве на "Маркизе", но сейчас, даже мирно лежа на своих местах в
"Каса бланке де Лос-Панчос", они были для нас недостижимы. Сеньор Морено,
который наверняка постарается заслужить благосклонность нового босса, сдаст
меня моментально. Впрочем, Косой и сам мог догадаться поставить в "Каса
бланке" наблюдательный пост.

- А виза у вас на сколько?

- На двенадцать дней, по-моему. - Елена явно сказала это от балды, но
очень убедительно.

- Несколько дней в запасе у вас есть, - прикинула Эухения, - но все равно
существует опасность, что вы просрочите визу и у полиции появится повод вас
задержать...

Она не сказала, чем нам с Ленкой грозит попадание в здешнюю кутузку, но я
и так это знал. В тюрьме власть "койотов" была еще круче, чем на воле.

- И потом, - сказала Эухения как бы в дополнение, - я сильно рассчитывала
на ваше участие в наших общих делах... Ваш отец будет расстроен, если узнает
о таком неудачном исходе поездки на Хайди.

Так бы прямо и сказала, стерва, что боишься Чудо-юда! Вслух я этого
говорить не стал, конечно, но про себя сие отметил. Почти одновременно ко
мне в башку пришло воспоминание о том, как Эктор Амадо на борту еще совсем
целой и невредимой "Маркизы" предлагал Чудо-юду нанести "старым койотам"
"тихие, но очень чувствительные удары в Европе и других местах". Если было