- скорее всего нет. Но все-таки мы почувствовали себя более уверенно. Сидя в
грузовом отсеке, мы не видели полосы, но то, что она не шибко ровная,
почуяли сразу. Пару разиков "Ан-12" так встряхнуло, что мне казалось, будто
проглоченные мною перстеньки вылетят наружу через глотку. Впрочем,
присутствия их я не ощущал физически, это была игра перепуганного
воображения.
живыми. Шум моторов смолк, и стало тихо.
оружие!
патронники. Если нас действительно ждали на земле люди, которым нужна была
Таня, то это было не лишне. Правда, покуда мы еще не углядели супостата, но
предохранители все-таки подняли. Я поспешил к пилотам.
матерились, то начинали безудержно ржать - отходили. И было от чего.
аж в кусты въехала, а по стеклам пилотской кабины похлестывала березовая
ветка.
трясясь, чиркал зажигалкой, пытаясь прикурить, - а то бы скорость не
погасили...
что верхушки сняли? Зато до стволов не доехали...
было другое мнение. Я поглядел в ту сторону, куда был направлен хвост
самолета. Там расстилалось летное поле, маячили какие-то одноэтажные
сараюшки с антеннами и полосатый сачок, с помощью которого еще во времена
Чкалова определяли направление ветра. Оттуда, от здания аэропорта, к нам
неслись на максимально возможной скорости две пожарные машины и санитарный,
армейского образца микроавтобус "УАЗ"...
предупредила. Просто я уже ждал неприятностей. И за те несколько десятков
секунд, пока к нам приближались автомобили, сумел догадаться, что именно под
личиной пожарных и медиков скорее всего и намерены нагрянуть неведомые
супостаты.
все поглядел... Нигде не подтекает... Ты думаешь, пожарники едут, так мы
горим? Приедут и уедут...
могут изрешетить? Я задрал ствол и дал короткую в воздух...
рассыпались в небольшую цепь. До ближайшей машины было около сотни метров.
левой, Гриценко и я устроились за пнями. Филя-Пилипенко вылезал последним,
но я крикнул ему:
самого себя, потому что Филя мог сдуру уже сейчас подключить зловещую
клемму, но об этом я не подумал.
интуиции подумал, что на нас нападают. А вдруг и впрямь простые пожарники и
какая-нибудь врачиха с медсестрой?
людей. Чудо-юдо отмазывал меня и от более безобразных вещей. Но мне
отчего-то до ужаса не хотелось лишних трупов. Поэтому я еще раз стреканул в
воздух, а затем прокричал что было сил:
уже притормозил бы и предложил начальнику пойти на переговоры. Конечно, так
же мог бы поступить и тот, кто собирался похитить у нас перстеньки и
Кармелу. Остановиться, подойти без оружия, оценить, сколько нас и что от нас
ждать... Впрочем, если у Чудо-юда под крылышком и впрямь работал чей-то
стукачок, то эти ребята уже все знали. И даже то, что времени у них на все
про все очень мало. Часок, не больше. А им надо было за это время не только
нас перестрелять, но и разыскать ящик с Кармелой, перегрузить его на машину,
довезти до вертолета или самолета... И еще взлететь...
подкатят вплотную, закидают нас "черемухой" и покосят очередями в упор.
сигналом стала моя очередь. По шинам я не стрелял, бил по капоту, по
кабине... Головная "пожарка" на базе "ЗИЛа" остановилась всего в полсотне
метров, к тому же неловко - подставившись правой дверцей. Тот, кто сидел
справа, открыл левую и, выпихнув мешком водителя, вывалился сам. Ударил
Бойчук - и мужик с диким воплем подскочил на полметра и пузом, плашмя рухнул
наземь. Остальные "ихние" попрыгали через задние двери и, прикрываясь
машиной, стали отвечать.
высовываться - значило не стрелять. Те, кто долбил по нам, прячась под
колесами "ЗИЛа"-"пожарки", вполне могли прижать нас огнем, пока другие, те,
что свернули и поехали влево от самолетного хвоста, не обойдут нас с фланга.
В ту сторону строчил только Тарасюк, которого я не видел.
где-то за спиной... Несколько пуль прошуршало намного выше моей головы. Они
летели из лесу.
машинах, были только одной группой. Со стороны леса должны были, в случае
пальбы, подвалить еще. Они хотели подойти без шума, но, видимо, наткнулись
на летчиков, которых я, по доброте душевной, погнал в тайгу от греха
подальше...
свои "Макаровы", да скорей всего и не имели они их при себе... Ведь они ж не
в тыл врага собирались, а в обычный рейс. Да и если у них было время
пальнуть, против "калаша" не попрешь. Это означало, что те, кто сейчас
расстреливает летчиков, через пару минут выйдут на опушку и саданут нам в
спину. По крайней мере, мне и Гриценко, потому что тех, кто под самолетом,
сразу не достанешь.
спуск гранатомета, едва высунув один глаз из-за пня. Хлопок! Удар! Есть!
узкую щель между обрезом алого борта и землей. Больше того - под бензобак.
Кто-то заорал диким голосом, но я не понял, то ли осколками его задело, то
ли окатило валом оранжево-рыжего пламени, вырвавшегося из-под машины и
забушевавшего вокруг нее. Сизо-черный дым клубами повалил от горящего
бензина, пули перестали долбить пень, и я рывком отпрыгнул из-за пня назад,
буквально вмазываясь в траву, прополз несколько метров, и, привскочив,
взлетел по стремянке в самолетный люк.
на месте. Он понял, вскочил, метнулся к самолету и тут... Протарахтели две
очереди откуда-то из-за деревьев - и Гриценко швырнуло наземь. Автомат
вылетел из рук и, бряцнув антабкой, упал в траву. Он опоздал на десять
секунд - не больше. Да что ж, блин, за жизнь?! Хочу помочь - а люди из-за
этого гибнут...
подствольники, потом ударило несколько очередей, кто-то взвизгнул, и стало
тихо.
с десяток пробоин... На полу, ничком, окунувшись в бурую лужу, лежал
Пилипенко. Те мальчики, что подсчитывали трупы снаружи, к сожалению, были не
правы. Один я остался. А всей пальбы, судя по моим командирским, вышло на
пять минут. Может, на десять, но не больше.
ведь помилуют, сразу не прикончат. Скорее всего и я, и Таня-Кармела
понадобились кому-то, кто интересуется нашими микросхемами. Все "прапорщики"
стали трупами. Вряд ли кто-то расскажет Чудо-юде, как я себя вел.
приказано живым не сдаваться - тоже знаем. Не тяни время. Все равно выйдешь!
Ведь она там спит и, может, даже почувствует, как ее разрывает на части. Да
и мне, по правде сказать, эти ощущения не очень хотелось испытывать. Времена
орлят, подрывавшихся последней гранатой из чистой принципиальности, похоже,
прошли. То ли принципы изменились, то ли жизнь стала дорожать. А может быть,
помирать просто так, чтоб врагу не достаться, нужно только в тех случаях,
когда наверняка знаешь, что если не помрешь - хуже будет. Сейчас мне что-то
упрямо подсказывало, что хуже - не будет. Я прикинул, что могу потерять,
если сдамся. Свободу - наверняка. Совесть - у меня и так ее с гулькин нос.
Семью - жил же я без нее двадцать лет! Но зато смогу жрать, дышать, может, и
еще чего-нибудь... А взорвусь - потеряю все вообще. Начисто и навсегда.
Другого Короткова-Баринова не будет. Будут клочья мяса и обломки костей,
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Курылев Олег
Маккефри Энн
Корнев Павел
Соломатина Татьяна