въезда во двор. Но развернут был окном поперек улицы, что давало прекрасную
возможность рассматривать всех входящих в подъезд.
Где чья точка, конечно, Таран разбираться не собирался.
Но отчего-то почувствовал, будто находится если не в перекрестье прицелов,
то уж взглядов - точно. Хотя, кстати сказать, эти самые ларьки могли быть
самыми мирными торговыми заведениями.
Это нехорошее ощущение заставило Юрку побыстрее проскочить в подъезд через
просматриваемое из ларьков пространство. Не бегом, конечно, но по меньшей
мере ускоренным шагом.
В подъезде он почувствовал себя чуточку спокойнее. На лестнице было тихо,
никаких шагов и голосов не слышалось. Похоже, что и в квартирах жильцов не
было - как-никак, рабочий день только-только перевалил за середину.
Юрка стал неторопливо подниматься наверх, на ходу просматривая записочку,
которую написала "фрекен Петерсон":
"Геночка! Будь другом, сходи ко мне домой, забери дискету номер 18-09. Она
очень нужна Юре. Ты его помнишь, он нам зимой помогал телевизор везти.
Целую, Аня".
Когда Таран добрался до квартиры 56, то ощутил легкий мандраж, хотя
вообще-то умел сохранять хладнокровие и в более крутых ситуациях. Ему уже и
взрываться доводилось, и в перестрелках участвовать, и под завалом лежать,
и по горящим домам бегать, и машины с трупами в проруби топить, но в чужую
квартиру он еще никогда не лазил. И рука у него, прямо скажем, немного
дрожала, когда он, вытащив из кармана Анины ключи, взялся отпирать замки.
Всего их было два, для одного требовался простой плоский ключик, а для
второго - большой, с двойной бородкой, как от сейфа. Первый замочек
открылся с очень слабеньким скрежетом, а вот второй громко щелкнул - будто
выстрелил. Аж эхо по лестнице пошло. Тарана при этом словно бы током
дернуло. Но тем не менее никто в соседних квартирах не зашумел, не
завозился. То ли все привыкли, что замок у Петерсонов так громко щелкает,
то ли просто никого не было дома. А может, замок щелкал не так уж и громко,
просто это Юрке с непривычки показалось.
В общем, дверь открылась, и Таран проскользнул в квартиру, а дверь
постарался закрыть помягче, чтоб не грохнула.
Еще переступая порог, Юрка думал, что будет делать, если вдруг, допустим,
Анины родители почему-то окажутся дома. Вдруг решили ни с того ни с сего
отпуск прервать и, ничего не сообщая дочери, приехали? Но тишина, стоявшая
в комнатах, подсказывала, что Юрка зря волнуется.
Теперь требовалось добраться до Аниной комнаты. Конечно, заблудиться в
трехкомнатной квартире было сложно, но Таран очень опасался что-нибудь
сдвинуть, свалить или переставить, нарушив здешний порядок, отчего господа
Петерсоны могут догадаться, что в их жилище проникал посторонний и не этот
ли посторонний похитил их единственную дочь. И хвататься за что-либо Юрка
боялся фиг его знает, может, его пальчики уже лежат в какой-нибудь
ментовской картотеке.
Перчаток у Юрки не было, поэтому он натянул рукав куртки на ладонь, чтоб не
оставить отпечатки, и таким макаром брался за ручки всех дверей, которые
нельзя было открыть толчком плеча. Точно так же он открыл и тумбу под той
самой видеодвойкой, благодаря которой познакомился с Аней и Геной. Именно в
этой тумбе он тогда случайно обнаружил компакты, за коими Птицын его
посылал к Павлу Степановичу.
Конечно, как выяснилось, европейский аккуратизм, сохранившийся в этом
семействе, резко увеличил шансы Тарана быстро отыскать дискету.
Дело в том, что все тридцать две коробочки с дискетами были пронумерованы.
На узких гранях у них были налеплены скотчем отпечатанные на принтере
крупные номера - от 1 до 32. Таран как-то сразу допер, что дискету надо
искать в коробке с номером 18. Здесь он уже особо не мудрил, вытащил
коробку просто пальцами, открыл голубую пластмассовую крышечку и увидел
девять одинаковых темно-красных пластиночек, упакованных в тонкие
целлофановые мешочки. На каждой из них была прилеплена аккуратная
линованная наклеечка с печатными буквами "INDEX" и красивыми фломастерными
цифрами, накрашенными от руки по трафарету: "18-01", "18-02", "18-03" и так
далее. По идее, раз дискет было девять, то с другого края должна была
лежать искомая.
Однако вот тут-то и произошел облом.
С самого края находилась дискета "18-10", перед ней: "18-08", а между ними
лежала вдвое сложенная зеленая бумажка-квадратик, на которой было написано:
"Анечка, прости меня за хамство, но 18-09 я взял себе, она мне очень нужна.
Верну завтра вечером. Твой Генчик".
Таран тихо выругался. Блин, вот уж фокусы жизнь выкидывает! Пошел бы к
Генке сразу, глядишь, и не потребовалось бы это вторжение в чужую
квартиру... И стыдоба бы не охватывала за то, что он в квартирного воришку
превращается. Теперь надо было как можно скорее ставить все на место и
уходить.
Так Юрка и сделал. Поставил коробку на место, аккуратно прикрыл дверцу
тумбы, оглядел пол - заметных следов от обувки не осталось. После этого
пошел к двери, уже хотел было открыть, но остановился, услышав на лестнице
голоса. Судя по всему, разговаривали совсем рядом, на площадке перед
дверями. Говорили громко, как видно, это были люди здешние. Таран
прислушался, о чем базар. Выяснилось, что это два деда каких-то беседуют,
как всегда, конечно, властям кости перемывают:
- Господи, до чего ж дошли, а? Сербов бомбят, а наши только вякают чего-то!
Хоть бы пару ракет послали этих... Какой номер не помню...
- С-300, Авдеич, С-300 они называются. Только как ты их пошлешь, когда их
еще на хохляцкой границе задержат? А? Это ж не прежде, когда СССР и
Варшавский Договор были. Теперь мы и есть, как Тэтчерша говорила: "Верхняя
Вольта с ракетами".
- Однако они ж поначалу-то, когда Примаков над океаном развернулся,
поволновались! Пять тысяч боеголовок имеем, как-никак! Звезданули бы хоть
пару, чтоб им, гадам, война медом не казалась! А теперь все ясно: опять на
задних лапках ходить будем да подачки выпрашивать... Эх, помереть бы
поскорее, чтоб всего этого не видать!
Тарана, конечно, вопросы внешней политики мало волновали. Он лично считал,
что сербы не стали бы особо выступать, если б не понадеялись на
братьев-славян, что их, понимаешь, в обиду не дадут. Однако братья у них
оказались горазды только чернильницы и яйца колоть о стену американского
посольства. А сами сербы, должно быть, тоже больше имели амбиций, чем
амуниции. Нет, сейчас только и время для войны-то! Юрка теперь хорошо знал,
что дивизия, на территории которой стояли "мамонты", - это гроб с музыкой.
Офицеры пьют, солдаты воруют, и наоборот. Птицын, например, почти серьезно
утверждал, что, если б было необходимо, МАМОНТ, равный по численности
неполному батальону, мог бы нейтрализовать эту дивизию. То есть обрубить
связь, захватить и уничтожить склады с техникой, вооружением и
боеприпасами, блокировать казармы - короче, навести шороху, после которого
дивизия перестала бы существовать как войсковое соединение. Так что сейчас
России, пожалуй, лучше бы не изображать из себя великую державу. А деды
пусть мелют языками, их все одно в президенты не выберут...
Тем не менее базарить они могли долго, а Тарану это было не с руки. В том,
что разговор может затянуться. Юрка убедился, когда деды, не щадя ветхого
здоровья, едва искурив по одной сигарете, задымили по второй. Это он
подсмотрел в дверной глазок. Через этот же глазок Таран разглядел, что
старые вояки, похоже, вышли из 55-й квартиры, ранее принадлежавшей Павлу
Степановичу. Может, один из них его папаша? Или дядька какой-нибудь... Но
Тарану от этого не легче. Так или иначе, но тот дед, который вселился в
квартиру, насчет Юркиного посещения вряд ли осведомлен. Зато он поди-ка уже
хорошо знает, кто проживает в соседней квартире, а возможно, даже в курсе
того, что Анины родители уехали отдыхать.
Конечно, Таран прикидывал, что если он сейчас, соблюдая выдержку и
спокойствие, не спеша и не дергаясь, выйдет из квартиры, а затем аккуратно
запрет за собой дверь, то деды вряд ли заподозрят в нем домушника.
Фактически он ничего не выносит из квартиры, даже этой пресловутой дискеты
18-09. Ни сумки, ни даже пластикового пакета в руках у Юрки не было. Так
что подозрительно будет только само появление незнакомого парня. Возможно,
примут за какого-нибудь Аниного хахаля. Нового после Гены или хорошо
забытого старого.
Тем не менее Тарану вовсе не хотелось показываться этим хрычам. У дедов
Березин Федор
Маккефри Энн
Орлов Алекс
Корнев Павел
Глуховский Дмитрий
Посняков Андрей