Чтение 36–й страницы книги ~Против лома нет приема~

говоря, нужен балбес с крепкими кулаками. Но оказалось, что ты умнее, чем
требовалось. А это, между прочим, может означать, что Птицын в этом деле
свой интерес имеет и ставит его выше общего. Уловил, куда я клоню?

- Уловить нетрудно, - хмыкнул Таран. - Дескать, Птицын меня прислал
специально, чтоб вас подставить!

- Учти, - хмыкнул Коля, - это ты сам сказал. Значит, можешь поверить, что
найдутся люди, которые именно так и подумают. Так что учти: от того, как ты
себя поведешь, будет очень многое зависеть. Если у тебя детство взыграет и
ты станешь чучи-бучи устраивать, то те, кому у нас твой шеф не нравится, аж
зааплодируют от восторга. Вот тут ты его капитально подставишь, понял? И
будь покоен, он тебе этого не простит, даже если ты сумеешь до родной
области добраться.

Таран не мог не признать, что логика во всем этом присутствует. И, сбавив
тон, сказал:

- Но все-таки мне нужно будет его подтверждение на задержку здесь.

- Будет, все будет. Иди пока наверх, отдыхай. Фроська тебя покормит, если
уже проголодался. А мне надо будет еще кое-куда съездить.

- Ты с Полиной и Сусликом говорить не станешь?

- Нет. И ты к ним тоже не лезь. Это могут неверно понять. Кроме того, они
могут сказать что-нибудь такое, что нам, грешным, знать не положено. С ними
другие люди будут общаться... А пистолеты, пожалуйста, оставь в "шестерке".
Не надо с оружием баловать.

НОВЫЙ ПОВОРОТ

Когда Таран вновь вошел в дом, куда еще утром и не собирался возвращаться,
настроение у него было неважное. Наверно, если б не Фроська, которая уже,
видать, успела определить Полину в безопасное место и теперь хлопотала на
кухне, то Юрка точно предпринял бы какое-нибудь безрассудство. Фиг его
знает, какое, но точно, нахулиганил бы. Даже безоружным он был способен
многое поломать и перекалечить.

Но Фроська спросила:

- Пожрать не желаешь, молодой человек? Обед как в ресторане: суп харчо,
свиная отбивная с горошком и компот.

Таран в ресторанах отродясь не бывал, но догадывался, что если там и
кормили такими блюдами, то еще при советской власти. Впрочем, возможно, что
сама Фрося в рестораны тоже давненько не хаживала, да и то если и бывала
когда-то, то не в самых престижных.

- Платить не надо? - спросил Юрка, припомнив, как язвила Фроська до
получения конверта от Коли.

- Нет-с, уже уплочено! - сверкнула своим зубастым золотом хозяйка. Теперь
можешь месяц жить и каждый день по бабе привозить, если Колян разрешит.

- Ни фига себе! - проворчал Таран. - Месяц! Да я тут сдохну, на хрен!

- Может, и сдохнешь, - порадовала Фроська. - Все смертные, всех Господь
прибирает в свой час. Но уедешь ты отсюда, когда старшие разрешат. А чего
ты, кстати, забыл дома-то? Народ сейчас в Москву не только со всех волостей
прет, не только из СНГ, но и хрен знает откуда - из Нигерии и то едут,
ниггеры. Как медом намазано! По Тверской вон уже черные и желтые бляди
шастают - своих, белых, видишь ли, не хватает. Во как в Москву рвутся! А
тебя забесплатно здесь пристроили. Что у тебя там дома, семеро на лавке,
десять - на печи?

- Ну, семеро не семеро, а жена и сын есть...- неохотно ответил Юрка.

- Мама моя родная! - всплеснула руками Фроська, - Это ж сколько тебе лет?

- Девятнадцать скоро...

- Е-мое! Это что ж ты, не успел школу кончить - и охомутался? Вот чудик! Не
иначе, хитрая девка попалась. Обштопала сосунка!

- Слышь, теть Фрось, - с максимальной вежливостью произнес Юрка, - я твою
старость уважаю и грубостей говорить не стану, но ты за языком
присматривай, а?

- Это ты присматривай! - не очень сердито проворчала Фроська. - Насчет
"старость уважаю" - это ты комплимент сделал, что ли? Мне, между прочим,
всего тридцать четыре. Понял? А старше выгляжу оттого, что в тюряге пять
лет сидела. Там зубки повыпали частично, за исключением тех, которые
выбили. Морда немного потерлась, не без того. Чифир, он цвет лица портит -
это все медики признают. Но вообще-то я еще ого-го!

После чего вызывающе-нахально подбоченилась, отставив мощную, но вовсе не
уродливую ногу и выпятив бюст.

- А что, - хмыкнул Таран, - сексуально! Вообще-то он постарался произнести
это с издевочкой, по крайней мере иронически. Но при всем при этом, если
сказать откровенно, Фрося произвела на него совершенно неожиданное
впечатление. Если до этого Таран видел в ней просто пожилую и довольно
злющую бабу - почти старуху! - то этот фокус с движением ножкой пробудил у
Юрки какие-то спинномозговые центры. То есть возникло какое-то противное,
мерзковатое желание, которое - Таран был в этом совершенно четко убежден! -
ни в жисть бы не возникло до вчерашнего прелюбодеяния. Юрка перешел некий
Рубикон. Если еще вчера вечером он не мог представить себя с другой бабой,
кроме Надьки, и от всех этих "других" его отделял этакий незримый, но
непробиваемый барьер типа "железного занавеса", то сейчас этот барьер
рухнул, как Берлинская стена. И хотя Юрка вроде бы внутренне осуждал себя
за вчерашнее безобразие с Аней, все же у него сформировалась еще одна,
подспудная, самооценка - все ништяк, ты поступил как мужчина!

- Ишь ты, глазенки вылупил! - Фроська была, видать, баба опытная, и
Таранова демонстративная ирония ее не обманула. - Значит, еще ничего
выгляжу, раз таращишься...

- Ладно, - смутился Таран и решил уйти от этой скользкой темы. - Ты тут
чего-то насчет обеда распространялась?

- Присаживайся... - сказала Фроська, стрельнув глазками. Ух, зараза! Как
Таран ни старался, глаза у него все время так и елозили по Фроськиным
объемам. В том году летом он на расстоянии вытянутой руки совсем голую
Милку разглядывал, которая и по фигуре, и по роже была намного симпатичнее.
Но ничего такого, что сейчас заставляло стыдиться своих мыслей, к Милке не
испытывал. Конечно, там ситуация была другая, не до того было. Хотя Милка,
наколотая стимулятором, сама на шею вешалась.

В общем, когда Фрося налила ему миску харчо - этим гордым именем называлась
крепко перченная похлебка из бараньего мяса, заправленная томатной пастой,
рисом, чесноком и. перцем, в которую стряпуха сверху накрошила кинзы, Таран
был очень благодарен. По крайней мере, теперь можно было уткнуться в суп и
хлебать его, не глядя на эту, непонятно, чем соблазнительную тетку.

- Как насчет ста грамм? - спросила, прищурившись, хозяйка.

И хотя, проснувшись утром, Таран клялся и божился, что до скончания веку
капли спиртного не глотнет, что-то резко включилось и заставило Юрку
бодренько произнести:

- Положительно!

Фрося тут же пару стопок достала и соленья на закусь. Ну, а пузырь - само
собой. Запотевший, холодненький... Таран, увидев, как "кристалловская"
жидкость наполняет граненую стопочку, с тайным ужасом отметил про себя, что
ему очень хочется эту жидкость выпить и что, может быть, ему в конце концов
уготована участь мамаши и папаши, которые без этой водяры уже существовать
не могут. Однако жажда расслабить нервы, раскрепостить душу, которую
сегодня опять могли загубить, избавиться от всяких неаппетитных видений
типа мозгов, разлетевшихся по стене и тюлевым шторам, была сильнее всех
этих вполне здравых соображений.

В общем, Таран хлебанул эту первую стопочку, разом ощутил веселость и
раскрепощенность, аппетита прибавилось, и он быстренько сметал острый
супец. А заодно весьма непринужденно дотянулся до гладкой Фроськиной
коленки и вполне уверенно погладил ее - покамест через ткань довольно
длинной ситцевой юбки. Дама показалась ему вполне достойной внимания.
Пословица "Не бывает некрасивых женщин, а бывает мало водки" оказалась
полностью соответствующей действительности. Пока Фрося второе накладывала,