Чтение 2–й страницы книги ~Тайна древнего саркофага~

и слишком красивого для предпринимателя - так казалось доктору Коровкину -
человека.

- На этом морском побережье остановился на несколько дней - сопровождаю
Зинаиду Львовну. Я держу мотор. - И обращаясь к Брунгильде:

- Для меня он - как корабль для капитана или лошадь для всадника. -
Посветлевшее от обаятельной, застенчивой улыбки лицо графа стало еще моложе,
но он тут же посерьезнел, повернувшись к Климу Кирилловичу:

- Чудо техники, да и может быстро доставить на концерт Зинаиду Львовну.
Она - удивительная певица, а морской воздух и природа - должны исцелять от
ипохондрии. Не правда ли?

- Вполне возможно, - дипломатично откликнулся Клим Кириллович, новым
взглядом окинув Зизи, жеманно опустившую глаза в пол. Ипохондрия? Или что-то
другое - значительно хуже?

- Зинаида Львовна проживает на соседней даче, - пояснил граф, - я же
расположился во флигеле. Сегодня мы решили представиться соседям. Надеемся
на ответный визит.

Сантамери поклонился доктору и направился к чайному столу. Он с чувством
поцеловал руку Елизавете Викентьевне, Муре и Брунгильде. Через минуту на
веранде из посторонних остался один лишь студент Петя Родосский. Он еще не
решил - уходить ли ему, или можно еще немного посидеть за столом и
полакомиться щавелевым пирогом.

- Клим Кириллович, - Елизавета Викентьевна полуобернулась, - сейчас
вскипит самовар, и мы продолжим наше чаепитие. Вместе с Петенькой - я забыла
его представить. Петр Родосский, наш новый знакомец. Его привел к нам
ассистент Николая Николаевича, Ипполит Прынцаев. Помните такого?

- Да, конечно помню, молодой спортивный человек, - приветливо улыбнулся
доктор, разглядывая светловолосого, вихрастого, еще по-отрочески нескладного
юношу, стоящего у открытого окна и теребящего край ажурной тюлевой
занавески. Он казался смущенным.

- Чем изволите заниматься, господин Родосский? - с неожиданной для себя
иронией спросил доктор.

- Вы, кажется, думаете, что я - поповский сын? - с вызовом ответил юнец и
надменно вздернул округлый подбородок.

- Ничего подобного я не думал. - Опешивший от нежданного отпора доктор
расстроился.

- Петя у нас студент. Он в Технологическом институте учится, на
механическом отделении, - ласково пояснила Мура, улыбнувшись зардевшемуся
юноше.

- Да, учусь. И стану инженером. Посвящу себя развитию техники. За ней -
будущее. А на фамилию мою не смотрите, ни отец мой, ни дед поповскими делами
не занимались. - Светло-серые глаза за пушистыми белесыми ресницами пылили
негодованием.

- Да не смотрю я на вашу фамилию, - удивился доктор. - И не вижу ничего
плохого в служении Церкви.

- А я вижу, - продолжал противоречить студент. - Церковь насаждает
рабство.

- Помилуйте, молодой человек, при чем здесь Церковь? Я, например, не
чувствую себя рабом, - примирительно продолжил Клим Кириллович.

- Вы не осознаете, - дерзко парировал юнец, - Церковь и государство
лишают нас свободы.

- Ну, батенька, это уже что-то из прокламаций, - махнул рукой доктор. - И
потом - не очень-то вы похожи на раба.

Мужские дискуссии летним вечером почему-то кажутся необычайно скучными, -
вступила в разговор Елизавета Викентьевна. - Полно вам, друзья мои. Чай
вскипел. Пора уж и за стол садиться. Позже продолжите, если захотите, позже.

Обиженный Петя подошел к столу и, усаживаясь, взял-таки соблазнительный
кусок пирога, заботливо предложенный ему Мурой.

Елизавета Викентьевна, наливая очередную чашку чая для насупившегося
Петеньки, спрашивала у Клима Кирилловича о самочувствии Полины Тихоновны и
можно ли рассчитывать, что она приедет завтра на дачу.

Доктор подтвердил, что тетушка его прибывает завтра, что приглашение
Муромцевых пожить в свободном флигельке дачи приняла с благодарностью, что
самочувствие ее прекрасное. Во время своего краткого отчета доктор
поглядывал на порозовевшее, но немного виноватое личико Брунгильды - та
сидела, как обычно, очень прямо, кисти рук с тонкими музыкальными пальцами
изящно и бессильно лежали на коленях - ни одна линия ее хрупкой фигуры не
пропадала для стороннего наблюдателя. Брунгильда заметила частые взгляды
доктора.

- Как давно мы с вами не виделись, Клим Кириллович, - смущенно произнесла
она, длинные шелковистые ресницы почти полностью прикрыли ее голубые
выразительные глаза. - Почти месяц, с тех пор, как вы с Мурой вернулись из
поездки в Благозерск.

"Она смущена - но чем? Своим обмороком? Моим присутствием? Или невольным
признанием в том, что разлука оказалась слишком долгой? Или - еще чем-то,
пока мне неизвестным? Что-то она явно недоговаривает", - доктор не мог
склониться к какому-то определенному варианту объяснения. Тем более что
заметил, как сидевший рядом с Мурой за столом Петя хмыкнул и выразительно
взглянул на Брунгильду.

"Это он из-за Благозерска, "поповской обители" или еще из-за чего-то", -
попробовал догадаться доктор, но решил не замечать выходок прыщеватого
молокососа. Какие-то смутные подозрения маячили на периферии его сознания,
но все никак не могли сформироваться окончательно.

- Петр Павлович устает, - продолжила с легкой сочувствующей улыбкой
Елизавета Викентьевна, - мы отдыхаем, а он работает. Репетиторством
нанимается. Такие уж нынче студенческие каникулы. Мало того что всю осень и
зиму корпит наша молодежь над учебниками в болотистом Петербургe, так и
летом приходится трудиться. Вам, Петенька, надо побольше бывать на воздухе.
И пить парное молоко. Кстати, не желаете ли? Наша молочница недавно
принесла.

- Благодарю вас, - Петя покосился на доктора, - молока не хочу. Прогулки
же совершаю с удовольствием, особенно на велосипеде - с господином
Прынцаевым. Через час мы должны встретиться для вечернего пробега. Спорт
помогает сохранить здоровье. Не всем, конечно, дано это понять, - Петя
постарался произнести последние слова со скрытым смыслом, направленным
против доктора, но тот и бровью не повел. - Елизавета Инокентьевна, может
быть, и вашим барышням следует купить велосипеды?

- Я? - В голосе Брунгильды звучал настоящий ужас. - На велосипеде??? -
Казалось, ей претила сама мысль о столь дикой картине: она, талантливая
пианистка, согнувшись в три погибели над рулем, бешено вращает ногами
педали.

- А что? - возразил огорченно студент. - Очень даже красиво. Многие
барышни так считают. - Он мельком взглянул на Муру. Но та не поддержала его
в вопросе о велосипедах.

- Мама, - она перевела разговор в другую плоскость, - я так и не поняла:
мы приняли или не приняли приглашение Зинаиды Львовны посетить завтрашний ее
концерт в Сестрорецке?

- Надо посоветоваться с Николаем Николаевичем, - уклончиво ответила мать.
- Завтра он приедет, вот тогда и решим. А что думаете по поводу поездки на
концерт вы, Клим Кириллович?

- Я еще об этом не думал. - Доктор отставил чашку с чаем и понял, что его
сдержанность диктуется опасением: а не вызовет ли его ответ очередную
вспышку неприязни со стороны студента?

- У Рене мотор замечательный. Мне очень хочется на нем прокатиться. Если,
конечно, нас пригласят, - мечтательно протянула Мура.

- Что в нем замечательного? Тарахтящая железка с неприятным запахом. -
Брунгильда недовольно повела изящной головкой и поморщилась.

- Но какая огромная скорость! - воскликнул Петя. - До ста километров в
час! Транспорт будущего! И никаких проблем с сеном и навозом!

- А вы, Петенька, тоже собираетесь послушать Зинаиду Львовну?

- Собираюсь, Елизавета Викентьевна. Говорят, у нее божественный голос. Но
поет, думаю, всякую порядочную дрянь. - Неожиданно Петя заговорил басом.

Доктор, сам того не желая, рассмеялся. Студент Родосский явно имел в
предыдущих поколениях поповские корни - и не замечает, что говорит о
"божественном голосе"...

Петя побледнел. Казалось, он понял, что доктор смеется над ним. Но
причины не видел. На всякий случай он принял высокомерный вид, отложил
надкушенный пирог и встал из-за стола.

- Благодарю вас за угощение, Елизавета Викентьевна, - он поклонился
подчеркнуто почтительно.

- Позвольте пожелать всем спокойной ночи. Прощайте.

- Прощайте, голубчик, - согласилась хозяйка, - навещайте нас, мы вам
всегда рады.

Доктор Коровкин кивнул прыщеватому студенту, скользнувшему по нему
надменным невидящим взглядом.

Как странно меняется окружающее пространство от присутствия
одного-единственного человека. Или благодаря его отсутствию. Едва затихли
торопливые шаги уходящего Пети, как сразу же стал более явственным летний
свет июньской ночи - ничем не отличающийся от дневного. Странное ощущение
тишины и прохлады завладело всеми сидящими за круглым столом на веранде
дачного дома.

- Как вы себя чувствуете, Брунгильда Николаевна? - ласково спросил
доктор, чувствуя себя освобожденным и счастливым, хотя и не избавившимся от
тайного трепета сомнений.

- Немного уставшей, - призналась красавица, пряча взгляд и по-прежнему
избегая смотреть в глаза доктору. - Наверное, гости меня утомляют. Или нет -
этот несносный Петя с его странными спортивными увлечениями. Мура с ним
дружит, они оба мечтают о скоростях. - Брунгильда чуть насмешливо посмотрела
на сестру.

- И вовсе я не дружу с ним, - вспыхнула Мура. - Он сам приходит. Надо же
ему с кем-то общаться.