приложил все усилия для того, чтобы убедить графа в неуместности дуэли. В
самом деле, если доктор Коровкин убьет графа, то, скорее всего, вмешается
полиция - и вполне возможно, что сделку расторгнут, и саркофаг останется в
России. Если же погибнет соперник графа, то и здесь могут возникнуть
всевозможные неприятности и препятствия к обладанию заветным раритетом.
что слишком погорячился из-за недостойной дамы. Мягко, ненавязчиво советник
подводил нетерпеливого гостя к мысли о том, что конфликт необходимо уладить.
Он взял с графа слово не предпринимать никаких действий и обязался сам найти
способ усмирить доктора Коровкина. Разумеется, таким образом, чтобы
репутация графа не пострадала.
на условный сигнал.
графом Сантамери и доктором Коровкиным. Не хватало получить еще один труп в
дополнение к тому, который уже они имели благодаря Зизи, - трупу князя
Салтыкова. Хоть дело с Салтыковом и; замяли в интересах российских
высокопоставленных лиц, но расследование продолжается и может выйти на новый
виток из-за смерти кого-либо из дуэлянтов. В таком случае возрастает
опасность разоблачения деятельности резидентуры "Черного капеллана" -
возникнут ужасные последствия, вплоть до дипломатических осложнений.
что ни в коем случае нельзя привлекать внимание властей к фигуре графа
Сантамери. Если последний выполнит свое обещание и не станет настаивать на
немедленном поединке, то он, Гардении, нейтрализует опасность. Резидент
"Черного капеллана" еще раз подтвердил, что операция по получению
необходимого им документа приближается к завершению, и сейчас важно не
совершить какого-нибудь неосмотрительного действия, не проявить неразумной
спешки. Советник полностью разделял точку зрения резидента, тем более что
ожидал известий о том, как прошла запланированная акция в Кронштадте, более
важная, чем история с темпераментным графом.
том, что же предпринять для того, чтобы дурацкая дуэль не состоялась.
Ликвидировать доктора Коровкина? Тогда графу Сантамери не с кем было бы
драться. Но если убить доктора тайно, из-за угла, то подозрения в первую
очередь падут на самого Сантамери. Неплохо было бы, чтобы доктор заболел -
чумой, холерой, бешенством - и его срочно госпитализировали. Но это из
области невероятного. Самое реальное - отправить к доктору Коровкину
человека, который назвался бы секундантом графа Сантамери, и попытаться
разрешить дело мирным путем. Возможно, доктор извинится, и все дело на этом
закончится.
мысленно стал перебирать возможных претендентов, способных справиться с
трудной дипломатической миссией. Увы, выбор оказался невелик: ставить под
удар своих агентов резидент не хотел, а все прочие его знакомые не вызывали
полного доверия. Но тут судьба ему улыбнулась.
шестигранной тумбы с афишами, где неизменно красовалось сообщение о
ежедневных музыкальных вечерах в Сестрорецком курзале большого
симфонического оркестра графа А. Д. Шереметова под управлением М. В.
Владимирова, своего знакомца Илью Михайловича Холомкова. Одетый в легкий
дорогой костюм из белой фланели в едва заметную тонкую голубую полоску и
канотье из бежевой соломки, тот внимательно изучал объявление о завтрашнем
концерте учениц Гляссера. Среди прочих имен участников программы выделялось
набранное крупным шрифтом имя Брунгильды Муромцевой.
Холомкова. Илья Михайлович обрадовался, увидев приятного строгого господина,
с которым несколько раз играл в бильярд и однажды обедал. Он принял
приглашение и сел в коляску. Оба отправились к Сестрорецкому Курорту, с тем
чтобы пообедать в ресторане курзала, кухню которого оба признали совсем не
плохой. Они с удовольствием покинули пыльные грязноватые улицы рабочего
Сестрорецка, где поблизости от казенного оружейного завода не смолкал треск
испытываемого оружия. Конечно, и от чугонно-литейного и медно-бронзового
заводов Кемминга копоти и грязи было не меньше. Но хоть бесконечных
выстрелов не слышалось.
Прохлада ресторанного зала приятно контрастировала с летней уличной жарой.
Мужчины расположились за столиком, возле которого цвел рододендрон. Его
аромат, подхваченный легким сквознячком, волнами наплывал на собеседников,
приятельские отношения которых еще ничто не омрачало, и их завязывающаяся
дружба находилась пока в светлой романтической фазе.
должное его удивительной красоте, все же ни на минуту не забывал о своих
недавних подозрениях относительно возможных связей Холомкова с германской
или британской разведкой. Стоит ли просить его взять на себя роль секунданта
графа Сантамери? Ведь ему придется отправиться в самый эпицентр событий, на
дачу профессора Муромцева, вокруг которой бродит агент Сэртэ и не
выпускающий его из виду человек Гарденина. Впрочем, скользкая ситуация,
возможно, позволит быстрее убедиться в том, чего стоят его опасения о
причастности Холомкова к другим зарубежным агентурам.
фраке при белом галстуке и белом жилете не спеша и с достоинством подал им
заказанный аперитив и принял тщательно обдуманный заказ. - Мне очень
приятно, что наши пути пересекаются так часто, и, думаю, завтра мы также
сможем вместе насладиться чарующим искусством юной виртуозки.
Тем более что - по отзывам меломанов - она избрала для него весьма сложные
произведения.
вздохнул Гардении. - Мне просто хочется взглянуть на красивую женщину.
Николаевну, изысканно-благородная красота которой так пленила его когда-то.
Он вспомнил момент их знакомства на художественной выставке, ее надменный
вид, ее точеную ручку в перчатке, пахнущей розовой водой. О, в то мгновение,
когда он задержал в своей ладони ее тонкие пальчики и даже, как бы случайно,
погладил их, он почувствовал смятение, волнение, трепет девичьего сердца,
хоть красавица и сохраняла неприступный вид. Вот таких женщин Илья
Михайлович любил! Его тянуло к ним непреодолимо! Он пускал в ход все свои
чары, лишь бы добиться их расположения. Нет, даже не расположения, а лишь
единственного мгновения, когда такие вот надменные мраморные красавицы
теряют самообладание и под действием его магнетического взгляда, его
магнетических прикосновений испытывают первый ожог страсти, и их страсть
обращена к одному человеку - к Илье Холомкову... Такой миг стоил дорого. Но,
увы, далеко не все женщины владели искусством подобного преображения.
подумал, что Илья Холомков что-то недоговаривает всякий раз, как речь
заходит о Брунгильде Муромцевой.
рассеянно продолжил, глядя в сторону, Гардении, - может быть, не очень
богата, но могла бы составить хорошую партию, красота - тоже капитал, причем
немалый.
чем он недавно думал и сам.
мадемуазель Муромцевой, - предположил осторожно он, отправляя в рот ложку с
консоме итальен, уже доставленным к столу представительным официантом.
Гарденин, расправляясь со своей порцией консоме.
взволнованным.
капеллана", считающий себя обладателем природного артистического таланта, -
и я готов пояснить свою мысль, надеясь на ваше дружеское участие. Вы мне
кажетесь тонким и понимающим человеком.
шепот Гардении и, откинувшись на спинку стула, тихо рассмеялся. - Хотя какая
уж там тайна? Скоро она станет достоянием всего побережья. Но дело
действительно непростое. К тому же может плохо сказаться на репутации
красавицы, о которой мы только что говорили.
невозможно, Брунгильда - девушка строгих правил и свою репутацию оберегает
тщательно, но вовремя прикусил язык. Только для того, чтобы не молчать, он
скривил свои чувственные губы в легкую усмешку и вяло отреагировал:
ваше дружеское участие. Я говорю не только о понимании щепетильности
ситуации, но и о конкретной услуге, которую необходимо оказать мадемуазель
Муромцевой.
у него пересохло в горле, и отхлебнул глоток аперитива. Официант подал
рыбное.
Гардении, дождавшись отрицательного ответа собеседника, продолжил:
только через секунду после сказанного осознал его и пожалел о своей
непосредственной реакции.
Шломо Вульф
Маккефри Энн
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Свержин Владимир