проеме возникло растерянное лицо письмоводителя.
грозного ротмистра, - служащий Публичной библиотеки Кайдалов бесследно
исчез. Ни вчера, ни сегодня не появлялся - ни на службе, ни дома!
Глава 16
запруженную легковыми экипажами и конками Знаменскую площадь с внушительным
собором в центре, с Николаевским вокзалом по правую сторону, уже подъезжала
к дому Шерстневых на Мытнинской улице. Именно здесь, в Рождественской части,
квартировал, по утверждению караимского ювелира, Серафим Серафимович
Крайнев. Сердце девушки учащенно билось - она не представляла себе, как она
явится в чужую квартиру, к незнакомому мужчине И не грозит ли ей там
какая-нибудь опасность? Смущало ее и то, что никто из родных не знал, куда
она отправилась: их бы шокировал ее поступок. Непременно обидится и Клим
Кириллович - он же взял с нее слово, что она дождется его дома. Сам он,
после посещения злополучной аптеки, собирался без задержек вернуться в дом
Муромцевых - нельзя было оставлять надолго без врачебного присмотра
тяжелобольного профессора! Нельзя было заставлять его и вновь волноваться!
Но если она привезет две тысячи, ее все простят.
саму себя, что много времени на разговор с господином Крайневым не потратит,
а разговор должен состояться непременно! Ей нужны деньги! И срочно! Как же
еще собрать ту сумму, которую требуют похитители Брунгильды?
Дом, в котором проживал господин Крайнев, находился по другую сторону улицы:
шестиэтажный доходный дом, с высокими окнами, эркерами, внушительной
парадной дверью, прикрытой затейливым железным козырьком. У дверей стоял
дворник в белом фартуке поверх пиджака, в низко надвинутом на густые, черные
с проседью кудри, картузе.
номерной бляхой, показался слишком суровым, чтобы можно было так сразу
подойти к нему и спросить о том, в какой квартире проживает господин
Крайнев. А вдруг он не пустит ее?
детворы и их нянек, и присела. Она хотела еще подумать хотя бы минутку.
Стоит ли идти к господину Крайневу? Не попытать ли счастья, вопреки
настойчивому совету Михневича, у других ювелиров? Или поехать в ломбард?
Что-то тревожило младшую дочь профессора Муромцева, не привыкшую наносить
визиты незнакомым мужчинам и предлагать им сомнительного происхождения
драгоценности. Она колебалась. Ей так не хватало сейчас милого, надежного
Клима Кирилловича!.. Яркое осеннее солнце почти не грело, но светило прямо в
глаза, заставляя девушку склонять голову к плечу и опускать ресницы.
вздрогнула и обернулась - ее ослепила яркая вспышка. Следом за ней из-за
куста шиповника высунулась круглая голова Виктора Буллы.
за таким мгновением месяцами охотишься. А тут...
сидела уже отвернувшаяся от него Мура. Сердце ее выпрыгивало из груди.
в лицо и чуть виновато улыбался.
неожиданного собеседника.
пристроился на краешек скамейки чуть поодаль от своей жертвы. - Вы чем-то
встревожены?
Мура.
вспышка магния только забавляет его и он смеется. А если у него кошки на
душе скребут, то он сердится, - добродушно объяснил Булла.
кошках. Дело гораздо серьезнее. А почему вы меня преследуете?
вновь с вами встретились, с вашей помощью мне удается делать великолепные
снимки. Но меня и самого удивляет, что наши случайные встречи происходят так
часто. Никогда не думал, что Петербург - город тесный.
что насчет города тесного, несомненно, кто-то высказывался. Некрасов? -
Виктор Булла сохранял полушутливый тон.
Мура. - У меня голова кругом идет от неприятностей.
девушку Виктор. Он заметил, что она поглядывает в сторону здания, стоящего
на противоположной стороне Мытнинской. - Вы кого-то ждете?
незнакомому человеку о своих семейных проблемах.
фотографического искусства в восстановлении стертых надписей, - деликатно
перевел разговор на другую тему фотограф. - Кое-что можно попытаться
сделать. Но у меня нет ни одного древнего текста со стертыми надписями.
- В синих глазах появился неподдельный интерес.
Проверим.
могли бы вы начать с чего-нибудь попроще? Для первого эксперимента.
дело действительно швах... Я вас слушаю, Мария Николаевна.
но сохраните ли вы мою просьбу в тайне ото всех?
одного человека, которого уже нет в живых. Должна вас предупредить - письмо
залито кровью...
бумаги, залитые кровью, и окровавленные лица, и мостовые...
Мура.
следы на негативе окажутся ничтожными, то придется складывать все негативы и
делать новые снимки с полученного позитива, до тех пор пока не получатся
отчетливые следы. Я возьму длиннофокусный аппарат и прибегну к мокрому
коллоидному способу: он более чувствителен к цветам, но и более
продолжителен по времени. Вообще весь фокус основывается на
цветочувствительности и на возможности увеличивать на снимках изображение
оригинала. - Виктор Булла явно готов был продолжать свои объяснения, но,
увидев разочарование на личике девушки, участливо спросил:
ждать результата любительской экспертизы, и неожиданно для самой себя
добавила:
сестрой посетить мое ателье?
что привело ее сегодня сюда, на Мытнинскую улицу. Ее лицо, обратившееся к
дому, в который она боялась идти, погрустнело. - Правда, вам придется
немного потерпеть. В ближайшее время у меня есть другие неотложные дела.
мне Бог, то, верно, не только из любви к фотографическому искусству. Вы
сможете уделить мне еще несколько минут?
фотограф, снова уловив взгляд девушки, брошенный в сторону заурядного
доходного дома.
сопровождающего. Возникла необходимость нанести визит к незнакомому мне
господину и провести переговоры по поводу одной небольшой сделки.
смущенно смотрела по сторонам или себе под ноги и явно что-то
недоговаривала. Но еще позавчера, в Летнем саду, она показалась ему
необыкновенной, не от мира сего. Он ни минуты не сомневался, что она -
барышня строгих правил, и полностью исключал возможность, что окажется
впутанным в какую-нибудь грязную историю
Корнев Павел
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия