Чтение 16–й страницы книги ~Нирвана~

в скромно обставленную гостиную.

- Может быть, и ваши. Но - в следователи я не гожусь. Кто может взять
на себя право судить дела людские?

- Не судимы, значит, будете? А ведь вам это на себе испытать
пришлось, Иван Петрович.

- А я и не отрицаю, - все так же спокойно и с достоинством ответил
Засохин, поглядывая на висящую в углу темную икону. - Но меня ведь не Бог
- люди осудили. А людской гнев часто избирает неверную мишень.

- То есть, вы хотели бы, чтобы дело двадцатилетней давности было
пересмотрено?

- Ничего подобного. Прошлого не вернешь, и роптать на него ни к чему.
И случается, что ошибка странным образом может привести человека к
истинному пути. В некой неведомой точке противоположности сходятся. Вы не
согласны со мной, не спорьте, я это чувствую. Главная беда нашего времени
то, что религия и наука - враждебные силы, разделенные меж собой, и потому
зло неодолимо просачивается во все умы, как тонкий яд, вдыхаемый вместе с
воздухом. Греховность помыслов искажает души, а следовательно,
превращается во зло общественное.

- Погодите, Иван Петрович! - растерянно запротестовал Строкач. - Зло
общественное - это как раз то, с чем мы боремся. Во всяком случае, ко мне
это имеет прямое отношение. Так что мы с вами как бы на одном полюсе.

- А все люди и должны быть на одном полюсе.

- А на другом? - ухватил, как ему показалось, мысль Строкач.

- На другом человека в нашем понимании нет. Мы сами плодим зло и
вызываем силы тьмы, когда оступившегося человека метим каиновой печатью.
Чего после этого от него приходится ждать? В Древнем Египте выбивали зуб
преступнику, греки и римляне выжигали на плечах клеймо, в средние века в
Западной Европе ворам отрезали уши, разбойникам - носы, клятвопреступникам
- пальцы, а то и руку целиком, мошенникам надсекали ушные раковины. Когда
безухий попадался на краже - его казнили. Подняться из такого положения
мог только очень сильный человек.

Строкач промолчал, раздумывая, наконец спросил:

- Когда вы видели последний раз Валерию Минскую? Расскажите
поподробнее.

- Мы говорили с ней о вещах довольно отвлеченных. В частности, о
праве того или иного учения вмешиваться в течение живой жизни. Также и о
праве судить, которого не имеет никто, ибо действенное учение заключается
вовсе не в словах. Это сила, которая ведет множество душ, сливая их в
одну...

Когда Засохин закончил излагать содержание бесед с Валерией, в голове
у Строкача образовался такой винегрет, что оставалось только изумляться.
Он чувствовал себя измочаленным, и не стал подниматься к Хотынцеву-Ланде,
тем более что сейчас его занимали вовсе не экстрасенсорные и
парапсихологические занятия последнего, а история одного небольшого
уголовного дела, имевшего место два десятилетия назад.

В архиве Строкач всегда бывал не без удовольствия. Его никогда не
переставало изумлять, до чего устойчивая штука - человеческая психика, как
она многообразна и в то же время консервативна. Так, в какой-нибудь
пропыленной папке сороковых годов можно было отыскать ключик к новейшим
уголовным "подвигам" или объяснение загадочного поведения
подследственного, которого в те поры и на свете-то не было.

Впрочем, в деле Засохина ничего необычного не обнаружилось. Обычная
история, без всякой "изюминки". В некий день восемнадцатилетний гражданин
Засохин И.П. встретил на улице свою бывшую одноклассницу Лушину И.С.
Спустя некоторое время к ним присоединился некто Ивочкин А.А., несколько
дней назад уволенный в запас из рядов советской армии, и попросил у
Засохина закурить. При этом он, как засвидетельствовал оказавшийся
поблизости Лелето Д.Д. - еще один бывший одноклассник Засохина, - Ивочкин
осыпал Засохина и девушку нецензурной бранью и угрозами. Когда выяснилось,
что у Засохина сигарет нет, Ивочкин схватил его за ворот и ударил по лицу.
Ответный удар Засохина оказался последним в этой стычке. Экс-десантник
рухнул, ударившись затылком о ступень парадного, и потерял сознание.
Засохин остановил такси, и вместе с Лелето они доставили пострадавшего в
больницу, где он через три часа скончался от кровоизлияния в мозг.
Экспертиза определила, что Ивочкин находился в состоянии опьянения средней
степени тяжести. Засохин был задержан прямо в больнице - там в приемном
отделении случайно находился лейтенант Самохвалов, недавно вступивший на
должность участкового инспектора.

Дело ясное, как божий день. Суд длился всего несколько часов, вынеся
приговор - четыре года общего режима. Кассационная жалоба осталась без
удовлетворения. Засохин не стал добиваться пересмотра дела и через полгода
после рокового происшествия с хмельным десантником отправился отбывать
срок. За время содержания в следственном изоляторе взысканий не имел.

- Таким образом, Павел Михайлович, человек, в прошлом совершивший
убийство, ныне проповедует что-то вроде непротивления злу насилием.

- Это не совсем так, Игорь. Я еще не вполне разобрался, но мне
кажется... Хотя об этом после. Что там наши подопечные?

- Олег Жигарев оказался натурой разносторонней. Взять сегодняшнее
утро: с семи - полтора часа тенниса на корте, к девяти уже был на базаре,
ходил по рядам радиолюбителей, приценивался к каким-то микросхемам...

- Может, случайно забрел?

- Какое там! С завсегдатаями здоровается по-свойски. Один даже
обронил: "Что это тебя вчера не было?"

Строкач протянул:

- Значит, интересовался, но ничего не купил? Ну-ну. Во всяком случае,
если на рынке его знают, это уже хорошо. Там у нас информатор на
информаторе. И вообще - я говорил тебе, что обандероленные пачки по десять
тысяч с подписью кассира Ивановой, известные тебе, были выданы в банке
директору одного очень малого предприятия, которое и в самом деле состоит
из одного человека - его самого. Так вот, он мне доверительно сообщил, что
этими упаковочками он рассчитался при покупке долларов в скверике напротив
Внешэкономбанка у незнакомого ему кавказца, которого опознать вряд ли
сможет, потому что всех примет у того - вид человека с рынка, ну, там -
щетина, запах псины и прочее.

- Кстати, я заметил и еще кое-что необычное. Среди этих
радиоторговцев шныряют и ребята с Кавказа, чего раньше не бывало. Тоже
приглядываются, перешептываются о чем-то. Но эти с Жигаревым не
заговаривали, хотя и поглядывали на него как на известную особу. Точнее,
как на врага, с которым заключено перемирие.

- То есть, как на конкурента, - заключил майор. - Ну, что ж,
поглядим, что там за конкуренты...

И действительно, не потребовалось и получаса для того, чтобы
выяснить, что Жигарев известен на рынке довольно давно, но скупка
ворованных микросхем, содержащих около миллиграмма технического золота
каждая, - одно из его последних увлечений.

Олег Жигарев день провел не впустую. Намотался по городу сам, помотал
и наблюдение. Строкач изучил отчет с особым вниманием. Из пяти адресов, по
которым побывал Жигарев, поставил "галочки" против двух: частная квартира
и ювелирная мастерская Дома быта Заводского района...

На втором этаже у выкрашенной суриком двери майор трижды нажал две из
четырех кнопок кодового звонка. Едва слышно трижды промурлыкала мелодия.
Минута прошла в ожидании, и это не понравилось Строкачу. Он довольно
громко произнес, обращаясь к двери:

- Лев Георгиевич, это Строкач из угрозыска! Не валяйте дурака, я
знаю, что вы дома. Я вам только что звонил по телефону...

- Ну конечно, какие же могут быть сомнения? Порядочному человеку
всегда рады. - Обладатель тихого скрипучего голоса тем не менее приоткрыл
дверь на короткую цепочку, всмотрелся, покачал головой, закрыл снова и
наконец впустил майора. - Проходите. Сами знаете, какие нынче времена.

- Ну, у вас ведь превосходная пятизарядка... Я знаю, что
зарегистрированная, и что охотник вы прекрасный - тоже.

- Ну, какая сейчас охота, Павел Михайлович? Смех да и только! А
охотники?! С обрезом да исподтишка, а дичь - такие, как я. Вот и вы,
небось, пришли не в гости.

- Я вам совет дать пришел, Лев Георгиевич. - Строкач притворил
неожиданно массивную дверь. - Не связывайтесь вы с техническим золотом.
Это раз. А второе - не забывайте старых друзей.

Старик взглянул на Строкача с упреком.

- Вот, а вы говорите. Всегда одни неприятности. Вы же знаете, что я
ни с приисковым, ни с каким иным краденым никогда не работал.

- Всем известно, что вы, Лев Георгиевич, - человек уважаемый.

Старик кивнул, голова у него слегка тряслась.

- Не надо, майор. А с этим щенком я с самого начала не хотел дела
иметь.

- Однако когда Жигарев пришел вчера к вашему сыну в Дом быта - он,
говорят, неплохой ювелир, не позорит отца, - тот все-таки соблазнился
крупным кушем. Да и чего ему было опасаться - они одноклассники, и вообще,
Жигарев человек деловой.

- Оставьте вы его в покое, Павел Михайлович! Какой из него бизнесмен?
Он ювелир, мастер. И потом - он ведь не знал, что это золото, как бы вам
сказать... - старик замялся.

Строкач подхватил:

- Не знал, что золото - техническое, а насколько это выгодно - знал?
- и, жестко: - Где металл, который доставил Жигарев?

Ответ последовал после секундного колебания:

- Должен привезти. Он за ним и поехал.