Чтение 4–й страницы книги ~Крадись, ведьма!~

- Не надо, - утомленно сказал Клайд. - Нам и так хватает забот.

Видя, что никто не намерен сделать это для меня, я сам отнес свой стакан
к бару. Николае наполнил его со знанием дела.

- Это, должно быть, пугает вас, Дэниел, - сказал он. - Ваше первое
знакомство с домашней жизнью актера?

- Не впечатляет, - сказал я.

- Что он может знать о жизни! - презрительно сказала Чарити. - О
настоящей жизни! Он - человек случайных занятий!

- Я знаю намного больше, чем куча ненормальных, среди которых я сейчас
нахожусь, - непринужденно сказал я. - Ну, ладно. На сцене вы можете
заставить людей наполовину поверить в то, что вы делаете. Но уберите
освещение и грим, и что у вас останется? Ничего!

- Так вы уже и приговор вынесли, Дэниел? - взревел Николае.

- Все, что я хочу сказать, это то, что вы можете дурачить театральную
публику только потому, что она существует, чтобы ее дурачили, - торопливо
разъяснил я.

- Чепуха! - загремел он. - Неудивительно, что вы друг Обри. С кем же
сойтись, как не с другим полоумным!

- Вне театра вы никого бы не смогли дурачить в течение тридцати секунд.
Наденьте комбинезон и возьмите кисть, и через тридцать секунд любой олух
поймет, что вы актер, а не маляр, так как каждое слово, каждый поступок
будет преувеличен. Вы бы красили стену с таким видом и выражением, будто
играете Гамлета. Вы просто ничего не смогли бы поделать с этим, Ники-бой!

- Обри, - сдержанно сказал Николае, - вышвырни своего друга из моей
квартиры!

Обри хихикнул, потом изо всех сил попытался притвориться, что не слышал
его.

- Чертовски хороший ответ! - ухмыльнулся я Николасу. - Собственно, он
означает, что у вас нет ответа!

- Это не означает ничего подобного! - заорал он. - Будь я проклят, если я
стану терять время и энергию на спор с каким-то болваном, который ожидает
получить упрощенный, как в комиксах, вариант, даже не прочитав Шекспира! -
Его ноздри дрожали совсем как у меня, когда я смотрел на Чарити.

- Это все еще не ответ, - сказал я. - Готов держать пари, что вы не
смогли бы никого дурачить вне театра в течение десяти минут!

- Не валяйте дурака! - презрительно сказал он.

- Иными словами, вы боитесь проиграть пари? - мерзко ухмыльнулся я. - В
чем дело, Ники-бой?

На секунду мне показалось, что он взорвется, и я приготовился к защите.
Но он овладел собой и заговорил:

- Сделайте мне предложение, - хрипло сказал он, - и тогда мы посмотрим. Я
покажу вам, актер я или нет. Я...

- Этот текст можно пропустить, - прервал я его. - Я сделаю вам конкретное
предложение, не сомневаюсь. Насколько хорошим актером вы себя считаете,
Ники-бой? Достаточно хорошим, чтобы сыграть роль в реальной жизни и держать
специалиста в заблуждении, скажем, пятнадцать минут?

- Конечно! - рявкнул он.

- Ставлю тысячу долларов, что сможете! После этого наступило молчание,
достаточно долгое, чтобы успеть подрасти за это время. Его нарушил Верней
Клайд.

- Вам не кажется, что этот вздор зашел слишком далеко? - спросил он.

- Заткнись! - решительно сказал Николае. - Тысяча долларов, Дэниел? Идет!

- О'кей, - сказал я и обвел взглядом остальных. - Как насчет того, чтобы
ставки держала ваша жена?

- Конечно, - нетерпеливо сказал он. - Ну, называйте роль, специалиста,
время и место?

Я притворился, что раздумываю.

- Предлагаю фору нам обоим, Ники-бой, - сказал я наконец. - Пусть роль
будет легкой, а специалист трудным.

- Дальше, - проворчал он.

- Роль? - Я усмехнулся. - Актер, вообразивший, что он действительно
Гамлет, а его жена - Королева, которая хочет отравить его.

- Вы шутите? - уставился он на меня. - Это слишком легко!

- Посмотрим. Теперь переходим к трудной части - к специалисту. Что вы
скажете о психиатре? Верней Клайд громко откашлялся.

- Почему бы нам не забыть о всей этой ерунде и не выпить еще?

- Почему бы и нет? - согласился я.

- Так-то лучше, - пробурчал он с удовлетворением. - Так вот, когда
приедет Лэмб, я...

- Извините, секундочку, - прервал я. - Тут нужно сначала уладить одну
маленькую подробность. Я получу мою тысячу сейчас же, если не возражаете,
Ники-бой?

- Что?! - Николае опять взвился на дыбы. - Почему бы тебе не закрыть свою
пасть, когда к тебе не обращаются, Верней? Пари по-прежнему в силе, Дэниел.

- Это звучит лучше, - сказал я. - Я вправду подумал, что вы струсили.

- Я думаю, что вы никогда не читали Шекспира, - с подозрением сказал он.

- Только в обработке Лэмба, в школе, - соврал я. - Это случайно, не тот
Лэмб, который финансирует ваш спектакль? Николае допил свой стакан и снова
взглянул на меня.

- А что это за психиатр? Ваш приятель, полагаю?

- Это хороший вопрос, - сказал я. - И нам придется обсудить его. Вы
доверяете своей жене?

- Во всем, кроме ее способности играть Шекспира.

- Тогда почему бы не предоставить это ей? Пусть она выберет психиатра,
место и время. Мы можем втроем поехать, когда будет нужно, и только она
будет знать, куда мы поехали и к кому.

- Отлично. - Николае посмотрел на жену. - Ты справишься с этим, милая?

- Думаю, что да. - Она лениво пожала плечами. - По-моему, это бред, но
если ты хочешь...

- Я хочу научить Дэниела некоторому уважению к моей профессии. - Николае
опять осклабился. - На тысячу долларов уважения, чтобы быть точным. Я
отнесся к этому всерьез, будьте уверены. Я никогда в жизни не был серьезнее.
И вы тоже, не так ли, Дэниел? Или теперь вы струсили?

Глава 3

Это было большое двухэтажное здание, окрашенное в пастельные тона.
Здание, расположенное посреди десяти акров лесистой долины с высокой оградой
вокруг. Строго приватная лечебница, и я скрестил пальцы в надежде, что ей
заправляет строго приватный психиатр.

Я сидел в кабинете доктора Фрэзера с озабоченным выражением на лице. Он
выглядел не таким, каким я представлял себе психиатра. Он не носил ни белого
халата, ни очков в толстой оправе. Костюм его был дорогим и явно такого же
хорошего покроя, какой был на мне. На его лице отражалась сообразительность
дельца, несколько тревожившая меня.

- Чем вам обязан, мистер Бойд? - вежливо спросил он.

- Видите ли, - заколебался я. - Я по поводу моего друга. Вернее, двух
моих друзей, доктор. Они женаты и... Муж был актером. Шекспировским актером.
И вот он начал играть роль не на сцене, а в реальной жизни. Им овладела
мысль, что он действительно злополучный принц Гамлет, а его жена - вовсе не
жена, а его мать, королева из пьесы, и она хочет отравить его.

Вежливое выражение на лице Фрэзера нисколько не изменилось, когда я
рассказывал ему эту историю.

- Муж, собственно, еще не прибегал к насилию, - объяснял я, - но
появились тревожные признаки, что он близок к этому. Его жена пришла в
отчаянии ко мне, как к их близкому другу. Вот почему я и обратился к вам.

- И какой же помощи вы ожидаете от меня, мистер Бойд? - , осторожно
спросил он.

- Я хотел бы, чтобы его осмотрели. Если окажется необходимым, подержите
его под наблюдением некоторое время. Его жена так больше не может. Она
кончит тем, что сама свихне.., ну, надломится что ли, или что-нибудь похуже,
если ей придется и дальше жить со всем этим.

- Разумеется, я приму вашего друга, если вы желаете этого, мистер Бойд, -
сказал он. - Вы хотите договориться о приеме?

- Как можно скорее, доктор, - горячо сказал я. - Это очень срочно!

- Вас устроит завтра в одиннадцать?

- Это было бы прекрасно!

- Отлично, - кивнул он. - Значит, завтра в одиннадцать.

Я вышел из подъезда, недоумевая, что меня беспокоит. Когда уселся в
машину и завел мотор, я понял, что это было - отсутствие звуков в здании
лечебницы. Прислушиваясь к урчанию мотора, я снова возвратился в мир живых.
Что они делают с пациентами, чтобы они вели себя так тихо?

Было уже около трех часов, когда я приехал к себе в офис. Там я обнаружил
Эдел Блэр.

- Я жду вас больше часа, - сдавленно сказала она. - Где вы были?

- В психиатрической лечебнице.

- Зачем? И что за дурацкое пари вы заключили вчера с Николасом?

- Я был у доктора Фрэзера. Он психиатр, и его лечебница находится в
Коннектикуте.

- О? - Что-то сверкнуло в ее глазах.

- Прием назначен на завтра, на одиннадцать утра. Она перевела дыхание.

- Вы уверены, что все пройдет, как надо? Дэнни, вы можете провернуть это
дело?

- Об этом поговорим, когда я получу чек.

Она открыла свою сумочку и протянула мне чек, взамен порванного Конфуцием
во время его философских забав. На этот раз я спрятал его в бумажник.

- Этот доктор не дурак, - сказал я. - И надо сыграть роли с большим
хладнокровием. Нам придется выехать из города около половины десятого, чтобы
успеть туда к одиннадцати.

- Что вы ему сказали? - негромко спросила она.