только подсказывал контуры фантастической, но все же логически допустимой
картины. А Мартин просто был подавлен ужасом не столько увиденного,
сколько одной мыслью о том, что это увиденное лишь плод его расстроенного
воображения. Ему, вероятно, мучительно хотелось спросить о чем-то,
испуганный взгляд его суетливо перебегал от меня к Зернову, пока наконец
Зернов не ответил ему поощряющей улыбкой: ну, спрашивай, мол, жду. И
Мартин спросил:
та же сила.
пригласив нас с собой. Мы переглянулись и пошли рядом.
должно быть, уже разглядел во мне ровесника.
по-твоему?
Заглотало и выплюнуло.
растворило... или испарило.
между прочим.
Здесь тоже что-то произошло: меня поразила странная поза Тольки,
скорчившегося на ящике с брикетами и громко стучавшего зубами не то от
страха, не то от холода. Печка уже остыла, но в палатке, по-моему, было
совсем не холодно.
глядел шустро и весело. - У нас тоже гости были, - прибавил он и
подмигнул, кивком головы указывая на Тольку.
нам. Лицо его перекосилось и сморщилось: вот-вот заплачет.
расскажешь если захочешь, - сказал он Тольке и отвернулся. - У меня тоже
чувства расстроились, Юрка, когда я тебя в двух экземплярах увидел. Не
перенес, удрал. Страшно стало - мочи нет. Хлебнул спирта, накрылся
кожанкой, лег. Хочу заснуть - не могу. Сплю не сплю, а сон вижу. Длинный
сон, смешной и страшный. Будто ем кисель, темный-темный, не красный, а
лиловый, и так много его, что заливает меня с головой, вот-вот захлебнусь.
Как долго это продолжалось, не помню. Только открыл глаза, вижу - все как
было, пусто, холодно, вас нет. И вдруг он входит. Как в зеркале вижу: я!
Собственной персоной, только без куртки и в одних носках.
догадывался, что речь идет о чем-то, для него особенно интересном. Я
сжалился и перевел. Он так и вцепился в меня, пока Вано рассказывал, и
только дергал поминутно: переводи, мол. Но переводить было некогда, только
потом я пересказал ему вкратце то, что случилось с Вано. В отличие от нас
тот сразу заметил разницу между собой и гостем. Опьянение давно прошло,
страх тоже, только голова с непривычки побаливала, а вошедший смотрел
по-бычьи мутными, осоловевшими глазами. "Ты эти штучки брось, - закричал
он по-грузински, - я снежных королев не боюсь, я из них шашлык делаю!"
Самое смешное, что Вано об этом сам в точно таких же выражениях подумал,
когда Зернов и Толька ушли. Будь кто рядом, непременно бы в драку
бросился. И этот бросился. Но протрезвевший Вано схватил куртку и выбежал
из палатки, сразу сообразив, что от такого гостя следует держаться
подальше. О том, что появление его противоречило всем известным ему
законам природы, Вано и не думал. Ему нужен был оперативный простор,
свобода маневра в предстоящей баталии. У настигавшего его двойника уже
сверкнул в руке нож, знаменитый охотничий нож Вано - предмет зависти всех
водителей Мирного. Оригинал этого ножа был у Вано в кармане, но об этой
странности он тоже не подумал, а просто выхватил его, когда пьяный фантом
нанес свой первый удар. Только подставленная вовремя куртка спасла Вано от
ранения. Бросив ее под ноги преследователю, Чохели добежал до стены, где
она поворачивала на север. Второй удар достал его уже здесь, но, к
счастью, скользнул поверху, у плеча - помешал свитер. А третий Вано сумел
отразить, сбив с ног то, что не было человеком. Дальнейшее он не помнил:
кровавая тьма надвинулась на него, и какая-то сила, как взрывная волна,
отшвырнула в сторону. Очнулся он уже в палатке на койке, укутанный в меха
и совершенно здоровый. Но чудеса продолжались. Теперь раздвоился Дьячук.
печь - и вскочил с истерическим воплем:
было. Никто не раздваивался. Бред!
научный работник, а не цирковой клоун. Незачем было ехать сюда, если нервы
не в порядке.
чуточку остудила его. - Я не Скотт и не Амундсен. Хватит с меня белых
снов. На Канатчикову дачу не собираюсь.
7. ЛЕДЯНАЯ СИМФОНИЯ
обернулось комическим. Вано отмахивался:
Он не подсмеивался над Толькой, хотя тот явно напрашивался на ссору.
Вано только усмехался и помалкивал: он был занят.
иллюминаторе. Сам он не мог этого сделать - мешала перевязанная рука. Было
также решено, что мы с Мартином будем по очереди сменять его у штурвала
водителя. Больше нас ничто не задерживало: Зернов счел работу экспедиции
законченной и торопился в Мирный. Мне думается, он спешил удрать от своего
двойника: ведь он был единственным, пока избежавшим этой малоприятной
встречи. Вопреки им же установленному железному режиму работы и отдыха, он
всю ночь не спал после того, как мы перебазировались в кабину снегохода. Я
просыпался несколько раз и все время видел огонек его ночника на верхней
койке: он что-то читал, вздрагивая при каждом подозрительном шорохе.
снегоход наконец двинулся в путь, у него, по-моему, даже лицо просветлело.
Вел снегоход Мартин. Вано сидел рядом на откидном сиденье и руководил при
помощи знаков. Я отстукал радиограмму в Мирный, перекинулся шуткой с
дежурившим на радиостанции Колей Самойловым и записал сводку погоды. Она
была вполне благоприятной для нашего возвращения: ясно, ветер слабый,
морозец даже не подмосковный, а южный - два-три градуса ниже нуля.
подробней?
"облаках". Что я заснял на кинопленку.
ответ Зернов. - С психологическими нюансами, с анализом ощущений, с
Посняков Андрей
Трубников Александр
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Перумов Ник
Круз Андрей