Александр Абрамов, Сергей Абрамов.
Комната для гостей
- застрянете.
темнело. Комната медленно тонула во мраке, едва освещаемая зыбким пламенем
камина.
равно не останусь. Только вечер потеряем. Поедем лучше вместе.
Лучше потерять вечер, чем рисковать ночью. Я уж как-нибудь обойдусь.
Глазго хороший город, а "Красный петух" отличная гостиница. Утром же
Гартман обязательно пришлет автобус. Он по-немецки точен, хоть и живет в
Шотландии. Так что, мистер Торопыга, завтра увидимся... если с вами,
конечно, ничего не случится по дороге.
странных вещей.
ударением. Но я не внял.
мистике, а я марксист и в "странные вещи" не верю.
Грейвс, наверное, был прав. Не в предсказании "странных вещей", а в своем
английском благоразумии. Ночь сразу же навалилась на меня безлунной
дождливой темью. Робингудовский черный лес казался непроницаемым. Фары
освещали грязные, засыпанные хворостом рытвины - точь-в-точь как на
знакомых российских проселках. Шотландская грунтовка в лесу оказалась не
лучше, и моя дряхлая "автостарушка" только поскрипывала, наезжая на
обнаженные корни дубов или вязов - я не различал их в темноте. В общем,
как говорится, не хвались отъездом, а хвались приездом. Но отступать было
поздно: позади ждал Грейвс, набитый дурацкими остротами.
в шотландской "глубинке" все сохранилось, как в романах Вальтера Скотта, -
и скалистые горные склоны, и малахитовые луга, и овечьи стада с пастухами
в классических юбочках, и родовые замки в запущенных охотничьих парках.
Когда в Глазго открылся симпозиум физиков-"нулевиков", на котором я
присутствовал в качестве единственного советского делегата, меня все время
томило невысказанное желание удрать в "глубинку" к вальтер-скоттовской
старине.
директор экспериментальной лаборатории по изучению дискретности
пространства, пригласил Грейвса и меня к себе в лабораторию и даже весьма
любезно пообещал прислать за нами автобус.
пространства англичане не нашли лучшего места, чем старый Ардеонейг,
захудалый городишко в ста с лишним милях от Глазго, на берегу длинного,
похожего на интеграл озера Лох-Тей. Но это и была вальтерскоттовская
Шотландия, и потому я, пренебрегая благоразумными советами Грейвса, так
храбро ринулся по бездорожью в дождливую шотландскую ночь, полную
"странных вещей". Я уже слышал в лесу рог, возвещавший о начале рыцарского
турнира, и предвкушал встречу с самим Роб Роем, ожидавшим меня за кружкой
пива в деревенском кабачке у дороги. Но время шло, а кабачок так и не
возник в темноте, и рог уже не звучал, и Роб Рой, должно быть, устал ждать
и ушел к себе в горы, а дорога тянулась все в том же густом и черном лесу,
двигатель моей "старушки" чихал и кашлял, и к часу ночи, должно быть, я
проскочил поворот на Лох-Тей.
дальний свет: фары выхватили из ночи матово-серые стволы дубов и узкую
ленту грунтовки, пропадающую где-то впереди в бездонной синеве леса.
Машину трясло и бросало из стороны в сторону. Невольно напрашивалось
фантастическое сравнение с космонавтом-пионером, пробивающимся на
супервездеходе в джунглях Венеры, но "старушка" тут же вернула меня от
фантастики к действительности, тряхнув так, что я едва не разбил лоб о
ветровое стекло. А дорога то исчезала, то снова возникала в танцующем
свете фар, извивалась перед машиной, вставала на дыбы, пытаясь перевернуть
и накрыть меня. Вдруг она дернулась и затихла. Я понял, что дальше
придется идти пешком: мой "супервездеход" не выдержал тряски.
Гартмана и собственную бесшабашность, я вылез из машины и открыл капот.
Зачем - непонятно: двигатель я знал плохо и тусклая лампочка под капотом
ничего не объяснила, кроме моей беспомощности. Что делать? Я осторожно
потянул какой-то проводок, и лампочка, издевательски вспыхнув, погасла.
Мой нервный смех в темноте ничего не изменил, его попросту никто не
услышал. Где-то в чемодане у меня валялся карманный фонарик. Я кое-как
нашел его, щелкнул выключателем и, развернув карту, начал изучать
обстановку. По-видимому, мой "воксхолл" застрял в шести милях от Лох-Тея,
маленького городка на берегу озера. Шесть миль - это полтора часа хорошей
ходьбы. Не торчать же мне всю ночь посреди леса! "Дойду до Лох-Тея, -
подумал я, - а там до Ардеонейга наверняка ходит автобус". Словом, я запер
машину, подхватил чемодан и зашагал по грунтовке.
Я побежал к нему, спотыкаясь о корни и сучья, роняя поминутно то фонарь,
то чемодан. А огонек то пропадал за лесом, то появлялся вновь и, наконец,
распался на несколько огней, которые показали мне, что стоял я у ворот
самого настоящего старинного замка.
башней на правом крыле. Длинная узкая терраса опоясывала стены и
скрывалась в густом плюще; издали он казался мохом.
наваждение? Но замок стоял по-прежнему громоздкий и мрачный, освещенный
лишь фонарем у ворот и светом из окон. Однако даже этот слабый, рассеянный
свет позволял различить и силуэты подстриженных кустов и деревьев, желтый
песок дорожек и даже цветочные клумбы под узкими готическими окнами.
"Кажется, спасен", - подумал я и потянул ручку звонка. Послышался далекий
металлический звон колокольчика. Грейвс был прав: "странные вещи"
прогрессировали.
вздрагивая от ночной сырости. Где-то в глубине сада залаяла собака лениво
и привычно. Впереди осветился четко очерченный прямоугольник двери, и по
песку зашуршали чьи-то частые, поспешные шаги. Собака тявкнула еще раз и
умолкла. Шаги приблизились, кто-то встал у калитки, и дрожащий старческий
голос спросил:
звучала угроза. - Кто?
ночного гостя.
английское слово, - несчастный случай, автомобильная авария... Оставил
машину в лесу и дошел пешком...
трудом извлекал их, склеивая в неуклюжие фразы:
быть... Вы позволите мне где-нибудь у вас подождать до рассвета?
недоверие. - По этой дороге вы не попадете в Ардеонейг.
того что вломился к людям ночью, но еще и солгал при этом! - Что же
делать? - взмолился я, вглядываясь в черный силуэт за узорной чугунной
оградой.
прозвучавшим в сонной тишине ночи. Пес снова залаял и уже не умолкал, пока
мы пробирались среди мокрых кустов по узенькой садовой дорожке. Я шел
позади открывшего мне стража и наспех придумывал, как правдоподобнее
объяснить в замке свое ночное вторжение. Так мы добрались до входа,
поднялись по неровным ступенькам на каменную террасу и увидели дверь,
вернее, открытый пролом в стене.
падая, я услышал крик:
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Буркатовский Сергей
Конан-Дойль Артур
Лондон Джек
Орловский Гай Юлий