Чтение 37–й страницы книги ~Место покоя Моего~

остановился в рекомендованном мне доме в Верхнем городе.

- Я пошлю за вещами? - полувопрос, полуутверждение.

- Может быть, позже. Пока пусть мне принесут вина. Да и поел бы я...

Третья молитва начинается в девять часов по местному исчислению, то есть в
три пополудни - по римскому. Ждать не так уж и долго.

- Конечно, господин. Отдыхайте. Все сейчас принесут.

И исчез - опять в никуда. Может, он тоже - паранорм и владеет искусством
телепортации?..

Но шутки шутками, а времени у Петра - кот наплакал. Если верить
евангелистам Матфею и Марку, то казнь Иоанна произошла как раз в день рождения
Ирода Антипы. В истории, творимой Службой вообще и Петром в частности, очень
многое не совпадает с синопсисами. И ладно бы - время все поправит, время и
историки. Но ведь не зря интуиция - никак не просчитываемая! - заставила Петра
явиться к Антипе именно в этот день. Он хотел убедиться в смерти ученика? Вот -
возможность, пользуйся!.. Или все-таки что-то другое?.. Что другое?.. Молчала
на сей раз интуиция. Видимо, выработала ресурс на день.

Две молодые женщины вкрались в покои и молча, стараясь прикинуться
невидимками, расставили на столе блюда с фруктами, большой серебряный кувшин с
галилейским вином, еще что-то - тоже в серебряной, большой чаше с крышкой,
которую венчала литая из серебра виноградная лоза.

Опять материализовавшийся в дверях толстяк сообщил:

- Я позволил себе сейчас предложить вам легкую пищу, чтобы вы были в силах
отдать должное мастерству наших поваров. Это будет совсем скоро...

- Я оценил, - сказал Петр. - Когда скоро?

- Через три или, может быть, три с половиной часа. Я приду за вами.

- Я оценил, - повторил Петр. - Не задерживаю.

Толстяк привычно исчез, и Петр остался один. И было у него в запасе три
часа - не больше, не стоит рисковать.

Он выждал пять минут и вышел из покоев.

Он примерно представлял себе планировку дворца. Примерно - потому что в
исторических документах она не сохранилась, а телеразведка давала, в принципе,
весьма общее представление. И все же варианты имелись. Варианты местонахождения
Иоанна, естественно, при условии, что он - здесь, а не в Махероне.

В полдневное пекло маловероятно было встретить кого-либо на территории
дворца, со всех сторон, даже со стороны собственного города, закрытого высокой
крепостной стеной. Крепость в крепости - вот что представлял собой дворец
Ирода. Если Иоанн - в нем, то где могут находиться охраняемые подземные
помещения? Вариант первый: под правым, северным, - как обозначили, так и будем
называть - дворцом. Тогда скорее всего вход в подземелье - из сада, разведка
показала там вход явно под землю. Точно такой же вход имел место с южной
стороны - второй вариант. Однако разведчики сочли наиболее вероятным - третий.
С севера стены дворца венчали три высокие башни: Мирьям, Фацаэль и Гиппикус,
названные Иродом Великим, соответственно, в честь любимой жены, любимого брата
и любимого же друга, командира царской кавалерии, и видимые из любого места
Иерусалима. И почему-то их отделяла от дворца еще одна стена, создавая таким
образом небольшое закрытое пространство. Еще одна крепость в крепости. А в нем,
в пространстве, - здание. Двухэтажное, выстроенное закрытым каре, с невысокой
башенкой, венчающей одну из стен. Распивание разведчиком Службы большого
количества дешевого вина в грязном кабаке Нижнего города с одним из стражей
ворот дворца принесло куцую, но кое-что обещающую информацию: в доме - стража.
Так сказать, база охраны дворца. Они там ночуют, пьют-едят, короче - живут. И
что привлекательно - сами себя не очень-то и охраняют.

Петр решил начать оттуда.

Он легко выбрался из дворца, никем не замеченный - да и некому было его
замечать: все слуги, похоже, готовили пир на весь мир в южном здании, - малость
пофланировал по пустынной западной галерее и спустился в сад. Сад был
прекрасен: тенистые пальмы, алые цветы на ветвях гранатовых деревьев,
традиционные смоковницы и масличные деревья, кусты разноцветных роз, явно
привезенные сюда, тут и там - небольшие пруды, а в них - весьма экзотичные
аквариумные рыбки... Впрочем, Петру было не до красот. Он прошел вдоль северной
- внутренней - стены, обнаружил невысокую дверь в ней, толкнул ее и оказался в
тесном и пыльном, без признаков растительности дворе, где и вправду стояло
мрачноватое, с грязно-серыми потеками на стенах, здание.

Навстречу попались два стражника. Петра они не заметили: пьяны были
отчаянно, как двигались - загадка. В день рождения Ирода Антипы от царских
щедрот перепало всем. И это еще, как говорится, не вечер. Что будет вечером -
Петр не представлял, не довелось ему пока гулять на праздниках тезоименитства.
Но надеялся, что дальше - больше. И очень это было на руку Петру, как же
замечательно сработала его прославленная интуиция!

Он вошел в здание, по-прежнему никого не встретив, и сразу же увидел
каменную щербатую лестницу, ведущую вниз, под землю. Согнувшись в три погибели
- потолок нависал едва ли не в метре всего над ступенями, он спустился по трем
пролетам и очутился в низком коридоре. Света в коридоре было - только от
чадящего светильника в углублении, сделанном в стене, около лестницы.
Подземелье традиционно образовалось посредством выемки камня для строительства
дворца. Или - того же дома стражи, выросшего над подземельем. Практика извечна;
снизу выбираем - сверху наваливаем, то есть строим. Все дома в Иерусалиме так
выращены.

Тихо было в подземелье, как в могиле. А по сути, могилой оно и служило.

- Йоханан, - негромко позвал Петр. Темнота некоторое время молчала, даже
эхо не откликнулось, но вдруг откуда-то возник голос:

- Кто здесь?

Если уж начало везти, так должно везти до конца, считал Петр, отдавая
везению большую роль в своем деле.. Мастерство мастерством, его, конечно, не
пропьешь, но коли не везет, фишка не выпадает - так хоть упейся своим
мастерством, ничего у тебя не получится.

Но фишка выпала: голос принадлежал Иоанну, никому иному, слишком давно и
хорошо знал этот голос Петр.

- Ты где? - Петр вынул из углубления масляный глиняный светильник, похожий
на заварной чайник с коротким носиком. - Ты здесь один?

- Похоже, что один.

В голосе Иоанна не было ни тревоги, ни страха. Обычный голос. Спокойный.
Ну, может, удивления немного. И явно - радость.

Вытянув перед собой руку со светильником, Петр пошел вдоль холодной
щербатой стены, то и дело спотыкаясь о неровности пола. Как выбирали известняк,
так выемки и оставляли - пещера и пещера, не шлифовать же здесь пол и стены.
Почти дошел до конца - фитилек вырвал из тьмы густую черноту каменного тупика,
- как услышал короткое:

- Стой!

Голос шел откуда-то снизу. Петр опустил светильник и увидел глубоко внизу,
в узком каменном мешке, лицо Иоанна, задранное к свету.

- Свалился бы - сейчас бы вместе в яме сидели, - философски заметил Иоанн.
- У тебя же свет, Кифа, а ты ничего не видишь. А ведь паранорм... - с явным
удовольствием произнес греческое слово, незнанием которого его когда-то упрекал
Петр.

Петр присел на корточки, поставил светильник на краю мешка.

- С какой стати? - поинтересовался. - Я бы давно вылез и ушел. Не понимаю,
чего ты здесь торчишь.

- Жду, - сказал Иоанн.

- Чего ждешь?

- Мало ли... Тебя, например. Очень давно жду.

- Не ворчи, не время. Я пришел. Давай руку, и пошли... Сказал так и
похолодел: что же он предлагает? Бежать? А усекновение главы, а евангельские
тексты, а христианский праздник, отмечаемый сотни лет?..

- Я хочу дождаться Антипу, - сказал Иоанн.

- Зачем?

- Я хочу поговорить с ним.

- О чем? - Петр невольно повысил голос и тут же оглянулся.

- Никого нет, - успокоил его Иоанн. - Ты же чувствуешь... И вправду никого
кругом не было. А те, что наверху, - тех сейчас за людей держать бессмысленно.
Пьяные скоты одинаковы во все времена в любых странах. Праздник. Опять к месту
исторический термин "халява".

- Я хочу с ним просто поговорить, - сказал Иоанн. - Как с человеком. Ведь
человек же он?.. Я должен сказать ему, что он не имел морального права отнимать
жену у брата. Это не по Закону, а он должен блюсти Закон, потому что он сначала
- правоверный еврей, и только потом - царь...

- Тетрарх, - машинально поправил Петр, медленно одуревая от слышимого.

Это, по его мнению, говорил не Иоанн. Это, по его мнению, говорил кто-то
другой, незнакомый, никогда Петром не знаемый.

Но - голосом Иоанна.

- Все равно - царь, - не согласился голос Иоанна. - Что там Рим считает -
дело Рима, а сын Ирода Великого должен думать о том, что он властвует над
Галилеей и Переей, да и в Иудее - не последний...

- Третий, - опять машинально поправил Петр, в то же время соображая: не
сошел ли ученик с ума, с огромного, заметим, ума, с которого сойти - мало не
покажется.

Петру уже мало не казалось.

- Имеешь в виду прокуратора и первосвященника? Да, тогда третий. А может,
и второй. И его, и Кайафу, первосвященника, назначал Рим. Кто из них первый, а
кто второй?.. Я хочу просто понять, что он за человек и имеет ли право царить в
землях Ханаанских.

- А если не имеет?

Фигурально выражаясь, Петр дошел до конца, уперся в стену и вдруг
обнаружил, что сзади - тоже стена. Идти некуда. Более того,. он слышал только
слова ученика, но не мысли. То ли их, мыслей, вообще не было, то ли Иоанн
поставил мертвый блок и забыл о нем. А тот - стоит себе...

- А если не имеет, пусть откажется от власти.

- Ты ему это предложишь?

- Конечно.