такие вот богачи и отлавливают глупых непослушных мальчишек, обещают им все,
что на ум придет, а потом... - Иосиф осекся: пожалуй, сыну еще рановато знать,
что бывает потом.
смотрел на отца снизу вверх - покорно, сама смиренность.
пути не менее опасны, чем сам путь. Люди всякие попадаются...
мощно, почти до пояса. Со смачным хрустом. Странно, что он еще успел подумать о
низком качестве местной ткани - кулаки Иосифа рассекали воздух в опасной
близости от его головы - только и успевай уворачиваться. Усиливать конфликт
ответными ударами Кевин-Давид не стал, хотя мог легко справиться с могучим
плотником, но - инструкция не позволяла. Она, инструкция всеучитывающая, почти
ничего не позволяла, вот разве что убежать от разъяренного отца, наконец
отыскавшего любимого сына. Убежать - по инструкции это было в самый раз. Спеша
узкими улочками, проходами проще говоря, Нижнего города подальше от места
стычки, вверх, домой, Кевин успокаивал себя мыслью о том, что самый лучший воин
- это тот, что никогда не воевал. Уходить от конфликтов - тоже мастерство. Это,
кажется, не только инструкция, но и древняя китайская мудрость. Только вот что
Петр скажет?.. Ему плевать и на инструкцию, и на древних китайцев со всей их
хваленой мудростью... Прав оказался Кевин!
мирно, но Кевин преотлично знал, что таится за этими спокойствием и миром.
тщетно пытался унять частое, сбившееся дыхание: бегать с таким пузом - тяжкий
труд. Ох уж эти Мастера, горестно думал он, все-то у них получается, никогда-то
они не ошибаются...
одновременно оправдаться и сохранить остатки собственного достоинства. - Нет,
правда, я уже и поговорил с ним, и заинтересовал, повел было с собой, но тут
налетел его папаша, как ураган Эль-Ниньо, и ну махать кулаками. Отобрал парня у
меня, тунику вот порвал...
И где же его прикажешь теперь искать? - Петр по-прежнему сидел - сама
внимательность.
соседи... Сейчас они, наверное, еще недалеко. Можно догнать...
пробежка по жаре доконала бы его совсем. Да и в конце-то концов - не его это
работа: гоняться за объектами, хотя Петр всегда утверждал, что в броске у всех
- одно дело...
носили в броске. - Отдышись, сядь. Перекуси, наконец. Вот барашек, вино, маца
вполне съедобная.
все переделывать, даже настучать на него начальству, наконец. Ну и что бы это
дало? Кевин - обыкновенный человек, ему можно и - более того - положено
ошибаться. Никто Петру помощников не навязывал, сам выбрал, потому что ходил с
ними не в первый бросок, привык, сдружился даже, по-своему, правда, - не
сближаясь, не умел и не хотел лезть в чужую душу, а в свою тем более не пускал.
Партнеры - да. Добрые приятели - несомненно. Но - не больше. Ибо "больше" не
позволяло неукоснительно действующее правило: когда "обыкновенные люди"
ошибаются, вдело вступают Мастера. Это нормально, так - всегда, все к этому
привыкли, да и сам он-тоже...
Мастера вообще?..
Просыпайтесь, сир, вас ждут великие дела...
далекой книжной истории его родины?
улыбающегося Петра.
Франция.
кувшин с вином - спать днем в таком климате в душном помещении - тяжко. А
просыпаться - еще тяжелее. - Как искать? А Кевин разве...
дороге проснешься.
север, по все еще забитому народом бесконечно длинному Терапийону. Празднующая
и праздная толпа сильно затрудняла движение" Петр и Жан-Пьер поначалу
протискивались, как могли, вовсю работая локтями, но, быстро сообразив, что так
они и к закату не дойдут до выхода из Иерусалима, Петр создал перед собой
мысленный блок.
потому что в голове каждого, кто мешал им пройти, возникало некое неодолимое
желание зачем-то податься в сторону: то ли окликнул кто-то, то ли увидел у
торговца нечто яркое, позарез нужное, то ли именно в сию секунду понадобилось
свернуть в переулок... Люди бессознательно повиновались мысленному приказу
Мастера, но не ощущали никакого приказа, да его и не было - общего. Ну,
случилось так, что единственными кто не, отвлекся ни на миг, шел, не
сворачивая, оказались двое - Жан-Пьер и Петр. Жан-Пьер даже не удивился. Он к
месту вспомнил давнее: Париж, двадцатые годы двадцатого века, раннее-прераннее
осеннее утро, дождливая полутьма, пустынная рю де Риволи и - будто взявшийся
ниоткуда, мчавшийся на бешеной для того времени скорости автомобиль.
Мастер-семь Крис тогда просто вытянул вперед руку - и машина остановилась. В
метре от Мастера. Водитель, правда, через стекло вылетел, резковато получилось.
В том броске надо было спасти одного физика. Капица, кажется, его звали...
на улице, но суматохи не меньше. Торговцы, животные, дети, солдаты... Если бы
пришлось искать мальчика здесь, то куда проще - визуально, без сканирования. Уж
очень много разных .мыслей?; мешанина, скопище, хаос, невозможно
сосредоточиться. В прошлый раз семью Иосифа или Йосефа Петр нашел относительно
просто. Во время общей молитвы, на площади перед Храмом. Все думали об одном и
том же. Почти синхронно, Легко было просканировать эфир и услышать мысль
маленького Иешуа. А дальше - слежка. И такой бездарный результат - спасибо
Кевину. Но в этой толпе... Петр сообразил: объект же уже на пути к Назарету.
Уйти далеко не успели...
разговорам, по интересам. Все паломники знали друг друга давно, многие были
соседями, а иные - родственниками. Все обсуждали большой город Иершалаим -
все-таки с завистью обсуждали, хотя и с почтительной завистью, с уважением: уж
больно он отличался от их маленького, грязного Нацрата. Женщины наперебой
говорили об украшениях и платьях из невиданных материй, привезенных
финикийскими купцами, мужчины судили о женщинах и ценах на скот. Кое-кто вел
беседы о Законе, вспоминались слова священников Храма. Шли не спеша, дорога
длинная, хотя и знакомая: некоторые ходили по ней трижды в год: на Песах,
Шаву-от, или Пятидесятницу, и праздник Кущей. Каждый израильтянин согласно
Закону должен посещать Иершалаим по этим праздникам. Бросить хозяйство могли,
конечно, не все, да и длинный - трех-, а то и четырехсуточный! - переход
тяжеловат, вот и получается: в Иершалаим - только на Песах и Гамацот, на
праздник опресноков.
одеждах, с богатой золотой пряжкой на поясе, второй - в голубом хитоне, с
короткой бородой, моложе первого. И никто их не замечал, никому, казалось, до
них дела не было, хотя и странно: чужие они явно, не из Нацерета. Здесь о
каждом знали почти все: кто где живет, как кого зовут, у кого сколько детей, но
эти двое...
искал нужную мысль.
пожалел денег - купить ей подарок.
запряженного в одноосную повозку.
мешком через плечо, на лице - боль.
подумал отец?
понравилось бы...
что слышал. Да, Иешуа, вчера еще у тебя не было этой ссадины на коленке...
Пацан, что и говорить. Петр усмехнулся: будущий Мессия с оттопыренными ушами и
разбитыми коленками.
Петр лишь на секунду задержался - подошел к смертельно усталой старухе с
мешком, слегка коснулся плеча.
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Афанасьев Роман