нешь?
свои пять с лихом пудов, прошлась по комнате, провела кончи-
ками пальцев по корешкам книг, точно задержалась на синих
томиках мужниного собрания сочинений, задумалась на мгнове-
ние и вытащила два тома. - Ага, вот она, - вроде бы про себя
заметила, забрала пачку "Данхилла", сунула в карман платья.
- Можешь говорить все, что хочешь, но не забудь о молодых.
взглядом, но сражаться за них не стал: Настасья молчит, и он
- тоже. Спросил только:
лантливая смена, назови пару фамилий. Не замыкайся на себе.
Говорить о молодежи - хороший тон.
бе подарил. Я интересовалась: ее читают.
- молодые, так принято.
ри. Сами ничего не умеют, так на нашем брате паразитируют...
Хочешь, я об этом скажу?
жит. А кого еще назвать?
повесть - очень мило.
юродствуй, пожалуйста, я дело говорю.
ворит. Ну, не читал он этих, с позволения сказать, молодых -
что с того? Назовет их фамилии - им же реклама: живой клас-
сик отметил.
придется. А там сейчас настоящая кузница кадров.
крематорий - здравница кадров... Подкованная ты у меня - сил
нет. Только что с фамилиями делать? У меня склероз, ничего
не помню.
записывала. На, - она протянула Алексею Ивановичу блокнот. -
Бригадиры, начальники участков, названия месторождений, а
вот тут, отдельно, - цифры.
сей Иванович.
читай, хватит бездельничать. Я иду завтракать. Вернусь -
проверю.
ушах покачивались длинные и тяжелые бриллиантовые подвески.
Алексей Иванович смотрел на нее и чувствовал себя маленьким
и несмышленым. И впрямь - первоклашка.
остатки собственного достоинства.
вышла.
фамилиями, посидел минутку, потом встал, потащил за собой
кресло, взгромоздился на него и достал из плоского колпака
люстры не "Данхила" пачку уже, а всего лишь "Явы", но зато
мощно подсушенной электричеством. Прикурил, довольный, спро-
сил сам себя:
Хотя дети не отвечают за грехи отцов.
ворот. Алексей Иванович видел в окно, как прошлепала ботами
по асфальтовой дорожке сердитая Таня - как же, как же, от
пирога оторвали, от жаркой духовки! - как въехала во двор
серая "Волга"-универсал, как выпорхнула из нее средних лет
славнюшка, а следом вылез мрачный мужик и потащил в дом два
могучих ящика-чемодана с аппаратурой. В дверь кабинета заг-
лянула Настасья Петровна.
вич, искательно улыбаясь, и в доказательство ткнул пальцем в
сторону стола, на коем лежал давешний блокнот.
когда проверять было сомнительное мужнино утверждение, но
она согласно кивнула, сказала:
хлопнул в ладоши - якобы от избытка чувств.
Петровна и скрылась - все устраивать.
писателей самой читающей страны мира частенько - и справед-
ливо - упрекают в том, что они-де редко варятся в гуще на-
родной жизни, не охватили еще своими эпохальными произведе-
ниями труд и быт представителей многих славных профессий, не
работают со своими будущими героями на заводах, стройках, в
колхозах и совхозах, а если и наезжают туда, то на неде-
лю-другую, этаким кавалерийским наскоком? Почему? Да потому,
что наш брат-писатель - один в поле воин; сам пишет, зачас-
тую сам печатает рукопись, сам таскает ее по разным редакци-
ям, сам себя вовсю рекламирует, без отдыха кует славу, а
скоро настанет день, когда сам свои книги продавать станет -
где-нибудь в метро или в подземном переходе. А был бы у него
пробивной импресарио, менеджер, целое литературное агентство
- смотришь, и наладился бы процесс творчества, высвободилась
бы куча времени, чтобы и дояром в колхозе потрудиться, и на
стройке повкалывать, и оленей в тундре попасти, и в парикма-
херской ножницами пощелкать, и в баре за стойкой постоять.
качество, что требует точная наука философия? Это вряд ли,
это, как говорится, бабушка надвое сказала!..
их и не надо. Пусть и в писательском деле властвуют суровые
законы естественного отбора: в борьбе выживают сильнейшие.
Кстати, и Алексей Иванович свой путь в литературу сам прото-
рил, никто ему не помогал, а Настасья Петровна позже возник-
ла. Но теперь-то она была ему и менеджером, и импресарио, и
агентом: тут, надо признать, очень повезло человеку...
софитика, два зеленых плюшевых кресла из югославского гарни-
тура были сдвинуты друг к другу, а перед ними на низком сто-
лике лежали книги Алексея Ивановича и раскрытые номера жур-
налов с его последним романом. По комнате бродил мужик с пе-
реносной телекамерой на плече, натыкался на мебель, загляды-
вал в окуляр, примеривался, а в креслах расположились Нас-
тасья Петровна и телевизионная дама, оказавшаяся при ближай-
шем рассмотрении никакой не славнюшкой, а пожилой толстой
теткой, к тому же знакомой Алексею Ивановичу: не раз брала у
него летучие интервью на разных съездах и пленумах. Как ее
зовут, он, впрочем, не помнил.
вас ждем не дождемся. Садитесь, пожалуйста, - и резво вско-
чила с кресла.
тасья Петровна и тоже встала. - Мы с Нонной Сергеевной обо
всем договорились, беседа будет недлинной, ты не устанешь.
эту, попробуем не спутать. А вслух сказал:
жуть как замечательно сострил, а мужик с камерой мрачно
спросил:
Ивановичу. Он даже с уважением глянул на оператора: тот всем
своим видом показывал, что приехал работать, зарплату отра-
Посняков Андрей
Рыбаков Вячеслав
Афанасьев Роман
Шекли Роберт
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс