Тут же и засолка, и копчение, и погрузка. Конечно, это - не Город. Город
один - столица. А Сильвервилль лучше назвать городком. Ну а Ойлер и
Вудвилль - городишками.
газопровод и железная дорога к Городу. А в самый Ойлер лучше и не заходить
- нефтеперегонная фабрика, жирные черные лужи. Вонь как на помойке.
покидаем этот пока единственный источник информации о мире, в котором
неизвестно как и долго ли будем жить.
высокая дамба, отделяющая от залива устье Реки. Пыли здесь немного,
морской ветер гонит ее вверх по улице, где за спиной у нас все еще дымятся
песчаные вихри. Почва влажнее, к тому же укатана экипажами и прибита
сотнями лошадиных подков. Лошадей больше, чем жмущихся к стенкам прохожих.
Одеты встречные по-разному: парни в замасленных штанах и куртках, в
стоптанных туфлях или босые, а кто в знакомых уже высоких, до икр,
башмаках; девчонки с голыми коленками, с отрезанными или оборванными
подолами; католические священники в длинных черных сутанах, кое у кого
подвязанных грубой пеньковой веревкой. Попадаются и другие - почище и
побогаче, главным образом в экипажах, с достоинством выезжающие из тихих
замощенных переулков: мужчины в цветных сюртуках и узких брюках со
штрипками, дамы в длинных, до туфель, платьях, кружевных или шелковых,
отделанных бледно окрашенными кремовыми, розовыми и голубыми лентами.
сушеных яблок - водой.
подстрижены, а ведь у нас уже многие стригутся как средневековые пажи. Ты
уверен, что года через два не будут носить цветных париков? Женщины уже
носят. Клеш возродился через полсотни лет, возродятся и штрипки. Кстати, и
на Земле цилиндр еще из моды не вышел, и не только черный. Англичане на
скачки до сих пор приходят в серых цилиндрах. Здешних, может быть, тоже на
старину потянуло. А что касается ребят в грязных штанах и широкополых
шляпах, то вспомни - у американских ковбоев и фермеров мода уже сто лет не
меняется. Почему же у этих должно быть иначе, если они здесь с лошади,
наверное, только пообедать слезают?
мешковине, с деревянными крючьями на спине, перетаскивают на берег ящики с
рыбой. На другом причале у парусного грузового суденышка такие же грузчики
один за другим волокут мешки не то с зерном, не то с солью. За каменной
оградой у речного причала прошлый век предстает перед нами в еще более
характерном обличье. К причалу, видимо, только что пришвартовался большой
марктвеновский пароход с двумя огромными колесами по бокам. Надпись на
круглой корме гласит: "ГЕКЛЬБЕРРИ ФИНН".
они Сэнд-Сити? Смоделировали. Была в Сэнд-Сити книжная лавка? Была. Была в
ней марк-твеновская книжка? Тоже была. Наверняка. Вот тебе и название
парохода. Скажешь: такие только в девятнадцатом веке по Миссисипи ходили?
А какие здесь построишь? Для "Квин Мэри" индустриальная база нужна.
Современные верфи.
- космический корабль построить можно.
чудес. Может быть, оставленный без опеки, этот мирок жил и развивался
по-своему и еще не родил ни своих Эдисонов, ни своих Туполевых.
куртке и в соломенной шляпе. Он давно стоял поодаль, наблюдая за
грузчиками и приглядываясь исподтишка к нам.
нам - из Ойлера или Вудвилля?
синей куртке.
рудников полицейские сами погрузят.
металл. Украдешь слиток - в цилиндре будешь ходить.
соглашаемся на пять франков в день. Надо где-нибудь добывать деньги:
полтинники, оставшиеся у Мартина, могут в конце концов навлечь на нас
неприятности.
постояльцев. Два шага отсюда, - говорит человек в синей куртке, несомненно
довольный. - Скажите, что Фляшон прислал. И ночевка и выпивка обеспечены
даже в кредит, если я поручился. Не задерживайтесь, ребята: пока народу
там кот наплакал. - Он пожимает нам руки большой, как лопата, мозолистой
лапой бывшего грузчика и удаляется не оглядываясь.
2. "ВЕСЕЛЫЙ ПЕТУХ"
широким крыльцом висит петух, вычеканенный из меди, тускло-золотистый в
лучах солнца. На крыльце лежат два детины, лица у них прикрыты ковбойскими
шляпами. Их можно принять за мертвецов, но они только мертвецки пьяны. Мы
осторожно обходим лежащих и, толкнув дверь, попадаем в длинный полутемный
зал. Здесь полтора десятка столиков и стойка, обитая жестью. Столы почти
все пусты, за исключением двух-трех, за которыми сидят парни, обросшие
колючей щетиной или уже отрастившие лохматые бороды, и пьют что-то темное
- виски или пиво. На нас они не обращают никакого внимания. Мы на них
тоже. Не спеша подходим к стойке, где протирает бокалы далеким от чистоты
полотенцем лысый старик с недобрыми глазами.
монетку в двадцать сантимов.
в кровати не разрешается.
Что ж, можно подождать до расчета с Фляшоном. Ужинать будете?
забросила нас судьба? Что пирожок стоит пять сантимов, а полбокала виски с
теплым лимонадом - двадцать? Что за десять часов работы мы получим по пять
франков, из которых три нужно отдать за квартиру? Да и вообще, что можно
узнать об окружающем тебя мире, если целый день таскать на спине мешки с
зерном или углем, а ночью спать без просыпа на гнилой соломе?
рассуждает вслух Мартин. - Интересно, сколько стоит билет до Вудвилля?
остался?
подмигивает нам, и минут через пять мы получаем всю экипировку грузчика -
мешок из дерюги с дырками для головы и рук и пару деревянных крючьев на
спину.
Фляшон. Ни имен наших, ни фамилий он не записывает: должно быть, при
расчете это не имеет значения.
каждом мешке не меньше сорока килограммов. С трудом взваливаем его на
спину, помогая друг другу. Так же делают и соседи. Потом движемся,
согнувшись, по деревянным сходням к трюму на нижней палубе парохода. Трюм
неглубок. Мешки складываем внизу под наблюдением кого-то из команды. Не
слышно ни шуток, ни смеха, ни ругани - все работают молча, только кряхтят
и тяжело дышат. Мартину, идущему впереди, легче, чем мне, - он сильнее, а
я через час начинаю задыхаться, нет сил взвалить мешок на крючья, вот-вот
упаду. Сзади советуют дружески: "Обожди чуток, пропусти цепь, отдохни. С
Шилова Юлия
Мороз Александра
Адамов Григорий
Плотников Александр
Ильин Андрей
Посняков Андрей