Только вот кличка у него странная, не нашенская.
остальных коней. - И говоришь непонятно.
лишь провёл около него рукой, сузил глаза и многозначно покачал головой:
больно!
Карсидара. Понял! Молодец, догадливый.
всякий случай снова утвердительно кивнул.
знаешь, кто у них пожар устроил?
ответом? Поверят ли?.. Впрочем, что же ещё отвечать! И Карсидар несильно ударил
себя кулаком в грудь. Бородачи обменялись удивлёнными взглядами.
есть.
отрицательно повертел головой.
дела обстоят именно так.
правый висок:
перевяжите его, ребятушки, да поедем поглядеть, что от татарвы проклятой
осталось.
шептался со сторожившими лошадей воинами, два других занялись Карсидаром.
Наполовину отрезанное ухо осторожно омыли водой из сосуда. Один из бородачей
сорвал пару широченных листьев какой-то травы. Другой, подкрепляя слова
энергичными жестами, объяснил Карсидару, чтобы тот снял рубаху, потому что её
надо порвать на тряпки. Однако Карсидар, ещё не вполне доверявший этим людям,
решил не показывать им рукавный арбалет, поэтому снять куртку наотрез
отказался. Тогда бородач пожал плечами и, не долго думая, оторвал узорчатый
подол от своей длинной рубахи, выглядывавшей из-под кольчуги. Этого на повязку
хватило.
приложив к голове Карсидара широкие листья и приматывая их покрепче разодранным
на полосы подолом.
Сам рубаху рвать не хочешь, так небось желаешь, чтобы я свою до конца изодрал?
Хитрый какой! Мне её Звенислава, ладушка моя, сколько ночей кряду вышивала, не
выйдет.
констатировал: - Держаться будет.
поставили на ноги, подвели к Ристо и помогли забраться в седло. Затем и
остальные вскочили на лошадей и, пустив их мелкой рысцой, направились к месту,
где ночью располагался лагерь плосколицых воинов-татар.
встреченному просто посреди степи незнакомцу, иначе не наказывал бы младшим
стеречь его. Те двое, что во время остановки присматривали за лошадьми, теперь
следили за Карсидаром, держась чуть позади него, и он постоянно ощущал на
затылке их настороженные взгляды. Впрочем, опасаться за свою жизнь пока не
приходилось. Эти люди могли перерезать ему горло, пока он был в обмороке после
падения с коня... или, по крайней мере, могли попытаться сделать это.
украдкой рассматривать их. Все воины были как на подбор рослые, статные, только
безусый и безбородый (видимо, самый младший) был на полголовы ниже остальных.
Кроме того, волосы у него были гораздо темнее, чем у прочих.
особой пластинкой, закрывавшей переносицу, кольчуги, довольно длинные рубахи,
плащи до колен, штаны и высокие сапоги. Из вооружения у предводителя и двоих
бородачей были широкие длинные мечи и лёгкие метательные дротики; усатый имел
копьё и палицу, а темноволосый - топор на схваченной стальными обручами длинной
рукоятке. У младших также имелись огромные луки, колчаны со стрелами, и у всех
- небольшие щиты разной формы.
мыслях и чувствах, за что был в душе благодарен своим спутникам. А
призадуматься было от чего...
предубеждения старины Пема против колдунов. Хуже всего, однако, было то, что
самым ярым, самым могучим колдуном оказался именно он, Карсидар, и никто
другой. В нормальном мире твердили: Ральярг - проклятая страна, Ральярг - край
бесовских чудес... А где они, чудеса эти? Вот едут рядом с ним пятеро.
Посмотреть - обыкновеннейшие солдаты. Ну, вооружение немного непривычное; ну,
говорят по-другому. Так ведь и страна другая! А насчёт колдовства... Ни капли
не похоже.
раненого Пеменхата. Вот это было явное волшебство! А бородачи промыли рану
водой, нарвали какого-то зелья, примотали обрывком рубахи - и вся тебе магия.
Смех, да и только.
шлинасехэ, может оказаться, серьга не тебя от других оберегает, а других - от
тебя. Так оно и вышло. Как в воду глядел гандзак. Менке пожелал обладать
серьгой (камешек дураку понравился!), ухо беспомощному пленнику отрезал - и
неожиданно для себя своими же собственными руками сломал барьер, защищавший его
от колдуна-Карсидара. А уж он всыпал всем подряд! Теперь они его попомнят...
если кто в живых остался, конечно.
татарами? Если да, то Карсидар ему заранее не завидовал. Всю их узкоглазую
породу он возненавидел лютой ненавистью! Первого же встреченного мог раздавить,
как клопа.
Карсидар чувствовал громадное внутреннее опустошение. И даже смутное отвращение
к самому себе. Он и не подозревал, что инстинктивное предубеждение против
колдунов, столь явно выражаемое Пеменхатом, также угнездилось и в неведомых
глубинах его собственной души. Теперь эту несчастную, многострадальную душу
сжимали, терзали, рвали на части раскалённые клещи внутренней раздвоенности: "я
колдун" - "я терпеть не могу колдунов". Это было хуже всяких пыток, приложенных
к телу. Хуже отхваченного уха. Гораздо хуже обожжённого подбородка и
подпаленной щетины на нём. А проблему душевного разлада следовало поскорее
решить, ибо нельзя же так жить дальше...
звать-то?
раздумьями.
поэтому ему оставалось лишь утвердительно кивнуть.
головой. - Никогда такого не слыхивал. Выходит, тебя нам Хорс послал, что ли?
ты вот что...
Карсидара начисто выбили из головы то, что он хотел ему сказать. Поэтому
Михайло надолго задумался, затем обронил вскользь:
и второе ухо тебе не оттяпали, - и, велев остальным ехать потише, вновь умолк.
разгромленный лагерь должен был лежать где-то совсем рядом.
лениво отполз в сторону, открыв небольшую ложбинку, в которой лежало ничком
обгоревшее тело. Покрывавшая землю сухая трава в этом месте тоже выгорела.
Михайло бесшумно слез с лошади, соблюдая всяческие меры предосторожности,
подкрался к трупу и ногой перевернул его с живота на спину. Тело татарина уже
успело окоченеть, а черты плоского лица были искажены непередаваемым
предсмертным ужасом.
переведя на него подозрительный взгляд прищуренных серо-голубых глаз.
к горлу приступом тошноты, а также с вновь оживающей ненавистью.
Белов Вольф
Шилова Юлия
Апраксина Татьяна
Никитин Юрий
Андреев Николай
Посняков Андрей