Чтение 61–й страницы книги ~Власть Молнии~

еси на небеси..." Но Читрадрива схватил его за шиворот и хорошенечко встряхнул.
Тогда всякая охота творить заклинания у жреца пропала, и он согласился обучить
ступившего на путь просветления колдуна местной грамоте.

Вот тут и выяснилось, что русичи писали слева направо, а у гандзаков было
принято обратное направление. Кроме того, обнаружилась ещё одна сложность:
книги у русичей были написаны церковным языком! Значит, предстояло прежде
выучить его, а по-церковному с узниками разговаривал лишь сам Гервасий, да ещё
из головы у курившего благовония важного Агапита удавалось вытянуть пару-тройку
словечек во время его посещений.

- Глупость какая! - возмущался Читрадрива. - Кому это надо: говорить на
двух языках и записывать речь на менее распространённом?!

- Это что, - возражал Гервасий. - Вот на севере, откуда вы явились, есть
народы, что говорят на помеси нашего языка с церковным, и несть числа тем
людям. Аль не ведали того разве?

- Ужас, - соглашался Читрадрива.

Впрочем, времени у него было предостаточно, а делать всё равно было
нечего. И пока Карсидар, изнывая от скуки, рассматривал уже до последней
трещинки изученные дощечки с изображениями святых людей, практиковался в мягком
владении хайен-эрец и другими необходимыми приёмами да пугал Гервасия до
полусмерти невинными просьбами объяснить, как вода делается святой (ведь она не
может жить по законам богов, как святой человек!), Читрадрива корпел над
книгами.

И таки научился читать! Семь дней понадобилось ему, чтобы разобрать
истории из "Житий святых". После этого Гервасий притащил сборник церковных
гимнов "Псалтирь", над которым Читрадрива корпел ещё три дня...

И тогда он сделался задумчивым, почти перестал разговаривать. А потом
вдруг заявил Карсидару, что заподозрил неладное.

- Асаф, Асаф. Сорок девятый гимн, - повторял он, тыча пальцем в
исчерченный загадочными значками фолиант. - Знаешь, шлинасехэ, ведь у нашего
народа есть имя Хасав! Впрочем, откуда тебе это знать...

- Или вот. И вот. И вот, - говорил он через некоторое время, перевернув
ещё несколько страниц. - В этой книге постоянно повторяются имена Давид и Саул.

Карсидар невольно вздрогнул:

- Что?!

Читрадрива оторвал взгляд от книги и пытливо посмотрел на него:

- Я сказал "Давид и Саул". Уловил что-то знакомое?

- Ну-у, - задумчиво протянул Карсидар. - Что-то такое почудилось... Ах да,
конечно же! Саул - Сол, звучит похоже. - Он тяжело вздохнул, подумав о
мальчишке, которого видел в последний раз у входа в ту проклятую пещеру; и
неизвестно, что с ним случилось потом... - Хотя нет, вряд ли. Скорее всего,
просто совпадение. Ведь Сол явно не гандзак.

- Зато имя у него анахское.

- Чушь! - фыркнул Карсидар. - Сол чисто орфетанское имя. А гандзаки
позаимствовали его.

- Как сказать, как сказать, - покачал головой Читрадрива. - Впрочем,
спорить не буду. Замечу лишь, что у анхем имя Сол встречается гораздо чаще, чем
у коренных орфетанцев. К тому же у нас есть старая-престарая сказка про
пастушка Дахвита, который присматривал за табунами богатого анаха Сола. Этот
последний жутко невзлюбил слугу и всё время хотел убить его. А к Дахвиту
однажды ночью явился волшебник Шамеил и подарил ему горшочек то ли волшебной
воды, то ли волшебного масла. Пастушок выпил каплю и стал ужасно сильным. Он
победил в сражении великана Галшихафу, а тогда...

Карсидар лишь пренебрежительно рассмеялся.

- Глупости! - безапелляционно заявил он. - Нас самих принимают за колдунов
и без устали поливают всякими жидкостями. Ты вон простудился даже. А каково
быть в шкуре колдуна, хорошо известно нам обоим. Богатый анах, пастушок,
великан, волшебник... Ты же прекрасно понимаешь, что ни в коем случае нельзя
верить сказкам, которыми неразумные женщины запугивают детей!..

Тут Карсидар прикусил язык, потому что вспомнил, как единственный раз их
навестила сотникова дочь Милка. Неизвестно, с помощью каких ухищрений она
пробралась к окошку поруба, когда и самого Михайла, и его начальника Остромира
к узникам не пускали. А девушка сторожей обманула!

- Зачем ты это сделала? - спрашивал её изумлённый Карсидар. - Разве это не
опасно?

Широко раскрытые серо-зелёные Милкины глаза блестели в крохотном окошке,
охраняемом деревянным богом на кресте.

- А мне страх как интересно! Мне мамка рассказывала, что колдуны...
ужасные. Они жуть какие! Кривые! Нос крючком, уши торчком, - сообщила она после
некоторого раздумья. - Татонька говорит, что вы оба страшные колдуны, а ты,
Хорсадар, сам-один целое войско татарское порушил. Во! Но ты же не "нос
крючком, уши торчком", ты...

И исчезла, так и не докончив фразы. Видимо, что-то её спугнуло.

- Милка, Милка, - звал Карсидар. Ответа не было...

- Ты чего это сотникову дочку поминаешь? В "Псалтири" такого имени нет, -
удивился Читрадрива.

Карсидар тотчас овладел стихийно прорвавшимися воспоминаниями и с деланным
равнодушием заметил:

- Тебе показалось.

- Ага, ясно, - и Читрадрива предпочёл вернуться к вычитанным в книге
именам. - Так вот, несмотря на то, что всё это сказки, я бы очень хотел
выяснить, кто такие Давид, Саул и Асаф. Может, они тоже пережили похожие
приключения... Чует моё сердце, неспроста это. Ох, неспроста, мой принц!

И тем же вечером уговорил Гервасия принести новую книгу. Жрец так и
просиял от умиления. Он пообещал непременно доложить старшим о том, что
"поганыя колдуны" пребывают в просветлении и начинают чтить "Святыя Писания".
Действительно, на следующий же день "Псалтирь" исчез из комнаты, а его сменила
уже просто невообразимо толстая и солидная книга в переплёте, окованном
зеленоватой от старости медью.

- Вот! - торжественно изрёк Гервасий, водружая книгу на столик. - Вот то,
с чего всё начало бысть!

Впрочем, хоть её полагалось читать, стоя перед столиком на коленях, после
ухода жреца Читрадрива перетащил фолиант на свой набитый соломой тюфяк в углу,
пристроил поудобнее самый большой светильник и уже четвёртый день разбирал
написанное. Карсидар видел его склонившимся над книгой вечером, когда засыпал,
и утром, едва пробуждался.

Вот и сейчас он увлечённо читал, сидя на небольшой скамеечке. Да какое там
увлечённо! Карсидару показалось, что ещё немного, и Читрадрива прыгнет в книгу
с головой. И поминай как звали.

- Эй! Э-эй... - позвал он.

Но Читрадрива лишь отмахнулся, пробормотал нетерпеливо: "Погоди, погоди,
тут как раз самое интересное", - не отрывая взгляда от пергаментной страницы,
нашарил мисочку с сушёными яблоками, зачерпнул пригоршню и продолжил чтение.

"Ерунда какая! Что он там нашёл?" - подумал Карсидар и немедленно получил
ответ:

"Сейчас узнаешь. Потерпи ещё минутку, ради всех богов, здешних и тамошних!
Кажется, наконец оно..."

И вновь чихнул.

Читрадрива простудился ещё в княжеской гриднице, когда младшие жрецы, по
приказу митрополита Иосифа, окатили их с головы до ног святой водой. Процедура
весьма напоминала банную. Однако в баньке Остромировы слуги вновь и вновь
распаривали их, нагревали, а здесь пришлось аж до самого поруба топать в мокрой
одежде. Вот теперь насморк и одолел. Жаль, что у Читрадривы не было в запасе
никаких "штучек" для борьбы со столь тривиальной болезнью. Он знал пару
заклинаний на случай ранений, переломов и прочих травм, но не более того.

Стоп! Да ведь у него перстень! Может, попробовать?..

- Эй, Читрадрива, а с колечком моим повозиться не хочешь? Глядишь,
избавился бы от напасти.

- Да отцепись ты наконец! - в сердцах выкрикнул гандзак, переставил
скамеечку и отвернулся от Карсидара вместе с книгой.

Ну и ну! Вот так книга! Никогда ещё Читрадрива так не увлекался.

И поскольку толку от него сейчас не было никакого, Карсидар принялся в
который раз рассматривать развешанные по стенам картинки и фигурки.

Вряд ли кто-нибудь ещё содержался в подобном "заключении". Благодаря
стараниям подручных толстяка Иосифа скромная комнатка поруба превратилась в
некое подобие коридоров замка Люжтен, где размещалась целая картинная галерея.
Отличие состояло в том, что здесь были собраны изображения всевозможных богов и
богинь, а не портреты родственников. Кроме того, в коридорах замка князя
Люжтенского не было статуэток.

Кстати, о князе! Ростислав тоже выделил для узников кое-что полезное.
Спали они на соломенных тюфяках, покрытых одеялами из шкур. В комнату поставили
две скамеечки, не считая столика для книг. Еду приносили трижды в день. Кормили
весьма недурно, возможно, даже с княжеского стола. И кроме того, Ростислав
дважды справлялся через носившего еду слугу, не желают ли друзья покинуть
поруб.

- Мы заняты, - отвечал оба раза Читрадрива.

И всё оставалось по-прежнему: он читал, а Карсидар упражнялся в мягком
владении полезными приёмами и навыками.

Одно было плохо - тюрьма не отапливалась, и холод здесь стоял
невообразимый. Поэтому насморк у Читрадривы не проходил. Но он не сдавался.
"Лучше спокойно сидеть в холодном порубе, чем ссориться с русичами на воле", -
таковы были его мотивы. И что самое странное: хоть Карсидара точно так же
облили водой и провели мокрым по морозу, в отличие от Читрадривы, он не
подхватил никакой простуды! Неужели гандзак прав, и дело здесь в его
способностях, далеко превосходящих таланты учителя?..

- Всё. Домучил.

Книга громко хлопнула, послышался довольный смешок. Карсидар оторвался от
картинки, изображавшей мать Иисуса Христа, богиню Марию, и уставился на
Читрадриву, который просто светился от счастья, как новенький, только что
отчеканенный золотой.

- Что случилось? Ты нашёл историю про своего Саула с Асафом? Или, может,