Чтение 2–й страницы книги ~Все грани мира~

В ответ кот жалобно замяукал и демонстративно выбежал из комнаты.
Я решил, что он привык спать в передней, и спокойно продолжил
готовиться ко сну. Когда я уже собирался выключить свет, кот снова
появился.

- Владислав, - произнес он приятным мурчащим тенорком. - Ты,
случайно, не забыл поужинать?

Я почесал затылок и кивнул:

- Твоя правда, котик, перекусить нам не помешает. Проклятая
авария совсем задурила голову.

- Это лекарство задурило тебе голову, - сделал уточнение кот. -
Разве можно так обращаться с гостями? Ни поесть не предложил, ни
попить. А я, к твоему сведению, с самого утра маковой соломки в рот
не брал.

- Не "соломки", а "росинки", - машинально поправил я. - И,
скорее, "во рту не было". "В рот не брал" звучит как-то...
двусмысленно, что ли.

Слегка пошатываясь от действия снотворного, я поплелся в кухню.
Где-то в глубине моего естества возникло какое-то дразнящее чувство
неладного. Я смутно подозревал, что со мной происходит что-то
ненормальное, чего быть никак не должно. Но причины моего
беспокойства оставались неясными...

- Должен тебя огорчить, - сказал я. - "Вискаса" у меня нет.

- И слава Богу, терпеть не могу "Вискас"! - с отвращением
произнес кот.

- Я тоже. А как по поводу сосисок?

- Каких.

- Франкфуртских.

Он облизнулся:

- Давай две. Варить не надо.

Я достал из холодильника пакет с франкфуртскими сосисками,
разорвал полиэтиленовую упаковку... и тут обалдело замер.
Бессознательное ощущение чего-то неладного наконец (и, должен
признать, с большим опозданием) оформилось в понимание, ч т о
и м е н н о не так. Кот разговаривал! По-человечески...

Не помню, как долго я простоял без единого движения, вытаращив от
удивления глаза, пока кот не вывел меня из оцепенения.

- Чего уставился? - нетерпеливо проговорил он. - Сосиски давай!

Я тяжело опустился на стул, вынул из разорванного пакета две
сосиски и бросил их на пол перед котом.

- Не очень вежливо, - заметил он. - Кроме того, без посуды
негигиенично.

- Извини, - растерянно промямлил я и потянулся за тарелкой.

Но было уже поздно - кот принялся есть прямо с пола.

А у меня в одночасье пропал весь аппетит. Я сидел, тоскливо глядя
на кота, и безуспешно пытался собрать разбегавшиеся во все стороны
мысли. Наконец я задал самый, пожалуй, глупый из возможных в этой
ситуации вопросов:

- Так ты хочешь убедить меня, что умеешь разговаривать?

Кот ненадолго прервал ужин.

- Вовсе нет, - спокойно ответил он. - Я ни в чем не собираюсь
тебя убеждать. Сам решай: действительно ли я разговариваю, или тебе
только кажется. - С этими словами он снова вцепился в сосиску.

Пока кот ел, я лихорадочно искал разумное об(r)яснение
происходящему. В итоге, все мои размышления сводились к четырем
версиям:

1) гипноз или чревовещание;

2) галлюцинации, вызванные валиумом;

3) мама, я сошел с ума!

4) кот в самом деле разговаривает.

Первое предположение я тут же отбросил, поскольку кроме меня
единственной живой душой в квартире был кот. А что он использовал
для общения со мной - артикуляционный аппарат, чрево или гипноз -
было не суть важно. Главное, что он разговаривал.

Что же до второго пункта, то валиум лишь условно относится к
группе наркотических препаратов. Он не является галлюциногеном и
даже в больших количествах не способен вызвать такое устойчивое и
реалистичное видение, как говорящий кот. К тому же, я принял лишь
одну таблетку - вполне безопасную терапевтическую дозу. Если это и
галлюцинации, то валиум к ним непричастен. Такой вывод отсылал меня
сразу к третьему пункту.

С сумасшествием было немного сложнее, но, в конце концов, и от
этого предположения мне пришлось отказаться. Ведь если бы я в самом
деле сошел с ума, и говорящий кот оказался бы порождением моего
больного воображения, то я ни на мгновение не усомнился бы в его
реальности. А я сомневался - притом так глубоко и основательно, что
даже заподозрил у себя психоз.

Таким образом, оставалось последнее: кот
д е й с т в и т е л ь н о разговаривал - в том смысле, что общался
со мной независимо от моего психического состояния.

К тому времени, когда кот завершил трапезу, я уже окончательно
утвердился в этой мысли.

"Послушай-ка, Владислав, - обратился я к самому себе. - Говорящий
кот - это, конечно, невидаль. Но кто сказал, что это невозможно?
Умному и самостоятельно мыслящему человеку не пристало отрицать
очевидный факт только на том основании, что он не укладывается в
рамки повседневного опыта".

"Верно, - согласился я. - Долой стереотипы и косное мышление!
Аргументы типа: "этого не может быть, потому что этого быть не
может" не для меня".

- А знаешь, дружок, - обратился я к коту. - Я тут хорошо подумал
и...

- И что?

- Я уверен, что с головой у меня все в порядке. Следовательно, ты
на самом деле разговариваешь.

- Смелое признание, - сказал кот. В его голосе мне послышались
озорные нотки. - А ты, оказывается, гораздо умнее, чем можно было
подумать, если судить по первому впечатлению. До тебя только Инна
приняла меня таким, какой я есть.

- Инна, это кто? - спросил я.

- Моя хозяйка, - ответил кот. - А меня зовут Леопольд.

- Очень мило, - сказал я. - Рад с тобой познакомиться, Леопольд.
Ты уже наелся?

- Да, спасибо.

- Больше ничего не хочешь?

- Ну, если есть молоко...

- Вот чего нет, того нет, - развел я руками.

Кот небрежно махнул передней лапой.

- Ничего, обойдусь. Я и сосисками сыт. На сегодня хватит.

- В таком случае, - сказал я, вставая, - здесь нам делать нечего.

- Конечно, - согласился Леопольд.

Мы вернулись в комнату. Я тотчас разлегся на диване и в блаженной
полудреме наблюдал за котом, который устраивался в кресле напротив.
Наконец он свернулся калачиком и заговорил:

- Вы, люди, ужасные снобы. Считаете себя единственными разумными
существами в мире и даже в мыслях не допускаете, что другие
животные, коты, например, тоже разговаривают между собой. Что, при
желании, они могут научиться говорить по-человечески.

- Почему же не допускаем? - робко возразил я. - Иногда допускаем.
Вот, например, попугаи...

- Ну, еще бы! - возмущенно перебил меня Леопольд. - Попугаи с их
мышиными мозгами никого, видите ли, не удивляют! Потому что они
только повторяют услышанное, не задумываясь над своими словами. А
стоит коту заговорить, люди тут же начинают вести себя так, будто
черта узрели... Не все, конечно, - признал он. - Но подавляющее
большинство.

- Их можно понять, - заметил я и сладко зевнул. - Ведь далеко не
на каждом шагу встречаются такие, без преувеличения, выдающиеся
коты.

- Все равно, - стоял на своем Леопольд. - Это не повод, чтобы
направлять машину в ближайший столб.

Последние слова кота заставили меня подпрыгнуть в постели.

- Так это из-за тебя?! - потрясенно воскликнул я.

Леопольд тоже поднялся, выгнулся дугой и зашипел.

- Они сами виноваты, - об(r)яснил он неожиданно мягким, чуть ли не
ласковым тоном. - Зачем было похищать меня.

Я расслабился и снова прилег.

- Значит, они тебя украли?

- А как же иначе! Неужели ты мог подумать, что такие мерзкие рожи
могли иметь на меня законные права? - Леопольд развалился боком в
кресле, закрыл левый глаз, а правым не моргая уставился на меня. -
Хорошо, что перед этим они бросили меня на заднее сидение.

- Тебе и правда повезло, - сказал я, внимательнее присмотревшись
к коту. - Ни единой царапины.

- Мы, коты, очень живучие, - самодовольно произнес Леопольд. - А
я особенно живучий. Когда машина врезалась в столб, меня просто
швырнуло на пол.

- А как это вообще случилось? - поинтересовался я.

- Поверь, я не думал, что так получится. Обычно я не заговариваю
с незнакомцами, мой бывший хозяин не раз предупреждал, что это может
плохо кончиться. Я бы и с тобой не заговорил, если бы ты догадался