это очень приятно?
меча, невозмутимо ожидал своей очереди.
капелланом и отошли в сторону. Невдалеке от приговоренного стоял подручный
палача с перекинутой через плечо веревкой и черной повязкой для глаз в
руках.
Он понял, что этот капеллан - последнее, что он видит в своей жизни. Это
последний из людей, который заговорил с ним как с живым человеком, - а для
всех остальных он уже мертвец.
слезами, он грохнулся на колени, обхватил голову руками и без удержу
зарыдал.
впереди... была впереди - ибо сейчас его лишат этой жизни... Почему,
почему? Как же так получилось? Когда он ступил на тот зыбкий, порочный
путь, который привел его на эшафот? Может быть, когда позволил кузену
Бискайскому обвести себя вокруг пальца? Или когда спутался с Инморте? Или
когда впервые с вожделением взглянул на корону отца, которую по праву
должен был унаследовать его старший брат?...
накрыл его голову краями своего шарфа и скороговоркой произнес стандартную
формулу отпущения грехов. Как только он закончил, рыдания резко
оборвались. Фернандо рухнул на помост и остался лежать там недвижимый.
Подручный палача склонился над ним и констатировал:
требуется, и руки связывать нет надобности...
покатившейся по помосту после первого же удара палача, Гастона затошнило.
Он вовсе не был таким толстокожим, каким изображал себя перед друзьями.
Лишь один-единственный раз он принимал участие в настоящем бою - с
иезуитами, и лишь считанные разы присутствовал на казнях - герцог не любил
устраивать кровавых зрелищ и не поощрял к этому своих вассалов.
помешать взбунтовавшемуся желудку исторгнуть обратно только что съеденный
завтрак.
ближайшей двери, ведущей внутрь замка. Гастон, не мешкая, последовал за
ней и поспел как раз вовремя, чтобы подхватить ее на руки, когда она
споткнулась на лестнице, падая в обморок.
торжеством.
старика, каким он был вчера вечером. Он больше походил на крепкого
сорокалетнего мужчину, который после продолжительной болезни наконец пошел
на поправку, а седые, как снег, волосы лишь придавали всему его облику
какую-то скорбную величественность.
старый еще долго продержится. Ему нужен был стимул к жизни, и он получил
его - месть. После казни одного из непосредственных виновников смерти сына
у него как будто открылось второе дыхание.
отправляемся в Толедо. Однако прежде всего следует известить госпожу
Бланку, что...
рассвете я отправил в Памплону курьера с известием, что принц Фернандо
казнен, а кастильский король при смерти.
ночью к Калагорре приблизился внушительный отряд кастильских гвардейцев,
человек так сто. Их предводитель потребовал выдачи им графа де Уэльвы,
чтобы в соответствии с полученными распоряжениями препроводить его в
Толедо - заметьте, в целости и сохранности.
внезапно заболел и, якобы, не в состоянии исполнять свои обязанности.
подлец, он все же сын короля, и было бы крайне невежливо с моей стороны
второпях перерезать ему горло.
уже сообщил незваным гостям, что принц будет казнен по приказу короля, и
предостерег от попыток силой освободить его. Сейчас я передам им тело
Фернандо, пусть они отвезут его на родину, чтобы похоронить там со всеми
надлежащими почестями. А вы поспешите. Король - если он еще жив, - должно
быть, с нетерпением ожидает от вас вестей. Удачи вам, граф.
небольшом трактире вблизи Альмасана. Дорoгой никто из них и словом не
обмолвился об утренних событиях, и только после ужина, когда изрядное
количество выпитого вина значительно улучшило настроение Гастона и
позволило ему уже без внутреннего содрогания думать о происшедшем, он,
растянувшись на своей кровати в отведенной им троим комнате, спросил у
Эрнана:
станешь хитрить?
измотанный бешеной скачкой, а еще больше расстройством желудка,
случившемся на нервной почве, дрыхнул без задних ног.
Ведь ты с самого начала решил казнить Фернандо, верно? У тебя и в мыслях
не было везти его в Толедо живым. А?
прикончить его. Так было написано в письме.
различие. Дон Альфонсо хотел казнить Фернандо, но из сентиментальных
соображений никак не решался на этот шаг.
сохранить брату жизнь, то ограничился бы одним только письмом, где
указывается, при каких обстоятельствах я имею право убить Фернандо. Этого
было бы вполне достаточно - письмо, собственноручно написанное королем и
скрепленное его личной печатью.
верности, можешь возразить ты, не более того. Дон Альфонсо, пожалуй, тоже
так думал. Но я убежден, что втайне, безотчетно он надеялся, что я расценю
этот указ, как руководство к действию, и приму его к немедленному
исполнению. Сам подумай: как я мог обмануть ожидания короля? Ведь другого
такого указа могло и вовсе не последовать. Ты же видишь, что начали
вытворять государственные сановники, едва лишь дон Альфонсо занемог.
палец. - Ты подозревал, что короля уже отравили.
пришло в голову другим осведомленным, тем, кто и раньше знал ее - Филиппу,
Маргарите, обоим королям, самой Бланке, наконец... Недели три назад я
сидел и смотрел, как она играет с тобой в шахматы, смотрел на выражение ее
лица - сосредоточенное, решительное, волевое, даже жестокое... И вдруг
меня стукнуло!
что Инморте, который много времени проводил при кастильском дворе и
наверняка хорошо знает крутой нрав Бланки, согласится возвести ее на
престол. И тут-то я понял:
гениальное преступление, не может быть глупцом.
себя его жена. Он знал, что ее хорошо знает Инморте и что отношения между
ними крайне враждебные. Будь на месте Бланки женщина с характером Жоанны
Наваррской... Да что там! Будь на ее месте даже Маргарита - и то графу,
возможно, удалось бы убедить Инморте, что в конце концов он приберет жену
к рукам и сам станет у кормила власти. Но Бланка... - Эрнан цокнул языком.
- Одним словом, я тут же написал дону Альфонсо, что, по моему мнению, граф
Бискайский либо выжил из ума - что маловероятно, либо - что более вероятно
- Фернандо проболтался ему, что его брат уже отравлен и кризис должен
наступить в конце ноября. А правду ли он сказал или же малость приврал,
опережая события, судить я, мол, не берусь.
Флинт Эрик
Конюшевский Владислав
Андреев Николай
Ильин Андрей
Андреев Николай
Никитин Юрий