Он лишь сообщает о смерти дона Фернандо и о своем решении навести в
Португалии порядок, а также выражает пожелание, чтобы в случае
необходимости рыцари Кантабрии немедленно собрались под знамена Леона.
уверен в собственных силах и не хочет вовлекать в конфликт третью сторону.
Что ж, тем лучше для нас.
снарядить войско, что я сейчас и сделаю.
поспешил встречать папского легата, кардинала Энцо Манчини, который как
раз выходил из носилок.
отправиться обратно?
терпит отлагательства. - И перейдя на арабский язык, который Филипп выучил
в Кастилии, он добавил: - У меня есть еще одно поручение, господин.
Неофициальное.
разговаривал с папским легатом, но время от времени искоса посматривал на
него. Дворяне и слуги, мигом сообразив, что речь идет о чем-то сугубо
конфиденциальном, деликатно отступили на несколько шагов. Зато Эрнан,
который, проходя мимо, расслышал последние слова гонца, тотчас оказался
рядом с Филиппом.
хитрой усмешке. - Тайный сговор с эмиром?
догадывался, от кого было письмо. И к гонцу: - Ну, давай, любезный!
сразу же спрятал в пышных складках своей мантии, даже не взглянув на него.
Проверив на ощупь рельефные очертания печати, он убедился, что догадка его
верна.
дворянин принца пригласил своего подопечного следовать за ним. К их
компании присоединился Эрнан с явным намерением взять кастильца в оборот и
выведать у него самые свежие толедские сплетни. Между тем Филипп подошел к
отцу и группе прелатов.
но, к сожалению, я вынужден покинуть вас - имею неотложную корреспонденцию.
Государственные дела не дают нам покоя ни днем, ни ночью... Гм. Это в
равной степени относится и к делам любовным... Да что ты смущаешься,
словно невинная девица! - добавил он с понимающей улыбкой. - Вот уж не
думал я, что знаменитого сердцееда дона Фелипе из Кантабрии так легко
привести в замешательство... Ну, ладно, ступай разбирайся со своей
корреспонденцией, а я тем временем немного отдохну. Когда же освободишься,
непременно зайди ко мне. Есть одно дело, также не терпящее проволочек, а в
следующие несколько дней нам вряд ли представится случай спокойно
поговорить. Там, - герцог неопределенно махнул рукой, имея в виду город за
внутренними стенами замка, - уже начались оргии. У нас вскоре будет то же
самое.
быстрее.
распечатал второе письмо и умиленно улыбнулся, узнав по-детски неуклюжий
почерк Норы. Но эта умиленная улыбка напрочь исчезла с его лица, как
только он прочел первые строки:
царственного отца, я решилась написать тебе, побуждаемая к тому тяжелыми
грозовыми тучами, надвигающимися на ранее ясный и чистый небосклон нашей
любви..."
упомянутых Норой грозовых туч, он уже понял, что потерял ее так же нелепо
и исключительно по своей вине, как прежде потерял Бланку...
Хуана Португальского (прости, Господи, его грешного - ведь он наш дядя!).
Альфонсо уже подписал эдикт о лишении его всех титулов и владений за бунт
и неповиновение королевской власти, однако он опасается, что в предстоящей
войне иезуиты предоставят тайную помощь дяде Хуану, а то и открыто встанут
на его сторону, спровоцировав в стране междоусобицу. Ввиду всего этого
брат счел необходимым заручиться поддержкой императора Римского.
Оказывается, еще при жизни, накануне твоего отъезда в Галлию, отец мой
получил конфиденциальное послание от Августа Юлия, в котором тот сообщал,
что вскоре папа Павел должен удовлетворить его ходатайство о расторжении
брака с императрицей, поелику новый лекарский консилиум, созванный Святым
Престолом, единодушно признал, что, подарив императору дочь, она стала
бесплодной и уже не в состоянии родить ему сына - наследника престола.
Правда, официальное решение консилиума еще не оглашено, но Август Юлий
уверяет, что за этим дело не станет - вердикт окончательный и нуждается
лишь в формальном утверждении со стороны святейшего отца, который обещает
подписать его в середине мая вместе с актом о расторжении брака..."
закусил нижнюю губу. На лицо его набежала жгучая краска гнева и стыда.
Теперь ему стало понятно, почему на прошлой неделе его гонец возвратился
из Толедо без какого бы то ни было конкретного ответа. И вовсе не потому,
что Фернандо IV был при смерти.
Кастилии, и его первейшая обязанность - заботиться о благе своей страны.
Если устроенный Фернандо IV брак Бланки с Александром Бискайским был, в
сущности, капризом короля, проявлением его человеческой слабости (а
откровенно говоря, настоящим свинством в отношении Филиппа и, особенно,
Бланки), то решение Альфонсо XIII выдать свою младшую сестру за Августа
XII Римского было продиктовано сугубо государственными соображениями.
с Кастилией, последние успехи которой в Реконкисте[21] и не менее успешная
внутренняя политика, направленная на централизацию и укрепление
королевской власти, постепенно превращали ее в самое могущественное на
западе Европы государство. С этой целью покойный император Корнелий IX
выдал свою племянницу Констанцу Орсини за наследника престола Альфонсо
Астурийского. С этой же целью впоследствии император Август XII возымел
желание жениться на кастильской принцессе Бланке. А что касается его
первого брака - с Изабеллой Французской, самой младшей из одиннадцати
детей Филиппа-Августа II, то он не принес римской короне ни наследника
престола, ни сколько-нибудь значительных политических дивидендов. Вскоре
после смерти великого французского короля и восшествия на престол его
внука Филиппа-Августа III (который, кстати сказать, был на тринадцать лет
старше своей тетки, императрицы Изабеллы) Франция начала стремительно
терять свое положение ведущей державы, чему в большой степени
способствовали религиозные авантюры короля и бездарное правление страной в
его отсутствие королевы Хуаны Португальской.
потеряв всяческую надежду на рождение наследника престола (а по римским
законам таковым мог быть только сын), Август XII пять лет назад обратился
к папе с прошением о разводе. Однако этому яростно воспротивились
французские кардиналы, уязвленные в своей национальной гордости, а также
сторонники Гвидо Конти, герцога Неаполитанского, чей род мечтал о
свержении династии Юлиев еще с незапамятных времен. Даже ближайший
родственник императора, его дядя Валерий Юлий с многочисленным потомством,
исподтишка ставил палки в колеса племяннику, больше заботясь об интересах
своего старшего сына, чем о благополучии государства и всего рода Юлиев.
погрязая в бесплодных дискуссиях насчет предполагаемого бесплодия Изабеллы
Французской, и уже никто всерьез не рассчитывал на благоприятный для
Августа XII исход дела, как вдруг авторитетные ученые мужи совершенно
неожиданно для всех пришли к единодушному согласию и признали императрицу
более неспособной иметь детей.
графом Бискайским переполнило чашу терпения молодого императора, и он
оказал грубое давление на членов консилиума - как утверждали злые языки,
не погнушался даже лично угрожать некоторым строптивым светилам
медицинской науки физической расправой. Так оно было или нет, но Август
XII торопился не зря, и если он действительно прибегнул к угрозам, то
сделал это вовремя и с надлежащей решительностью.
женитьбой на Норе, и вместе с тем возблагодарил небеса, что к этому
моменту не был помолвлен с ней официально, избежав, таким образом, еще
большего унижения - публичного расторжения помолвки со стороны невесты.
Его немного утешила и даже развеселила мысль о том, каково будет
императору, когда он в первую брачную ночь обнаружит, что его жена, крошка
Нора, уже была в употреблении и, мало того, для столь нежного возраста
довольно опытна и искушена в любви.
подавись!"
неофициально, попросил руки Норы и получил от Альфонсо согласие при
условии, что Италия предоставит Кастилии военную помощь в борьбе против
Хуана Португальского. Взамен кастильский король обещал, что укрощенная
Шидловский Дмитрий
Николаев Андрей
Посняков Андрей
Мурич Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия