Чтение 64–й страницы книги ~Принц Галлии~

- В чем дело, Лидия? - недовольно отозвалась Маргарита. - Опять
притащился Рикард? Так вели охране гнать его в шею и не тревожь меня
понапрасну.

- Простите, сударыня, но это не господин виконт.

- А кто же?

- Монсеньор Аквитанский. Младший, разумеется.

- Ого! - Глаза Маргариты вновь заблестели, но уже от сладкой истомы,
что в мгновение ока охватила ее. Поджав под себя ноги, она села в постели.
- Чудеса, да и только!.. Что ж, пригласи его.

Горничная с сомнением поглядела на полупрозрачную ночную рубашку
Маргариты, которая почти не скрывала ее прелестей, лишь окутывая их легкой
туманной дымкой.

- На вас что-нибудь надеть, госпожа?

- Разве я голая? - раздраженно бросила Маргарита. - Пригласи принца
войти, говорю тебе.

Горничная повиновалась, и через минуту в спальню вошел Филипп. Он
оценивающе поглядел на принцессу и улыбнулся. Ее ночная рубашка произвела
на него самое приятное впечатление, и где-то на задворках памяти он сделал
себе заметку непременно раздобыть пару таких же рубашек для Амелины.

- Добрый вечер, кузен, - сказала Маргарита приветливо. - То бишь,
доброй ночи...

Представьте себе, - быстро заговорила она, не давая Филиппу времени на
извинения. - Это негодная девчонка едва не вывела меня из себя. Так что вы
явились очень кстати.

Филипп внимательно присмотрелся к фрейлине, на которую поначалу бросил
лишь беглый взгляд. Его брови изумленно взлетели вверх.

- Вот так сюрприз! Ты уже здесь, крошка! Но как ты успела?

Девушка удивилась не меньше него.

- Прошу прощения, монсеньор?

- Да брось притворяться! - отмахнулся Филипп. - Эка лицемерка! Будто я
не разглядел тебя, когда ты нежилась в постельке с Марио...

Фрейлина подскочила, как ужаленная.

- Монсеньор! - негодующе воскликнула она.

- Ах ты проказница! - Филипп игриво погрозил ей пальцем. - Пытаешься
скрыть от своей госпожи, что лишила моего пажа невинности? Ну, нетушки,
ничего у тебя не выйдет.

Тут Маргарита разразилась громким хохотом и принялась лупить кулаками
подушку.

- Ой, умора! Ой, не могу!..

Смеясь, она выглядела еще соблазнительнее, и волей-неволей Филипп
переключил все свое внимание на нее.

- Вы обознались, дорогой принц, - наконец объяснила она, немного
успокоившись. - Констанца здесь ни при чем. В постели с вашим пажом вы
видели ее сестру Беату.

Они близнецы.

- Так вот оно что! - рассмеялся Филипп. - А я уже не знал, что и
подумать, даже растерялся - ведь негодование было таким искренним. - Он
повернулся к фрейлине:

- Виноват, барышня. Извините, что спутал вас с сестрой. Впрочем, это не
мудрено.

Вы с ней похожи, как две капли воды.

- И ступай спать, золотко, - добавила Маргарита. - Ты свободна.

Девушка молча поклонилась им обоим и вышла из спальни, наградив Филиппа
напоследок далеким от восхищения взглядом.

- Никогда еще не встречала столь похожих и в то же время столь разных
людей, как Констанца и Беата, - задумчиво промолвила Маргарита ей вслед.

- А кто они, собственно, такие? - поинтересовался Филипп.

- Племянницы его преостервененства нашего драгоценнейшего епископа
Памплонского.

Он боготворит Констанцу, что не удивительно, и весьма прохладно
относится к Беате, что тоже не удивительно. Только вот незадача -
постоянно путает их... Ну, все, довольно об этих чудо-сестрицах.
Присаживайтесь, кузен, не стойте, как истукан. Можно и на кровать - коль
скоро вы явились ко мне среди ночи, а я приняла вас в своей спальне, то к
чему нам заботиться о всяких условностях.

Филипп последовал ее совету и сел в ногах кровати, прислонившись к
одному из четырех резных столбиков, которые поддерживали балдахин.

- Сударыня...

- Кузина, - поправила его Маргарита. - Называйте меня кузиной.

- Хорошо, кузина. Прошу великодушно простить меня за...

- Ой, не надо! Давайте обойдемся без извинений. Они привнесут
неловкость, а наша беседа началась так чудесно! Что бы ни привело вас ко
мне в столь поздний час, я все равно рада вашему визиту. - Она обхватила
колени руками, чуть склонила голову к правому плечу и пристально поглядела
на Филиппа. - Вот как! Вы чем-то взволнованы? Что произошло?

- Ну... Да нет, ничего особенного. Просто мне не спится.

- Мне тоже, - подхватила Маргарита и с очаровательным бесстыдством
добавила: - В последнее время я очень плохо засыпаю в одиночестве.

- И что вы предлагаете? - невинно осведомился Филипп.

- А что, по-вашему, я должна предложить?

- Как это что? Разумеется, какое-то действенное средство от нашей
бессонницы.

- Это намек?

- Намек? На что? Боюсь, я не понимаю вас, кузина.

Маргарита фыркнула:

- Да будет вам, кузен! Давайте начистоту: ведь вы явились ко мне не
просто так, а с совершенно определенной целью - заняться со мной любовью.
Разве нет?

"Ты смотри! - подумал Филипп. - Как она набивается! Аж из платья
выпрыгивает...

Гм, а платья-то на ней как раз и нет".

- Ну, предположим, - ответил он, пытаясь проникнуть взглядом сквозь ее
полупрозрачное одеяние, что, впрочем, не составляло большого труда для его
острого зрения.

Маргарита откинулась на подушки и вытянула ноги. При этом ее ночная
рубашка задралась, обнажив до самых колен ее соблазнительные стройные
ножки. Филипп с вожделением облизнулся.

- Так что, - сказала она, призывно глядя на него. - Начнем прямо сейчас
или еще немного поболтаем?

Филипп сокрушенно покачал головой. Вызывающее поведение Маргариты
несколько охладило его пыл.

- Кузина, вы...

- Да, я бесстыжая, не спорю. Зато я откровенна - говорю, что думаю,
поступаю, как мне хочется, и не вижу в этом ничего предосудительного. Что
толку скрывать от собеседника свои мысли и желания, если они ему предельно
ясны?

- А какой смысл, скажите на милость, говорить о том, что ясно и без
слов? - парировал Филипп.

- Так, по крайней мере, честнее. И, если хотите, порядочнее. На мой
взгляд, нет ничего постыднее ханжества, которое, на словах радея о
благопристойности и чистоте помыслов, оскверняет все, к чему ни
прикоснется его зловонное дыхание.

Именно ханжество является виновником многих извращений. Человеку,
убежденному в низменности всего плотского, иной раз бывает легче
переступить грань, оделяющую естественное от противоестественного, хотя бы
потому, что он не всегда замечает ее.

- Полностью согласен с вами, кузина, - кивнул Филипп. - Я всецело
разделяю ваше мнение о ханжестве - однако речь сейчас не о том. Кроме
ханжеских правил приличия, существуют еще вполне разумные, обоснованные
нормы человеческого поведения и общения. Если хотите, можете назвать их
правилами хорошего вкуса, так как они скорее из области эстетики, нежели
этики. Иногда бывает полезно умолчать кое о чем - и не ради некой
абстрактной благопристойности, а из соображений... как бы это назвать?..
изящества, что ли. Есть вещи, о которых не стоит говорить напрямик, о них
следует предполагать и строить догадки. Порой даже самые приятные, самые
изумительные мысли, чувства, переживания, облеченные в слова, выглядят до
крайности пошло и банально.

- Понятно. А я уже испугалась, что вы станете читать мне мораль.

- Упаси Бог, дорогая кузина! Я еще в своем уме. Кому-кому, но не мне
наставлять вас на путь истинный. Тем более что у меня нет уверенности,
свернули ли вы вообще с этого пути.

- Гм... Наш господин епископ, пожалуй, не согласится с вами.

- А я, пожалуй, не соглашусь с вашим господином епископом. К счастью,
не ему решать, кто заслуживает Спасения, а кто - нет.

- Но Богу, - удрученно вздохнула Маргарита; ясный взгляд ее вмиг
потускнел.

Филипп в изумлении уставился на нее:

- Вот те на! Что это с вами? Вы боитесь гнева Господня?

Маргарита снова вздохнула.

- Иногда боюсь, - откровенно призналась она. - Главным образом по
вечерам, если ложусь спать одна. Подолгу думаю о своей бессмертной душе,
об адских муках, о чертях рогатых... Глупости, конечно... но страшно.

Филипп прищелкнул языком.

"Ну и ну! Кто бы мог подумать..."

- Не переживайте, кузина, - успокоил он ее. - Вам уготовано место в
раю, поверьте мне на слово.

- А вам?

- Не знаю. Но если я и лишусь вечного блаженства, то уж никак не за
свое беспутство. Найдутся грехи посерьезнее.

- Стало быть, вы отрицаете существование греха сладострастия?