Чтение 98–й страницы книги ~Принц Галлии~

Вам следовало бы чуть раньше выказать свое рыцарство - когда дон Фернандо
и Маргарита оскорбляли отсутствующую здесь Бланку. Кузина Наваррская сама
напросилась на неприятности, и нечего тут винить дона Филиппа. В конце
концов, это его личное дело, где он был и с кем он был. А вы, дон
Фернандо... Я, право, не понимаю вас. Хотите вы того или нет, но Бланка
ваша родная сестра, и как бы вы к ней ни относились, она таковой остается.
Своими пошлыми остротами в ее адрес вы прежде всего оскорбляете всю свою
семью, а значит, и самого себя. Мне стыдно, что у моей сестры такой муж.

Маргарита и Фернандо смутились под осуждающими взглядами прочих дам и
господ, которые, вдруг почувствовав себя неловко, поспешили переложить на
них всю вину, хоть и сами были не без греха.

Филипп невольно залюбовался Изабеллой.

"Ах, какая она красавица! - с умилением подумал он, а взглянув искоса
на пьяного вдрызг графа де Пуатье, удрученно вздохнул: - И досталась
такому увальню..."

- Дон Педро, - снова заговорила Изабелла, властно глядя на графа Оску.
- Я старшая дочь вашего короля. - Затем она перевела свой взгляд на графа
Шампанского: - Я ваша наследная принцесса, дон Тибальд. И я приказываю вам
обоим вернуться на свои места. - Она топнула ножкой. - Ну!

Тибальд де Труа и Педро Оска неохотно повиновались, всем своим видом
показывая, что поступают так против своей воли и только из уважения к
женщине и принцессе.

Эрнан де Шатофьер тоже уселся и хлопнул по плечу сидевшего рядом
виконта Иверо.

- Аларм отменяется, приятель. Продолжим-ка наше состязание.

Порядком кося глазами, Рикард внимательно посмотрел на Эрнана и в
растерянности захлопал ресницами, по-видимому, не соображая, о чем идет
речь, но потом все же неуверенно кивнул.

- Вот и ладушки, - сказал Шатофьер и поднял очередной кубок вина.

Между тем Изабелла подошла к Филиппу и взяла его за руку.

- Кузен, вы не откажете мне в одной маленькой услуге?

- Всегда рад вам служить, моя принцесса.

- В таком случае, побудьте моим кавалером до конца этого вечера.
Сегодня мой муж не в состоянии позаботиться обо мне.

- Почту за честь, кузина, - вежливо поклонился Филипп. - Я весьма
польщен вашей просьбой и с превеликим удовольствием выполню ее.

Граф де Пуатье недовольно заерзал в своем кресле, однако возражать не
стал, лишь потребовал себе еще вина.

Филипп и Изабелла отошли в противоположный конец зала, подальше от
обеих компаний, и устроились в мягких креслах, немного повернутых друг к
другу. На какое-то мгновение их колени соприкоснулись, и Изабелла с такой
поспешностью отдернула ногу, будто до боли обожглась. Ее щеки вспыхнули
ярким румянцем, и Филипп с некоторым самодовольством отметил, что
смутилась она вовсе не из страха оказаться в неловком положении - ведь их
ноги надежно укрывал от посторонних глаз стоявший перед ними невысокий
столик.

- Кузина, - первым заговорил он. - Примите мою искреннюю
признательность за ту услугу, которую вы мне оказали... Да и не только мне
- всем остальным тоже.

- Я сделала то, что сочла нужным сделать, - просто ответила Изабелла. -
Не больше, но и не меньше.

- И все же позвольте мне считать себя вашим должником.

Она кротко улыбнулась, а в ее глазах зажглись лукавые искорки.

- Вы не очень обидитесь, если я не позволю?

- Но почему? - удивился Филипп.

- Честно говоря, я боюсь быть вашим кредитором, дорогой кузен.
Насколько мне известно, у вас довольно своеобразное понимание долга перед
дамой, к тому же вы, как и Господь Бог, привыкли воздавать сторицей.
Поэтому я сразу списываю ваш долг и сжигаю все ваши векселя - и вот, вы
мне уже ничем не обязаны.

Филипп тихо рассмеялся.

"По-моему, я влюбляюсь, - решил для себя он, желая отомстить Бланке за
ее неуступчивость. - Какое очаровательное дитя!.. Гм, дитя то дитя, да
почти на три года старше меня".

Он нежно поцеловал ее руку и в то же мгновение почувствовал на себе
хмурый взгляд своего тезки, графа де Пуатье.

- Ну вот, - сокрушенно констатировала Изабелла. - Так у нас с мужем
всегда:

когда он смеется - я невеселая, мне весело - он бычится.

- Искренне вам сочувствую, - сказал Филипп. - Боюсь, вы ставите себя
под удар, продолжая оставаться в моем обществе.

Изабелла мило тряхнула своей белокурой головкой.

- Ваши опасения напрасны, кузен.

- Разве?

- Да. Я уже поставила себя под удар, когда вмешалась в вашу ссору с
кузенами Тибальдом и Педро. Дальше хуже не будет. Теперь не имеет
принципиального значения, сколько времени я проведу с вами наедине -
четверть часа или четыре часа.

- Или всю ночь? - вкрадчиво поинтересовался Филипп.

- Или всю ночь, - повторила она с утвердительной интонацией. - Это
ничего не изменит. Все равно завтра меня ожидает бурная сцена ревности.

- Гм... И на каком основании?

- Да ни на каком. Просто чуть ли не с самого первого дня нашего
пребывания в Памплоне мой муж вбил себе в голову, что мы с вами тайком,
как он выражается, крутим шуры-муры.

- Вот как! Стало быть, у нас роман? А я и не знал.

- Зато мой муж в этом уверен... Был уверен.

- Был?

- Да, был. После того, как в этой ссоре я приняла вашу сторону, его
уверенность переросла в убеждение.

- Ну, коли так, - произнес Филипп, устремив на нее нежный взгляд, - то
что мешает нам оправдать его надежды... то бишь, подозрения? Ведь по
вашему собственному утверждению, хуже все равно не будет. А?

Щеки Изабеллы вновь порозовели. Она потупила глаза и в замешательстве
принялась перебирать тонкими пальцами оборки своего платья.

- Это следует понимать так, что вы меня соблазняете?

- Помилуй Бог, кузина, вовсе нет! Это вы меня соблазняете.

- Я?!

- Ну да. Ведь наш разговор вели вы, а я лишь пассивно поддерживал его в
заданном вами русле. И именно вы спровоцировали меня на это предложение.

Изабелла еще больше смутилась.

- Поверьте, кузен, я и не помышляла ни о чем подобном.

Филипп пристально посмотрел ей в глаза:

- М-да. Похоже, вы не лукавите.

- Я же говорю, что вы ошибаетесь.

- Э нет, кузина, все не так просто. Может, сознательно вы не собирались
провоцировать меня, но где-то в глубине души вам очень хотелось, чтобы я
предложил вам свою любовь. Что, собственно, я и сделал.

- Любовь, говорите? - произнесла вконец обескураженная Изабелла. - А
вам не кажется, что вы слишком вольно трактуете это слово? Любовью нельзя
разбрасываться направо и налево. Любовь одна, она неделима, и любить можно
только одного человека.

- Вы рассуждаете точно так же, как Бланка, - с недовольным вздохом
заметил Филипп.

Изабелла усмехнулась:

- То-то я и гляжу, что слишком уж близко к сердцу вы приняли пошлые
остроты Маргариты и Фернандо. У меня сразу возникло подозрение, что вы
ушли от кузины Бланки не солоно хлебавши, и потому были так взвинчены.

Теперь пришла очередь краснеть Филиппу. Однако он быстро совладал с
собой и отпарировал:

- Уж коли вы так проницательны, принцесса, то не скажете ли мне, почему
ваш двоюродный брат Эрик[48] смотрит на меня с таким видом, будто я сейчас
соблазняю его жену. Кажется, он безнадежно влюблен в одну известную нам
обоим даму, которая явно не спешит отвечать ему взаимностью.

- Но ведь она замужем, - возразила Изабелла, впрочем, без особой
убежденности.

- Ну и что? Это же не мешает ей заигрывать с Гамильтоном.

Изабелла недоуменно взглянула на него:

- О чем вы говорите, кузен?

Ее изумление было таким неподдельным, что Филипп даже растерялся.

- Неужели я ошибся? Почему-то я был уверен, что это по вашей просьбе
кузен Эрик выхлопотал для барона приглашение в Кастель-Бланко.

- Да, по моей. Об этой услуге меня попросила кузина Иверо. Сейчас она
не в ладах с Маргаритой, недавно они крепко поссорились...

- Я знаю, - кивнул Филипп. - Из-за ее брата.

- Вот именно. Поэтому Елена не хотела сама обращаться к Маргарите и
попросила об этом меня. Ну а я переадресовала эту просьбу кузену Эрику,
который хорошо знал Гамильтона по балканской кампании.

- Понятно, - сказал Филипп, а после короткой паузы добавил: - И все же
странно.

- Что странно?

- Просто мне казалось, что кузина Елена всерьез увлечена Гастоном
д'Альбре.

Изабелла пренебрежительно фыркнула:

- Да бросьте вы, в самом деле! Если Елена кем и увлечена, так это своим
братом.

А что касается Гастона д'Альбре, то разве можно принимать его всерьез,
когда он сам несерьезный? Вы уж простите меня за прямоту, но у меня
сложилось весьма неприглядное мнение о вашем друге. Он груб, до крайности
пошл, настырен, к тому же похотлив и любострастен, как мартовский кот.