на японские иероглифы, но чем-то неуловимо от них отличавшиеся. И.Д.К.
задрал голову, стараясь понять, что именно показалось ему странным, но
Дина подтолкнула его в спину, и он пошел дальше.
повалились. И.Д.К. все же удержал равновесие и наклонился. Это был всего
лишь большой камень, наполовину перерезанный стеной. И.Д.К. попробовал
просунуть палец между камнем и поверхностью, но ничего не получилось,
материя стены прогибалась, но не возникло никакой щели.
надписи в зеркале?
раньше, чем наступил на него. Местность, видимо, постепенно становилась
холмистой. Чувство голода усилилось, И.Д.К. подумал, что до конца осталось
совсем немного. Эта мысль ему тоже не принадлежала, потому что он не
представлял, что означает конец, и почему усиление рези в желудке может
быть связано с приближением развязки.
не было невидимо-черным. Весь свод будто фосфоресцировал - на пределе
различимости, настолько слабо, что И.Д.К. ничего не мог бы сказать о
цвете. Но полного мрака больше не было. Рассвет? Хорошо, если рассвет.
Сколько прошло времени? Часа три или четыре? Он не полагался на
собственное ощущение времени.
вершине, попробовал разглядеть, насколько далеко тянется стена. Она
уходила за горизонт в обе стороны - ясно видна была кривизна поверхности
планеты: стена, бесконечно высокая, внизу четко отграничивалась большой
дугой.
год управимся. Если с голода не помрем.
Дины.
усиливалось и не ослабевало, оставаясь на пределе слышимости. Именно это
постоянство заставляло его думать, что на самом деле никакого звука не
существует. Значит, и Дина услышала. Впрочем, она могла услышать не сам
звук, а отражение в его мозге. Попробуй - разберись.
внимания.
шелеста, шепота, звона, журчания воды, льющейся с камня на камень - почти
неслышимый звук, усиленный сознанием до рева реактивного лайнера. Пить...
ей, видимо, казалось, что совсем рядом срывается со скалы водопад.
кажущейся, чем реальной: лишь имена, светившиеся на стене, можно было
разглядеть до самого горизонта и до самого зенита. Звук, как и освещение,
казалось, не имел источника - он шел отовсюду и поэтому, как решил И.Д.К.,
был, скорее всего, тоже порождением сознания. Дина не понимала этого, не
стоило и объяснять. Можно было только обнять ее, прижать к себе ее голову
и шептать в самое ухо - нет, не объяснения, но разные глупости, которые
успокаивают быстрее, чем логический анализ ситуации.
именами и теперь следит за попытками наших героев с некоторой долей
превосходства, а возможно, даже и отпускает в мой адрес язвительные
замечания. Такие замечания я уже слышал от первых своих критиков: упреки в
том, что ради развития сюжета я поступаюсь жизненной логикой.
Действительно, на планетах типа Саграбала легко управлять глобальными
процессами - на то планеты и рассчитаны. Но прошу постоянно помнить
(напоминаю в которой раз, но практика показывает, что эти напоминания
забываются через десять страниц - ситуация вновь начинает казаться слишком
ясной), что, в отличие от нас, для кого переходные миры типа Саграбала
являются привычными с рождения, ни И.Д.К., ни тем более Дина Кремер ни с
чем подобным не сталкивалось, физические принципы а-ля Саграбал были им
абсолютно непонятны и зачастую выглядели мистикой - то есть чем-то, не
имевшим реалистического, научного, объяснения.
какой-либо физической структуры, нет никаких шансов разобраться в цели ее
существования. Такая цель есть, и понять ее легко, но способ один - выйти
за пределы.
существования их мира всем нам ясна. Им - нет. И, если вы с тягостным
ощущением непроходимости человеческой глупости читаете сцены бесплодного
поиска смысла на планете Саграбал, подумайте о том, где живете сами. И в
чем цель нашего мира.
внутри стало сухим как тряпка, неделю провисевшая на жарком солнце. От
голода свело мышцы живота, грохот водопада заглушал не только все, что
могла сказать Дина, но и мысли ее перестали ощущаться. И.Д.К. говорил
что-то Дине в ухо, кричал, срывая голос, но слышала ли она? Голова Дины
лежала у него на коленях, глаза ее были закрыты, лицо напряжено, дыхание,
как казалось И.Д.К., время от времени прерывалось, и тогда его сердце
начинало падать в пропасть, как самолет, попавший в воздушную яму.
клетке рассуждений и ассоциаций, сбилась и вовсе зачахла, готовая умереть,
он обратился к тому, кого, как он прекрасно знал, не существовало. Его
имена были начертаны на стене и занимали половину Вселенной, И сейчас
И.Д.К. было все равно, какое из этих имен - истинное. Истинным должно было
стать то, которое оказалось у него на уме, на языке, вот это - начертанное
совершенно нечитаемой вязью, может, и не человеческое даже, а имя Бога на
какой-нибудь дальней планете, где аборигены, более похожие на червей,
создали свою червивую религию, и назвали своего Бога именем, тоже больше
напоминавшим извив червя, выползшего из грязной лужи.
подставленных под шипящую струю горного источника.
полученных еще на Земле, в Ир-Ганим, когда включилась главная программа.
лимонада, но если его нет под рукой, то можно и обойтись.
было ли это утром? - не стала светлее, но он все же разглядел в паре шагов
перед собой, у самой стены, под именем "Господь", написанным на иврите,
Йосефа, хотя тело не могло оказаться здесь - они с Диной наверняка прошли
не один километр.
этими словами каждую свою мысль.
мысль.
плечо. И ты.
Конюшевский Владислав
Роллинс Джеймс
Херберт Фрэнк
Максимов Альберт
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем