последней реинкарнации, притаившихся в нем, не мешавших ему жить, но и
пользы никакой для той, прошедшей, жизни не представлявших. Теперь они
отлетели, и Йосеф испытал облегчение, потому что одна из этих душ была
душой падшей женщины из Иудеи времен Второго храма.
уже в высокие сфирот, и это свет Творца, изливающийся в низшие миры,
обволакивает его, протекает сквозь него, учит его чему-то, чего он не знал
в той, земной, жизни. Это был свет приобщения, и Йосеф плескался в нем как
младенец в ванне, не понимающий, что в глубокой воде можно захлебнуться.
ждал, что услышит - нет, не голос, не колебания чего то, что не могло быть
воздухом, а воплощенную в образы мысль Творца. Йосеф жаждал этого. Он был
готов.
Мессия на мгновение подумал, что никто из прежних тиранов, царей или
духовных лидеров не обладал такой властью, как он. И он мог бы... Мысль,
конечно, была нелепой, но ведь родилась - пусть на миг, - и Мессия
остановился посреди коридора, и жаркая лава потекла по спине. Власть.
подняться, но не для того, чтобы видеть мир и людей сверху. Чтобы быть как
они - те, кто наверху. Похожим на них. Не выделиться, а быть похожим.
бороды их и пейсы выглядели чужими и страшными, такая же окладистая борода
Мессии казалась аккуратной и ласковой наощупь. Людмила ждала возвращения
Ильи Давидовича в Малом кабинете, ей принесли кофе и печенья, и только
здесь она поняла окончательно, что сын ее больше ей не принадлежит. Они
оба - Илья-первый и Илья-второй - забрали у нее мальчика, потому что он им
нужен. Им. Только им.
Чего? Счастья? Спокойствия? Любви? Ничего этого нет.
разговоры хасидов звучали почти в неслышимом инфразвуке. Возникли слова
"поход против Бога", они не были произнесены, но они звучали, повторяясь.
Как любила говорить Тамара, давняя подруга, увлекавшаяся экстрасенсорикой
и после курса обучения у самого Дубицкого даже лечившая людей от всех
болезней: "мне идет информация". Сейчас Людмиле казалось именно так, хотя
она и понимала, что ниоткуда ничто не идет, а знание рождается в ней самой
как реакция на услышанное, увиденное и непонятое прежде.
разделен тысячу лет назад. Тогда были христиане и неверные. И нужно было
вызволить Гроб Господень. В школе Людмила учила, что причины крестовых
походов были не столько религиозными, сколько экономическими. Естественно,
бытие определяет сознание. И это говорили люди, готовые за идею удавить
противника. А сейчас на планете есть две цивилизации - люди Кода и все
прочие. И "прочие" оказались вовсе не рациональными европейцами или
американцами, но азиатами, для которых религия - образ мысли и, как
оказалось, смысл существования. Что делает дикарь, если в его джунгли
приходит красавец-богатырь, способный совершать такое, что дикарь и
придумать не мог? Правильно, берется за копье.
в вязкой тишине, превращавшей звуки в омут, а мысли - в отдельные, не
связанные друг с другом тяжелые бревна, которые тонули в этом омуте без
следа.
Людмилы подальше, включил стоявший у стены небольшой телевизор. Выходя, он
тихо притворил за собой дверь, и Людмила впервые сегодня действительно
оказалась одна. Она не хотела быть одна и метнулась к двери, но голос из
телевизора остановил ее.
Людмила понимала не слова, но их смысл. А смысл был в том, что
приближается сражение сил Света и сил Тьмы. Именно для того, чтобы
победили силы Света, и явился в мир Посланец. Каббалисты давно предвещали
переход человечества в Новую эру. О том же говорили иные прогнозисты, а
наука лишь теперь, после явления Мессии, приблизилась к пониманию этого
глубокого исторического процесса.
восприняли, для которых слова Мессии и текст Торы остались сотрясением
воздуха и закорючками на бумаге. Более того - попыткой возвеличить Запад
над Востоком. Мысль была не вполне верной, поскольку деление шло вовсе не
по географическому признаку - и на Востоке оказалось немало людей Кода,
даже не подозревавших прежде о своей причастности к иудейскому племени, к
одному из колен Израилевых.
Может, это была искра. Может, если бы этой искры не было, два мира,
внезапно разделенные явлением Мессии, так и продолжали существовать рядом,
но не вместе. Может быть. Правда, ясновидцы из людей Кода уже три месяца
назад предрекали пожар. Самое глубинное в человеке - ксенофобия. Из такого
древнего прошлого, что не избавиться никаким усилием воли, тем более, что
усилие такое предпринималось очень немногими на Востоке. Сунь Тан в Китае.
Его разорвала толпа на пороге дома.
оставалась при своих личных страхах и надеждах? Может, в этом заключалось
ее предназначение в мире? Может, и теперь ее предназначение не изменилось,
и то, что показывают на экране, не имело, не имеет и не будет иметь к ней
никакого отношения?
в страну Мессии. Он не хотел ехать, но предложил именно он. Людмила
вспомнила с полной отчетливостью: она сидела с сыном за чаем, в тот день
Людмила купила овсяного печенья, которого не пробовала несколько месяцев.
Она надкусывала печенье, запивала глотком чая, и печенье медленно таяло на
языке, оставляя жесткие крошки каких-то примесей.
а думал о другом - о книге, которую двигал Мишка, глядя на нее пристальным
взглядом. Мишка был сыном известного в районе антисемита, участника
"Патриотического альянса", гордившегося своими русскими предками, никогда
не смешивавшимися с инородцами, даже татарское иго пережившими в моральной
и физической чистоте. И вот поди же - стал человеком Кода. Он. А Андрей,
сын чистокровного еврея, даже мысли читать не научился. Во всяком случае,
он понятия не имел, о чем думает его мать, когда утверждает, что папа -
человек умный, но большой дурак. Андрей еще не научился разбираться в
парадоксах.
двигать предметы взглядом, знать чужие мысли? Я хочу сказать, что счастья
от знания чужих мыслей не приобретешь. А тем более - рай Божий. Скорее уж
ад начнется...
единственное надломанное печенье, - Мессия не может желать плохого. Вчера
один академик сказал, что это физически... нет, не помню. Он сказал еще,
что сила растет, если быть ближе... А папа сказал мне сегодня...
нужно уехать. Я сказал "не хочу", а папа сказал "надо".
глядя в глаза Андрею, вдруг увидела именно его глазами, как входит в
комнату Илья, и этот его характерный жест - поскребывание пальцем у
подбородка, Илья смотрит очень серьезно, и она (он? Андрей?) понимает, что
это не сон и не видение, но и не правда тоже, потому что не может
появиться в московской квартире человек, в этот момент находящийся за
тридевять земель.
здесь. В Израиле. Приезжайте. Убеди маму. Ты можешь. Ты еще не знаешь, но
ты можешь все."
сквозь стену. Потому что призрак. Но как ясно - Господи!
он начнет говорить. Мессия понимал, что этого делать не нужно. Вовсе не
Орлов Алекс
Андреев Николай
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Шилова Юлия