восприятия, я слишком материален. Ты мне не ответил.
могу разделить их.
суть, а ты разделяешь на вопросы и ответы, начало и конец, причины и
следствия.
которые ты еще не задал. Люди, оставленные Творцом, еще долго будут жить
на Земле, но путь на Саграбал для них закрыт.
выводы теперь мог сделать сам, дискутируя с собой ровно с тем же
основанием, с каким мог бы продолжать дискуссию с Мессией или Ричардом,
которого он так и не увидел ни сознанием, ни иной своей сущностью.
колючее, понесло его от причин к следствиям.
солнце, и если бы планета могла чувствовать, она пришла бы в восторг.
Иерусалима появлялись легкие перистые облачка, будто разорванные колечки
дыма, пущенные заядлым курильщиком. Дина любила медленные рассветы, когда
солнце, еще не поднявшееся над горизонтом, освещало отроги далеких гор.
тем, в котором провел сознательную жизнь проповедника.
тумана были написаны имена. И.Д.К. стоял на вершине холма у входа в
пещеру, где Джоанна, Людмила и Муса продолжали принимать воскресших, Хаим
сидел рядом на большом камне, Дина положила обе ладони на плечи сына - она
все еще видела в нем шестилетнего мальчика, и внешность уверенного в
собственных силах тридцатитрехлетнего мужчины не могла ее обмануть.
стер с неба серую перхоть имен и открыл, наконец, материальный тоннель в
мир - из того многомерного "пузыря", в котором пребывал Саграбал,
отделенный от привычного четырехмерия многочисленными сфирот. Звезды
вспыхнули будто ханукальные свечи, а несколько шаровых скоплений, тусклыми
пятнами повисшие низко над горизонтом, определили положение Саграбала в
обретенном мире четырехмерия.
сам, если есть желание.
сером уже восточном небе оранжевые отблески рассвета.
свою мысль, открыл перед всеми глубину сознания; будто шипящая пеной волна
окатила И.Д.К., и он, не успев еще осознать, но успев понять, ответил, не
задумываясь, потому что и сам пришел уже к подобному выводу, хотя, не
желая ускорять события, и не поддавался новому ощущению.
странным жестом, который И.Д.К. воспринял кивком согласия и одновременно -
желанием отстраниться от событий, происходящих в материальном мире.
еще поселятся люди Кода, должно сиять одно и то же привычное светило -
Солнце. Солнце планеты Земля.
находились в материальном четырехмерии.
Йосефу, но не скрывая мысль и от остальных. - Я имею в виду текст Торы: "И
создал Бог два светила великие..." Единственность человечества, созданного
Творцом, и множественность миров, среди которых Солнце - мелочь, не
стоившая божественного внимания.
сознании подобно угасающему эху.
диск Солнца возник на горизонте, всплывая из-за холмов, будто перевернутая
джонка - первым был луч зеленый, а следом ринулись, расталкивая друг
друга, все цвета, чтобы слиться в золотую гамму наступившего дня.
догадался, что обращается она не к нему, а к Мессии, - Илюша, как жаль,
что ты не видишь этой красоты...
понимать, что восходит оно одновременно везде, и что этого не может быть,
и что это происходит реально, и что одновременность охватывает миллиарды
лет первого измерения времени.
ясной, как пресловутый и никогда не существовавший Божий день, возникла и
в сознании Элиягу Кремера.
чувствую - ты не дашь Хаиму посидеть спокойно.
следствия.
неловко просить тебя...
молоток - настолько стандартно земные, что И.Д.К. невольно поискал на
металлическом наконечнике выбитое клеймо завода-изготовителя.
руками.
как легко рука угадывала нужное направление и силу) начал выбивать
надпись:
тысяч семьсот пятьдесят девятого придет Мессия, сын Давида, в святой город
Иерусалим, отстроенный племенем твоим. И имя ему будет..."
всех бесчисленных сфирот лишь голос Элиягу Кремера послышался мысленным
шепотом и угас, едва И.Д.К. понял мысль Мессии:
чье-то иное имя, кроме моего.
буквы "алеф". - Смогу.
показалось И.Д.К., даже прежде, чем он сформулировал в мыслях ответ.
находилось так глубоко в его подсознании, что не подлежало изменению
никакими мысленными усилиями. Это обстоятельство не то, чтобы поразило
И.Д.К., собственно, оно и неприятным не было - как может знание быть
неприятным само по себе, безотносительно к следствиям? - но И.Д.К. все же
не хотелось показать даже Мессии, что думал он в тот момент вовсе не о
камне, не об имени и не о зубиле даже, по которому рука его била
податливым молотком. Иная мысль пришла ему в голову, иная суть забрезжила
ему, и он поторопился завершить надпись, которую, конечно, помнил
наизусть, но которая, как ни странно, казалась ему сейчас рождавшейся из
пустоты непринятого еще решения.
доставить камень в точности туда и тогда, куда и когда это необходимо.
думал, что он попросту ушел в нематериальные сфирот, неожиданно понял, что
Муса изменился. Это было так, и для И.Д.К. не составило труда разобраться
в причине.
Шилова Юлия
Акунин Борис
Андреев Николай
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий