Чтение 25–й страницы книги ~Кольцо великого магистра~

Однако он не только лечил от многих болезней, но и знал, как отправить
здорового человека в лучший мир.

Жрец выжидал, посматривая на песочные часы. Когда песок пересыпался
вниз до последней крупинки, Гринвуд закрыл нос и рот тряпкой, смазал руки
медвежьим жиром и опустил в отвар княжеское белье.

Пересчитав свои пальцы, он вынул его и повесил на просушку под
раструбом. Через два дня должен выветриться неприятный запах.

Задыхаясь в ядовитых парах, чувствуя головокружение, Гринвуд выбежал
из комнаты и закрыл дверь на ключ. В спальне он пожевал сухих корешков и
запил их освежающей зеленоватой жидкостью.

Когда прошла слабость, великий жрец вспомнил о княгине Бируте. Через
три дня должна свершиться казнь. Надо спасти ее, но как?

И вдруг его осенило: подземный ход!

Дворец великого жреца соединялся под землей с храмом великого Перкуна
и со священной дубовой рощей. Третий тайный вход заканчивался неподалеку
от реки Вильни.

Подземелья были вырыты в прошлом веке пленными орденскими солдатами,
захваченными в славной битве при реке Жеймоле. Когда подземелья были
закончены, великий князь Гедемин велел отрубить головы всем пленным.

Вырытые в глубокой тайне подземелья должны спасти жизнь великого
жреца и всех остальных священников в случае неожиданного нападения
рыцарей. Из не посвященных в высокий жреческий сан о подземельях знали
только великие князья.

Гринвуд с кряхтением поднялся, подошел к клетке любимца, белого
петуха, и бросил несколько кусочков сырого мяса. Священный петух с
жадностью склевал подачку, и жрец принял это как добрый знак.

Надев остроконечную шапку, знак княжеского достоинства, Гринвуд
медленно, опираясь на свой посох, отправился к Бируте.

Княгиня жила в одном из покоев дворца. К ней никто не смел войти без
позволения великого жреца.

Глубоко задумавшись, сидела она на низкой скамье.

Великий жрец несколько раз кашлянул, стараясь обратить на себя
внимание. Но все напрасно, княгиня не поднимала глаз.

- Княгиня, - сказал жрец, - прости меня.

- Что случилось, мой верный Гринвуд? - очнулась Бирута.

Она была высока и хороша собой. Время почти ее не тронуло.

- Казнь должна совершиться через три дня, - начал без предисловий
жрец. - Я придумал, как спасти тебя.

- Пусть смерть, я готова, - ответила княгиня. - Там, наверху, в
небесных обиталищах, я встречу моего Кейстута.

Сегодня во сне она снова видела мужа. Князь Кейстут ехал на сером
коне, а она шла у стремени. Они прощались перед походом на немецких
рыцарей... Сколько раз она шла за стременем мужа и говорила ему прощальные
слова! За плечами князя Кейстута не один десяток кровавых сражений. После
каждой битвы она, сжав зубы, ждала гонца. Не убит ли, не ранен ли?!

Однажды привезли мужа окровавленного, ослабевшего от ран. Сколько
ночей провела она у его изголовья, охраняла его сон! Вспомнила огромные
руки Кейстута, страшные для врагов и такие ласковые для нее.

- Я хочу умереть, верный Гринвуд, - повторила княгиня.

- Нет, ты должна жить - только ты можешь спасти Литву, спасти нашу
веру... И, может быть, все уладится без большого шума, - добавил жрец,
вспомнив ядовитый корень и великокняжеское белье. - Настанет время, и твой
сын Витовт будет великим князем.

- О, если бы так! Тогда берегись, Улиана, - отозвалась княгиня, - я
припомню тебе все! Мой любимый муж умерщвлен в темнице, родные казнены...
Я буду мстить, мстить! Я готова выполнить все, что ты скажешь, верный
Гринвуд. - Бирута посмотрела в глаза жрецу. - Что ты придумал?

- Пусть люди Ягайлы, раз того требует великий князь, посмотрят, как
мы завяжем тебя в мешок... А дальше жди и ни о чем не беспокойся.

Жрец стоял, опершись на посох, со строгим, будто окаменевшим лицом.

- Это тяжело для меня, Гринвуд.

- Другого выхода нет, - твердо сказал жрец. - Ягайла непреклонен. Он
слушает мать, а Улиана хочет окрестить Литву. Ей необходима твоя смерть.

- А если ты не исполнишь требования Ягайлы и не отдашь свою княгиню?

- Тогда он грозит изгнать меня из Ромове, срубить священный дуб и
погасить огонь.

- О боги, о великий Перкун, - подняла глаза к небу Бирута, -
покарайте бесчестных врагов!

- Да будет так, - склонил голову жрец. - А тебя я переправлю в
Жемайтию. Верные кунигасы не дадут в обиду.

- Я согласна. - Бирута подумала, что ее мечта может осуществиться и
она вернется в храм Прауримы.

- Завтра совершится обряд, приготовься, княгиня. Из храма тебя
повезут в простой телеге на коровах.

- Хорошо, мой Гринвуд.

Криве-кривейте погладил княгиню по волосам, словно маленькую девочку,
и поцеловал в лоб.

Кто-то постучал в дверь, у порога возник криве Палутис, главный жрец
в храме бога Потримпоса. Он был в желтой длинной одежде наподобие халата,
перепоясанной белым жреческим поясом. Остроконечная шапка из грубого сукна
тоже белая. Глаза у него были странного фиалкового цвета.

Криве склонился в низком поклоне.

- К тебе пришел Серсил, помощник криве Бутрима из Самбии, - сказал
жрец. - Он привел его дочь, так ему приказал криве.

- А где сам Бутрим? - спросил великий жрец.

- На селение старейшины Лаво ночью напали рыцари. Жену криве, русскую
женщину, убили, - с бесстрастным лицом сообщил жрец.

Придерживая рукой отвисшую мокрую губу, он говорил коротко и
отрывисто. Где Бутрим, он не знает. Может быть, тоже убит, может быть,
попал в плен. Его дочь Людмила - христианка, ей семнадцать лет. У нее есть
жених.

- Его дочь Людмила! - повторил великий жрец.

И тут ему в голову пришла новая мысль. Не будет ли разумнее спасти
княгиню Бируту руками девушки-христианки? Если князь Ягайла узнает, что
Бирута избежала казни, пусть не гневается на скромных служителей Перкуна -
ее спасла русская девушка-христианка.

Судья судей быстро взглянул на княгиню Бируту, прочел в ее глазах
удивление.

- Приведите сюда девушку и вайделота Серсила.

В комнату вошел Серсил, держа за руку белокурую девушку с голубыми
глазами. Она была в просторном синем платье почти такого же цвета, как и
глаза.

Серсил выпустил руку девушки и распластался на полу, подобно всем
увидавшим великого жреца.

- Встань, Серсил, - приказал Гринвуд.

Он подошел к девушке и внимательно посмотрел ей в глаза.

Людмила очень боялась главного перкунщика, как она называла Гринвуда,
и только Серсил, которому она верила, смог уговорить ее пойти во дворец.

- Садись, дитя мое, - ласково сказал жрец, указывая девушке место
возле себя.

Людмила села. Серсил поднялся с пола и молча стал рядом.

- Я знаю твою печаль, - продолжал жрец. - Матери ничем не поможешь,
душа ее в другом мире. Но тебе, дитя мое, помогут наши боги.

Людмила заплакала, закрыв руками лицо.

Княгиня Бирута ласково обняла девушку. Людмила доверчиво к ней
прижалась.

- Боги укажут возлюбленному, где тебя искать, - прошептала княгиня,
целуя ее. - Не плачь, моя девочка, успокойся.

- Я такая несчастная! - всхлипывая, сказала Людмила, подняв на Бируту
заплаканные глаза. - Я такая несчастная!

В объятиях княгини девушка понемногу успокоилась.

- Расскажи нам, дитя, что случилось с вами, - спросил судья судей,
когда Людмила перестала плакать.

И девушка стала рассказывать про страшную ночь в селении старейшины
Лаво и про то, что случилось раньше в Альтштадте.

- Плохо, - выслушав, сказал жрец, - очень плохо!

- Я буду молить богиню Прауриму о мести, - прошептала княгиня.

Гринвуд сморщил лоб и стал думать. Наступило продолжительное
молчание.

Людмила уставилась на голову великого жреца. Его ушная раковина была
необычна. Девушка увидела в ней глубокую темную дыру. Казалось, что через
эту дыру она заглядывала куда-то в глубь головы старика.

- Дитя мое, - вдруг повернулся к девушке великий жрец, - княгиня
Бирута недавно потеряла мужа. Ей самой грозит смертельная опасность. Ты
можешь помочь... Согласишься ли ты спасти княгиню Бируту?

- Я помогу княгине, - тихо сказала девушка.

Слова эти вырвались из глубины сердца.

Строго поглядывая на Серсила, великий жрец начал растолковывать, что
надо сделать для спасения княгини. Он рассказал про ее страшную судьбу и
про смерть Кейстута.

Людмила слушала жреца с широко открытыми глазами.

- Вы с Серсилом спасете княгиню, боги помогут, - закончил жрец и
поднялся с кресла. - Ты, девушка, останься с княгиней Бирутой, а Серсил
нужен мне.

И, опираясь на плечо молодого вайделота, он вышел из комнаты.

Великий жрец решил спуститься в подземелья. Он хотел знать наверняка,
можно ли из тайного хода у реки Вилии проникнуть во дворец. Бывало, что
дожди размывали землю и подземный ход заливало грязью. А может быть, вход
был чем-нибудь завален сверху. Всякое могло быть.

Подземелья были сложены из кирпича и каменных плит почти сто лет