Чтение 46–й страницы книги ~Кольцо великого магистра~

замками. Если сам герцог или его родственники умрут бездетными, все его
земли навечно переходят в собственность ордена.

- Я бы не стал подписывать такой договор на месте герцога, - сказал
священник. - В наше время слишком легко умереть раньше срока.

- Но ведь он стал христианином, - вмешался великий магистр, - его
окрестили по всем правилам. Правда, он просил держать все в тайне. В
лагерь к нему сбегаются язычники со всей Литвы. На Вильню мы ударим
вместе. Пусть потешится герцог - казнит своего братца Ягайлу. Сильной
Литвы больше не будет. Витовт не сможет управлять русскими землями:
православные князья не станут слушать католика. - Конрад Цольнер снова
принялся вертеть епископское кольцо. - Как смешно иногда складываются
обстоятельства, - продолжал он, помолчав, - чтобы управлять русскими,
литовские князья тайно принимали православие, а герцог Витовт должен
скрывать от них католичество.

- Самое главное - что Литва наша. Пусть теперь попробует Польша
выпросить у папы этот жирный кусочек, - брат Симеон рассмеялся, - пусть
попробует!

Великий магистр, плотно набив желудок бараниной, не склонен был
продолжать беседу. Поднявшись от стола, он подошел к развешенному на стене
оружию и сделал вид, что интересуется огромным новгородским мечом. Он
потрогал рукоять, повел пальцем по клинку.

- Брат Симеон, - сказал он, не сдержав зевка, - нам следует удалиться
для беседы. Пусть слуга покажет спальню.

Оруженосец Стардо проводил великого магистра и брата Симеона до самых
дверей их комнаты.

В кабинете великого магистра появился Отто Плауэн в черной куртке
священника. Он подошел к столу, брезгливо взглянул на остатки баранины и
кувшины с вином.

В комнате стояла тишина. Собака маршала, вычесывая блох, стучала
лапой.

- Что тебе надо, поп? - спросил Конрад Валленрод, с рассеянным видом
рассматривая что-то в окне. - Если хочешь вина, налей себе и пей сколько
влезет.

- Вино вредит моему здоровью, - скромно ответил Плауэн, хотя был
совсем здоров и вино употреблял. - Плохое дело совершилось у стен нашего
замка, брат великий маршал!

Валленрод покосился на священника.

- Утренняя стража нашла в старом крепостном рву кожаный мешок, в нем
лежал мертвый монах-францисканец.

- Что нужно было этому бездельнику в наших краях? - спросил маршал.

- Он проповедовал слово божье, - строго ответил Плауэн. - Я стал
доискиваться правды. Бедный монах просил милостыню в деревне. Крестьяне
схватили...

- Какие крестьяне?

- Немецкие переселенцы, брат великий маршал.

- Продолжай.

- Крестьяне схватили монаха, зашили в мешок из телячьей кожи и
повесили в дымовую трубу... Монах задохнулся.

- Почему крестьяне повесили его?

- Богомерзкие слова, брат великий маршал, - язык не поворачивается их
произносить.

- А ты произнеси.

- Они сказали: <Пусть монах учится нести яйца, раз он ничего другого
не умеет делать>.

Великий маршал выпучил свои страшные глаза и громко захохотал.

- <Пусть монах учится нести яйца>! Превосходно сказано! Нечего этим
проходимцам шататься по нашей земле. И своих бездельников в черных одеждах
хоть пруд пруди. Я знаю, кто подсылает францисканцев...

- Надо наказать виновников, брат великий маршал! - не уступал
священник.

- Разве тебе известны виновники?

- Я могу узнать.

Конрад Валленрод погладил голый, как у скелета, череп.

- Не следует, поп, больше заниматься вонючим францисканцем, у тебя и
так много дел... Жалко все-таки, что монах не научился нести яйца.

И великий маршал снова захохотал. Выпитое за обедом вино все еще
играло в его голове.

- Мы потакаем дурному примеру, - опустил глаза священник, - наших
братьев может постичь такая же участь.

- Ну уж нет! Мои рыцари сумеют защитить себя, недаром они носят меч.
У тебя все, брат Плауэн?

Священник замялся.

- Да... то есть нет, брат великий маршал. Есть еще неприятное дело.

- Говори, только короче.

- Братья рыцари в замке Розиттен играли в <свечу>.

- Что это за игра, брат Плауэн? - заинтересовался Конрад Валленрод. -
Я не слыхал. Вероятно, благочестивая игра?

Священник скорчил гримасу:

- Плохая игра, брат великий маршал, богомерзкая игра!

- Объясни.

- Играют двенадцать человек. Они называют себя апостолами. У каждого
в руке зажженная свеча. Один из них апостол Иуда. Он раздевается догола и
становится на четвереньки. Ему завязывают глаза и свечой прижигают голое
тело. Иуда должен изловчиться и выхватить свечу у одного из апостолов.
Тогда раздевается тот, у кого отняли свечу.

- А у Иуды тоже есть зажженная свеча?

- Нет, брат великий маршал, свечи у него нет.

- Хм... занятно. Что же. Иуде приходится совершать превосходный
танец. Представляю...

- Игроки на следующий день не могут сесть на твердую лавку, спина в
ожогах. Я думаю наложить на братьев месячное покаяние: каждый вечер перед
сном тысячу <Отче наш>.

Великий маршал снова развеселился:

- Зачем же покаяние? Забава вполне рыцарская, вовсе не богомерзкая.
Жгут тело Иуды, ведь он предал Иисуса Христа. Все правильно. Ох, уморил ты
меня сегодня, поп!

- Достойно ли это рыцарской чести! - обиделся брат Плауэн.

- Пусть играют, - махнул рукой маршал. - Рыцарям скучно, не все же
время читать молитвы.

- А если узнает капитул?

Лицо великого маршала стало серьезным.

- Если узнает капитул, я оторву тебе, старому ябеднику, голову! Ты
меня понял, надеюсь?

- Отлично, - поспешил согласиться Плауэн. Но за смиренной улыбкой он
спрятал обиду.

Некоторое время они сидели молча.

- Ты на самом деле веришь, - спросил маршал, не спуская с Плауэна
тяжелых глаз, - что всякое человеческое существо подчинено папе римскому и
подчинение это - необходимое условие спасения души?

- Как ты можешь спрашивать меня, брат великий маршал! Я священник, и
вся моя жизнь...

- Знаю вашу песню! - махнул рукой Конрад Валленрод. - Мы сейчас одни,
и никто не поверит, если ты вздумаешь доносить. Я не верю попам, они
изолгались, исподлились, они торгуют господом богом оптом и в розницу. А
ты подумал, кто мы такие? Папа смотрит на нас как на свою собственность.
Наши земли, политые немецкой кровью, - собственность папы. Каково?!

Плауэн сидел не шевелясь, будто проглотил палку.

- Наш орден - огромное дерево с подгнившими корнями. Первый ураган -
и дерево рухнет. Все попы римского святейшества не спасут нас. Вспомни,
чем окончили братья ордена тамплиеров. Помог ли им папа?

- У служителей бога есть свои слабости и ошибки, - выдавил из себя
Плауэн, - а церковь непогрешима. Да простит бог твое заблуждение, брат!

- Церковь непогрешима! - проворчал Конрад Валленрод. - А что такое
церковь, хотел бы я знать! Непогрешим один бог.

- Ты забываешь, брат, его святейшество папу.

- Меня бесит, - не слушая, продолжал маршал, - почему на восемь
рыцарей орден содержит четырех священников! Не слишком ли много
бездельников, брат мой? Рыцари проливают свою кровь...

- Братья священники вдохновляют на победу рыцарей, ухаживают за
ранеными, распространяют слово божье среди неверных, - опустив глаза,
скромно ответил Плауэн, - и поучают святому слову рыцарей. Горе нам,
грешным, если забудем святое учение!

Великий маршал понял, что перешел границы.

- Почему, брат Плауэн, - переменил он разговор, - ты ничего не знал о
русских купцах и о русском корабле с оружием? Этими делами надо заниматься
в первую очередь, а не всякой ерундой. Заставляют монаха нести яйца,
играют в <свечу>, - с презрением закончил он. - В следующий раз ты дорого
заплатишь за свое упущение...

Перед собеседниками неслышно возник широкоплечий оруженосец Стардо.

- К тебе гонец, светлый господин, - поклонился он Валленроду. - Стоит
за дверью.

- Зови, - сразу отозвался великий маршал.

В комнату ввалился гонец в промокшей одежде. Он дико осмотрелся,
выискивая глазами маршала, а увидев, повалился ничком на ковер. Конрад
Валленрод почувствовал сильный запах конского пота. Сапоги гонца были в
грязи, на одежду налип лошадиный волос.

<Давно не слезал с коня>, - подумал маршал, и как-то сразу его
охватило беспокойство.

- Встань, - сказал он, почувствовав легкий толчок в сердце.

Гонец стал подниматься с пола, но силы оставили его. Он снова упал.