это не прошло даром.
контролеру о неблаговидных делах эконома, по наивности думали, что
выполняют устав, о святости которого им твердили каждый день. Но на деле
вышло иначе. Доносчики сами были не без слабости и, к прискорбию,
предпочитали пить вино, а не кислое молоко, предусмотренное уставом.
рыцарей на месте преступления. Прихватив трех старцев из комтурского
совета двенадцати и несколько стражников, он поскакал в Кнайпхоф, к дому
богатой вдовы. Рыцари были пьяны и не хотели возвращаться, они
сопротивлялись и произносили непристойные слова, когда их насильно
поволокли из дома. Ну конечно, они пришли сюда не для того, чтобы
перебирать четки. И вдова не давала уводить братьев, она орала на всю
улицу, пустила в ход руки. Старцы плевались и обещали высечь ее на
рыночной площади.
покаяние. Не обошлось без нажима со стороны эконома. Конечно, и он не
прочь был выпить хмельного, но делал это тайком и только с братьями,
равными по чину.
права ходить в гости к мирянам, не могли ездить поодиночке куда-нибудь
верхом. Ночью их будили на молитву, звали колокольным звоном в церковь.
Четыре раза они вставали на дневные молитвы. Каждую пятницу все
подвергались монашескому покаянию, а провинившиеся - и наказанию плетью.
язычниками. На эти преступления милости не было, и грешник должен был
покинуть орден.
покаянием. Оставляя в своей среде разложившихся братьев, орден разлагался
сам.
Он был человек злопамятный и никогда не ограничивался буквой закона, когда
дело шло о врагах.
окрасило валуны на стенах крепости и камни мощеного двора в красный цвет.
Спешившие куда-то рыцари подняли головы и остановились.
молитву.
холода, Генрих фон Ален вышел за ворота и направился к загону, где орден
держал своих рабов: пруссов, поляков и русских. Рыцари называли их скопом
славянами. Рабы ютились в четырех сараях за высоким бревенчатым забором; в
двух жили мужчины и в двух женщины. Ворота охранялись вооруженной стражей.
строили плотины и дороги, рубили лес, работали бурлаками и гребцами на
судах - словом, выполняли самую тяжелую и грязную работу. Славяне были
каменщиками на постройках замков и церквей, они работали во всевозможных
мастерских ордена.
богу и доносили на рыцарей, полубратья главным образом надзирали за
славянами. Если бы рабы вдруг разбежались, орденское государство
развалилось бы в тот же день.
оговорено в уставе. Ходили в посконной одежде, сидели только на голой
земле. Три дня в неделю они постились на хлебе и на воде. Однако пища им
полагалась все же не славянская, а от слуг. Во время наказания рыцарями
могли помыкать не только начальники, но и вся братия.
руки, шли на работу. Рыцарь остановился посмотреть на провинившихся,
насладиться местью. Вот вместе со славянами прошел брат Ганс Бранов,
наказанный за пьянство и кражу серебряной посуды из орденской кладовой. А
вот брат Фридрих Гален, убивший в драке товарища. Вот и третий - Альберт
Гросс. Этот возносил непотребную хулу на великого комтура и обвинен в
заговоре. Таких, как он, отбывало наказание еще пять братьев. Стоило
только рыцарю непочтительно отозваться о своем начальнике, усомниться в
его святости, как его тут же обвиняли в заговоре. Орденские чиновники были
сильны тем, что поддерживали друг друга.
ордена девы Марии.
эконом. - Ну ничего, я разбужу их>.
ждало разочарование: сарай был пуст. Братьев не было и во втором сарае.
сильно изменились от тяжелой жизни и я их не узнал?> Его грызла досада. Он
собирался идти досыпать, но вдруг в голову пришла новая мысль, и он
бросился в сарай, где жили женщины.
одеялом, кто-то громко храпел. Храп был мужской, с громовыми раскатами и
со свистом. Генрих фон Ален сбросил одеяло: под ним, развалившись, спали
провинившиеся рыцари. Эконом в ярости сорвал четки с пояса и стал
полосовать преступников по спине, по ногам и по чему попало. Они оказались
под хмелем и не сразу разобрались, за что их бьют. Увидев над собой
противное, гладкое, как коровье вымя, лицо заклятого врага, братья пришли
в ярость. Старший, Отто, поднялся, вырвал четки из рук священника и с
проклятием замахнулся.
покаяния всю жизнь!.. Я вас посажу в узилище!.. Я, я...
земляной пол. - Не погуби, век не забудем твоей милости!
сарая.
плотину, вместе с рабами!
осажденным в замке Мариенвердер. Скоро месяц, как от великого маршала нет
никаких сообщений. После утренней прогулки к рабам Генрих фон Ален успел
отлично выспаться и собирался в Кнайпхоф поглядеть на купеческие лавки.
вышел солдат Генрих Хаммер вместе с тремя товарищами. День был погожий. На
солнце, распушив перышки, сидели воробьи. Солдаты, сбившись у крепостной
стены в плотную кучу, рассказывали друг другу занятные истории.
присматриваясь. - Точно, повар. Надо спросить у него, чем будут кормить
сегодня за ужином. Наверное, как и вчера, нас будут пичкать прошлогодней
солониной.
мост, ребята.
ворот, с помощью которого поднимался и опускался мост. А Хаммер, оправив
одежду, пошел к воротам.
выпусти наших гостей.
момент взгляд его упал на миловидного оруженосца.
внимательно посмотрел. - Да, вот и маленькая родинка на подбородке. -
Хаммер опустил голову; после предательства он чувствовал себя словно
облитым помоями. - Мне стыдиться нечего, ее отец мерзкий вероотступник, -
пробовал успокоиться солдат. - ...Нет, это не она... Нет, она!>
Хаммер, - клянусь четками! Но что ты делаешь в замке, хотел бы я знать!
знатного иноземного рыцаря. - Он показал на Андрейшу. - Открой калитку. За
ужином, Генрих, ты получишь двойную порцию пива.
боялся, что Людмилу, дочь казненного вероотступника, могут узнать.
скажет, что она Людмила!
В чем дело, Хаммер?
Клянусь четками, она дочь вероотступника - литовца Бутрима!
схватил Людмилу за руку.
груди.
принимало крутой оборот. В этот напряженный миг из-за угла рыцарского дома
вышел Ганс Фрекингаузен. Он сразу понял, что произошло, и со всех ног
бросился к своему начальнику.
Бажанов Олег
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Василенко Иван
Прозоров Александр
Шилова Юлия