Дмитрий Биленкин.

Конец закона.

OCR Красно 10.04.2000 г.

Документы, понукания радио, суматоха, багаж; сел, отдышался, взлетел;
земля, небо, космос, солнце и звезды, заря и ночь - нет их! Вспыхнул,
блеснул синевой океан, накренился, исчез; белыми полотнищами захлопали
облака; и вот уже все, с прибытием вас, дорогие пассажиры, просим пройти на
досмотр!

Пространство уподобилось глотку воды. Всем некогда, быстрей, быстрей,
обгоняя тихоходный звук, жизнь коротка, надо успеть! И орлом, казалось бы,
смотреть пассажиру после гордого перелета над морями и континентами. Куда
там! Оглушен ревом, потрепан перегрузками, взвинчен невесомостью, обалдел
от впечатлений, - тут лишь бы не перепутать, где какая бирка и что кому
надо вручать. Приобретения - это потери. Стоя в притихшей очереди, Полынов
не без иронии подумал, что последние метры отнимут, надо полагать, больше
времени, чем все десять тысяч километров пути.

Вопреки ожиданию, очередь продвигалась быстро. Руки таможенников сновали
над чемоданами с проворством манипуляторов. Единственная заминка произошла
у окошка, куда Полынов, как и все остальные, сунул свой паспорт. Ставя
штемпель, офицер сказал, не поднимая глаз:

- Вам записка.

- Мне? - удивленно переспросил Полынов.

- Получите.

На стойку вместе с паспортом лег продолговатый конверт. Полынов ошеломленно
повертел его в руках.

- Вы уверены, что это действительно мне?

- Пожалуйста, не задерживайте.

Выйдя в вестибюль и поставив чемодан на пол, Полынов вскрыл конверт. Там
лежала визитная карточка Лесса, на обороте которой было написано: "По
поручению профессора вам заказан номер в отеле "Консул".

Это еще что такое! Полынов поймал себя на глупом занятии: стоя в толчее и
пожимая плечами, он вновь и вновь перечитывает записку. Рассердившись на
себя, он решительно подхватил чемодан. Автомат предупредительно распахнул
дверь. Понятно... Сам же уговаривал Лесса не разводить церемоний, будто он
премьер-министр или беспомощный мальчик: не встретил, ну и прекрасно. Хотя
и странно. Такое не в характере Лесса, вот что. Совсем не в его характере...

Ладно, все выяснится и объяснится.

У бровки тротуара выстроились такси. Полынов двинулся к ним, бодро
помахивая чемоданчиком. За темным лесом вдали тлела вишневая полоса заката,
с юга, похоже, надвигалась туча. Оттуда тянуло сырым теплом. Только что
смазанный скоростью мир снова обретал объем и привычные пропорции. Сквозь
шум голосов и рокот машин пробивалось далекое кваканье лягушки. Плевать им
было на грохочущие ракеты, на суету ракетодрома, людскую спешку - они
хотели квакать и квакали, как миллионы лет назад. Полынов с удовольствием
потянул ноздрями воздух. Каждому уголку земли присущ свой особый запах.
Ветер сразу напоминает, что ты не дома, сулит прелесть перемен, входит в
душу, как вкрадчивый зов, и нет ничего лучше этих первых минут новизны.
Минуту-другую Полынов постоял, прикрыв глаза. Затем рванул дверцу и
откинулся на спинку сиденья.

- Отель "Консул"!

Киберводитель взял с места так, будто завидовал перегрузкам ракеты.

Полчаса спустя громада отеля приветствовала Полынова взмахом бетонного
козырька подъезда. Обмен улыбками с портье занял не более минуты. В
вестибюле приглушенно гудели голоса приезжих. Полынов небрежно отстранил
услужливую тележку, которая попыталась завладеть чемоданом, и на
стремительном лифте поднялся к себе на семнадцатый этаж. Ноги, едва он
вышел в коридор, утонули в белоснежной ковровой дорожке. Ворс жадно
прилегал к ботинкам, отсасывая с них пыль. Замок певуче щелкнул. Кто бы ни
заказывал номер - сам Лесс или его секретарь, - он выбрал его с толком. То
есть номер, конечно, не представлял собой ничего особенного - все они
однотипны, что в Сиднее, что в Будапеште, что здесь, - но здесь, по крайней
мере, было уютно и тихо.

Забросив чемодан в нишу, Полынов справился по информаторию о позывных
Лесса, который жил неподалеку от столицы, и тут же ему позвонил.

Ответил, однако, не Лесс.

- Профессора не будет до двенадцати ночи. - Экран оставался темным, значит,
говорил электронный секретарь. - Его личный радиобраслет отключен. Что
записать для передачи?

- Профессор уехал?

- Профессор занят в лаборатории. (Полынову даже показалось, что элсекр
обиделся.) Что ему передать?

- Передайте... А впрочем, не надо. Я сам ему позвоню попозже.

Закрыться в лаборатории и забыть обо всем на свете! Да, это похоже на
Лесса. Хотя при его щепетильности... Полынов недоуменно пожал плечами. Что
ж, бывают опыты, когда все планы идут насмарку. Бывают опыты, которые -
трава не расти! - надо закончить именно сегодня. Всякое случается, и нечего
тут ломать голову, а надо с толком употребить свободные часы.

Итак, что делает вечером одинокий и беззаботный турист? Бродит по городу и,
само собой, ужинает. В каком-нибудь эдаком, естественно, экзотическом
кабачке. Вот и прекрасно. Не стоит нарушать традицию. Когда он в последний
раз был таким вот туристом? Никогда он им не был. Тем более! Есть что-то
соблазнительное в открывающейся перспективе. Что-то праздное и слегка
недозволенное, как кутеж в монастыре. А собственно, почему недозволенное?
Разве он не в отпуске? Какая еще у него цель, кроме отдыха и развлечений?
Всюду быть с Лессом - это, конечно, замечательно, но одному побродить по
чужому городу тоже не плохо. Совсем неплохо.

Насвистывая нечто легкомысленное, Полынов сменил рубашку и куртку, бегло
оглядел себя в зеркале и, в общем, остался доволен. Человек в зените - ни
стар, ни молод, этим все сказано. Вообще роли не играет, сколько тебе лет и
в скольких странах ты уже был; всякий новый город почти как открытие. Если,
конечно, человек не пресытился и не постарел. Сейчас мы это очень даже
просто проверим...

Выйдя на улицу, Полынов с удовлетворением отметил, что интерес к новому его
не покинул. Когда он ехал в такси, город, как это обычно бывает,
раскрывался, точно дерево в срезе. Сначала машина пересекла кольцо
современных кварталов. Затем к магистрали придвинулись дома в космическом
стиле. Потом возобладали плоскости стекла и бетона. И уже в самом центре
пошли тесные улочки с домами, прижатыми друг к другу, как коробки тортов.
Да и сами фасады с пузатыми балкончиками, островерхими кровлями, лепными
украшениями на стенах были похожи на выставку кондитера.

Отель выпирал из этого порядка, как стальной зуб. Полынов не спеша миновал
несколько кварталов. Все здесь было, в общем, как и везде: те же витрины,
тот же поток машин, те же фонари и люминесцентные панели, которые силуэтом
высвечивали ноги проходящих девушек. И все же кое-что здесь было совсем
другим. На плитах тротуара значились чьи-то полустертые имена - такого
Полынов нигде не видел. Моделью мусорных ящиков послужил не иначе как
Сатурн - их круглые бока почему-то опоясывали широкие кольца. Но главное
отличие было в чем-то ином, общем, пока неуловимом.

Вечер стоял теплый и тихий. Под ноги неподвижно ложилась резная тень
листьев. Во многих окнах скользили радужные тени; поужинав, там созерцали
стерео, и обитатели этих квартир сейчас находились в ином, зрелищном мире.
Мимо, хихикая и бросая взгляды исподтишка, прошла стай-ка девочек.
Полы-нова обогнал грузный мужчина с портфелем "крокодил". Навстречу,
обмявшись, двигались бритоголовые парни. Они угрюмо, как бы нехотя, пели:

Двадцатый век уходит в изобилье,

Двадцатью век уходит в мятежах.

Все стали делать умные машины,

Стальной моралью соблазняя нас...