Парни удалились, и конца Полынов недослышал. Возникло знакомое по прежним
поездкам чувство отстраненности, словно он украдкой заглянул в чужую жизнь
или увидел пьесу без начала и конца. В этом настроении была своя прелесть,
но и своя грусть, которая, как он заметил, усиливалась с прожитыми годами.
На шумном перекрестке его внимание остановила внушительная, поперек фасада,
неоновая надпись: "Фирма "Провидение" гарантирует выполнение ЛЮБЫХ желаний".
Любых? Хмыкнув, Полынов пересек улицу и толкнул дверь конторы.
Сначала ему показалось, что небольшой уютный зал с темными деревянными
стенами, низкими столиками, медными пепельницами и глубокими, красной кожи,
креслами, над которыми изящно склонились головки аппаратов типа "звуковой
шатер", - пуст. Но, приглядевшись, он различил в дальнем углу двоих:
женщина в летах сидела, прижимая, как щит, к груди сумочку, и озабоченно
внимала мужчине, который в чем-то убеждал ее. Слова не доносились.
- Рада вас видеть...
Девушка возникла бесшумно. Фигурой она напоминала подростка, чуть раскосые
глаза смотрели мягко, доверчиво, едва ли не застенчиво. Длинные, не
прикрытые платьем руки и ноги казались по-детски неуклюжими, и эта
неуклюжесть была в ней особенно трогательной.
- Прошу, - потупясь, она показала ему на кресло. - Сигару, сигарету? С
никотином? Без?
- Это и есть те желания, которые фирма берется удовлетворить? - опускаясь в
кресло, Полынов невольно улыбнулся.
- О нет! Минуточку...
Она включила "звуковой шатер", и шум города исчез, словно оба перенеслись
на необитаемый остров.
Тишина, мягкий овал света в окружающей полутьме и доверчивое милое лицо
девочки напротив - больше ничего не осталось.
- Полная гарантия анонимности заказа, - сказала она, как бы извиняясь за
казенные бесцветные слова. - Так чем я могу быть вам полезна?
- Простите, вас зовут...
- Ринна. А вы, догадываюсь, иностранец?
- Что, акцент выдает?
- Я очень люблю акцент. Обычные слова, когда их говорит иностранец... Они
так приятны своей неожиданностью, понимаете?
- О да! Только я должен извиниться перед вами. Ведь я зашел сюда с праздной
целью. Всего один вопрос. Что значит "любое желание"? Как это понимать?
- Очень просто. Мы сделаем вс¬, что вы хотите, и так, как вы хотите. Все.
- А если я, допустим, захочу отправиться во времена Юлия Цезаря? Неужто и
такой заказ выполним?
- Кем вы хотите быть? Патрицием, воином, рабом?
- Рабом, - Полынов подхватил шутку. - Желательно - вашим.
- Можно, - Ринна кивнула. - За день это обойдется в... - Она назвала сумму.
- Помилосердствуйте! - вскричал Полынов в веселом ужасе. - Разве
путешествие во времени стало возможным хотя бы для миллионеров?
- Нет, конечно, - она посмотрела чуть удивленно. - Мы не нарушаем ни
законов природы, ни просто законов. А все, что в этих пределах и возможно
технически, к вашим услугам. Доподлинно воссоздать обстановку Древнего
Рима, чтобы вы смогли в ней пожить? Прикажите, мы сделаем. Сейчас многие
хотят попасть в прошлое.
- Понятно. - Полынов вздохнул, потому что уходить ему все-таки не хотелось.
- Ясно. Право, мне жаль, что я отнимаю у вас время.
- Я на работе, это моя обязанность, пожалуйста, не беспокойтесь. А поняли
вы, мне кажется, не вс¬. Вы думаете, быть может, что "Провидение" - фирма,
как все прочие. Нет. Разумеется, мы можем снять для вас виллу где-нибудь на
Таити, устроить прогулку по Луне или пиршество Лукулла. - Ринна слабо
пожала плечами. - Но это и другие умеют. Мы же предлагаем то, чего вы
больше нигде не купите.
- Например?
- Например, если у вас есть желание прикончить, убить...
- Тигра? Бешеную собаку?
- Почему собаку? Человека... Ой, что с вами?! Уж не думаете ли вы...
Она прикусила губу, но глаза ее выдали, и это доконало Полынова.
- Девочка, - сказал он, не слыша своего голоса, - такими вещами не шутят.
- Простите, ради бога простите! - воскликнула она с раскаянием. - Вот
дуреха... Вы не сердитесь на меня, нет? - Она ладошкой накрыла его руку, и
Полынов задохнулся, чувствуя на лице отнюдь не романтическую испарину.
Влажные глаза девушки были близко-близко. - Ужасно быть такой недогадливой.
У меня тоже старомодный характер, даже на "помеле" - представляете? -
никогда не каталась - боюсь! Никак не обрету профессионализм, ляпаю без
подготовки, ну да вы меня понимаете. Сейчас, сейчас я вам все-все объясню
про убийства...
И она объяснила.
- Человек - надеюсь, вы согласитесь - волен как угодно распоряжаться своей
судьбой, своим телом, своей жизнью. Если, конечно, его поступки не наносят
ущерба другим... Но человек - существо очень, очень противоречивое, вот
несчастье! - Ринна огорченно вздохнула. - Некоторым как раз хочется
наносить ущерб другим. Ведь это опасно, верно? Это очень плохо, - она
покачала головой, - очень. Что же делать? До сих пор никто не мог придумать
ничего хорошего. И только наша фирма... О, такой нет даже в Америке! -
воскликнула она с жаром. - Странно, не правда ли? Ведь все так просто! Есть
люди, желающие убить. А есть люди, желающие умереть. Самоубийцы. Мы сводим
их, понимаете? Все довольны. Маньяк - потому что удовлетворены его
потребности; самоубийца - потому что ему помогли расстаться с жизнью; закон
- потому что уменьшается число невинных жертв, ибо страсть убийцы
успокоена. Я привела в пример, конечно, особый случай деятельности
"Провидения": организация юридически чистого убийства стоит дорого! Но
принцип, я думаю, вам теперь ясен. Кто-то хочет высказаться, а слушателя
нет. Наоборот, где-то кто-то изнывает от скуки. Кто-то жаждет геройски
спасти девушку, а рядом девушка тоскует о рыцаре... Ну и так далее, - она
помахала рукой. - На случай полагаться нельзя, партнерам трудно найти друг
друга. Тут мы и приходим на выручку...
Опомнился Полынов лишь в парке, где над темной водой озера сонно шелестела
листва. Что же это такое, спросил он себя. Что же это случилось, если он
ничего не может понять?
То есть разумом он как раз понимал если не все, то многое. Дикость может
выглядеть цивилизованной и даже передовой. Стоит утратить меру, как
лекарство оборачивается ядом, любовь - насилием, торговля - растлением. Так
везде и во всем. Знания создают возможности, а где возможности, там и
соблазн. Эгоизм личности или правящего класса снимает тормоза, бескультурье
оправдывает смену морали, а затем люди гневно, потерянно недоумевают, кто
же так изуродовал их жизнь.
Тысячелетиями смысл существования подавляющего большинства людей сводился к
добыванию хлеба насущного. Хлеб или смерть - это было так понятно, просто,
незыблемо. Хлеб давала земля, ее от зари до зари надо было возделывать,
орошая потом. Поколение за поколением рождалось, жило, сменялось с этой
главной, неизбежной, часто единственной задачей и целью. Она определяла
собой мышление, нравственность, мораль, была регулятором и мерой,
очерчивала круг дел и желаний, радостей и горя, труда и забав, и все было
стабильно в глубине, какие бы порывы ни сотрясали поверхность. Технический
гений вызревал долго, но круг разорвал внезапно. Вдруг впервые, едва не за
десятилетия, оказалось, что один человек может прокормить своим трудом
тысячу. К нищему явился сказочный джинн. Но как изголодавшийся порой не в
силах оторваться от еды, даже если это грозит ему гибелью, так и здесь
Посняков Андрей
Мацумото Сэйте
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Курылев Олег
Мурич Виктор