без улыбки, взглядом. Когда дверь закрылась, он рукавом халата отер лоб,
устало помедлив, подошел к тумбочке стола, выдвинул ящик и, отсоединив
контакты, достал оттуда плоский экранчик.
- Посмотрим, сынок, что ты там думал про себя... Если Я ошибся... - он
покачал головой, - нет, я не мог ошибиться!
И все же рука дрогнула, когда он нажал кнопку. Экранчик озарился. Эль Шорр
нетерпеливо приблизил его к своему лицу.
Так, так, первый всплеск. Немножко растерян, немножко удивлен - о, как
полыхнуло! - да, сынок, неприятно узнавать, какова жизнь... Ничего, ничего,
свыкнешься. Пластичная психика, уже принял все, сказалась подготовка, да и
вообще нельзя жить в обществе и не проникнуться его духом. Здесь любопытная
реакция, он меня любит и... А это что? Никак, романтическая влюбленность!
Ну об этом и без чтеца можно было догадаться, барахло все-таки эти чтецы...
Но чувство сильней, чем я думал. Какая буря в душе, когда эта малютка
подползла к моей руке, когда она оказалась нечкой... Ах, мальчик, мальчик!
Офицер - и грезы о Звездной Деве... Увы, кто не мечтал о Звездных Девах и
Звездных Принцах, и как тоскливо убеждаться, что ничего этого нет. Ладно,
опустим всю эту лирику. Ого, какая молния: "Я наследник престола!" А тут
полное смятение. Не слишком ли я перед ним раскрылся? Нет, захватило,
захватило, на мгновение я предстал перед ним богом, черным ослепительным
богом, пожалуй, так. Страх и восхищение, хорошо... Себя он ни на мгновение
не представил владыкой и богом, тоже прекрасно. Но жалость, когда я ему
говорил о своем неприятии смерти, о бессмысленности человеческого
существования, жалость, испуг, сострадание. Пожалуй, я это слишком... Хотя
перед кем еще высказаться, как не перед ним?! Главное - он со мной. Всего
одно непроизвольное, до ненависти, отталкивание; это когда я прошелся
насчет его Звездной Девы. Да, тут ошибочка, занесло, но я тут же
поправился, все в порядке. Теленочек ты все-таки. Ив, милый, добрый
теленочек, хоть и офицер. Плохо! Очень плохо. Что делать, сыновей не
выбирают, а без тебя - никак... С другой стороны, это хорошо, поперек
дороги не встанешь. Инфантилизм как издержки протекции, хм... Эх, милый,
как же не хочется тебя впутывать! Но - надо. Ничего, закалишься, задатки
есть, а пока хорошо, что никто не принимает тебя в расчет как силу. Великое
дело начинаем, великое! Не может во вселенных не быть бессмертия, и вот
тогда поиграем...
Эль Шорр аккуратно, как должно, стер запись. Все, больше никаких следов
разговора, теперь можно и отдохнуть.
Медленным шагом он вышел на веранду, тяжело оперся о перила ограждения.
Альцион давно зашел, небо искрилось мерцающим блеском, в нем холодно и
пронзительно пылали Меропа, Электра, Майя, десятки и сотни бело-голубых
звезд поменьше. У ног Эль Шорра серебрился город, величественная столица
Плеяд - Авалон.
Подняв голову, Эль Шорр долго смотрел в небо. Его щеки охолодели. Скольким
звездам суждено исчезнуть, прежде чем он станет их владыкой? Скольким?!
6. СЕТИ ЗАБРОШЕНЫ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Подняв голову, Антон смотрел на волшебно искрящееся небо Плеяд. Внизу, в
серебристых тенях, спала столица готовой к прыжку Империи. Ее сои был
неспокоен, это ощущалось здесь, у распахнутого окна отеля, над городом
струилось незримое марево сновидений, в него можно было войти,
вчувствоваться, вжиться, но этот клубящийся всплеск не подконтрольных
разуму эмоций давал лишь самое общее и смутное представление о чаяниях,
тревогах, заботах тысяч людей.
Огромный город, все ли звезды будут светить тебе год спустя?
Антон понуро опустил голову. Где же путь? Если очень захотеть и напрячься,
то можно уловить наиболее четкие сновидения соседей по этажу. Но зачем?
Поблизости нет знающих об оружии, а грезы и кошмары остальных
неприкосновенны. Как же выявить тех, кому все известно, выдаст ли
кого-нибудь волна мыслечувств или у всех причастных она надежно
заблокирована? Скорее всего, заблокирована, даже наверняка заблокирована.
Выкрасть бы Падишаха... Господи, какая только глупость не лезет в голову,
когда не знаешь, что делать!
А.небо у них красивое.
Пройдя в комнату, Антон прилег на кровать, закрыл глаза, неторопливо
сосредоточился. В сомкнувшейся тьме безмыслия, в ее оглушающей пустоте
медленно-медленно, как бы нехотя, стали проступать очертания жестокрылых
деревьев, их тени на хрустально отсвечивающей воде потока, на белизне плит
парапета и мостовой, обозначились бредущие фигуры в тюрбанах и без, люди
приостанавливаются, замедляют шаг, улыбкой отвечают звукам иллира... Легкое
усилие приоткрыло остальное. Над бегучей водой потока, наклонив голову,
сидела босоногая Ума, тонкие пальцы девушки задумчиво и небрежно, словно
для себя, перебирали струны, и эта музыка звала, созывала, просила о
чем-то, будила в душе неясный отклик, чей смысл не мог постичь даже Антон.
Крыло черных волос затеняло лицо Умы, притушенный взгляд не выделял никого
из прохожих, так, для себя и для всех, могла бы петь залетная птаха. Антон
попробовал вникнуть в происходящее, но его попытка решительно и мягко была
отстранена. - Нет! - толчком отдалось в сознании. - Не мешай! Картина,
мигнув, погасла. Антон сменил волну поиска, и в смутной дымке воскурении
обозначился вспыхивающий разноцветными огнями зал, колышащиеся, как
водоросли в потоке, тени танцующих, пролетающие над ними хромофорные диски,
какие-то столики внизу, за прозрачностью пола, полураскрытые рты сидящих за
ними, в уши ударил топот, гомон и смех. "Я развлекаюсь, ты что, не видишь?"
- отозвался в Антоне ироничный голос Юл Найта.
"Ухожу, ухожу", - мысленно сказал Антон и переключился. Лю Банг откликнулся
сразу, словно того и ждал. Сводчатое, без окон, помещение, где он
находился, напоминало подвал каземата. Казалось, оно было забито всякой
рухлядью, но крохотная лампочка на столе, чуть выбеляя свод, скрадывала в
полумраке все остальное; отчетливо выделялась лишь поверхность стола,
раскрытая книга в ветхом коричневом переплете да склоненное над ней лицо Лю
Банга. Книга никак не могла быть Компактом, то была именно книга, раритет,
ей полагалось находиться в хранилище с неизменной влажностью и
температурой. Согнутая в локте рука Лю Банга сжимала погасшую трубку,
пальцы другой руки Отбивали по столу неуверенный такт. Нахмурясь, Лю Банг
тотчас прервал свое занятие и повернулся к Антону.
"Очень кстати! Не вспомнишь ли, кто правил Англией, когда Ньютон создавал
свою механику? Нет? А чьим придворным был Пушкин? Тоже нет? Прелестно!
Прошло всего шесть-семь веков, всякий знает Пушкина, но только архивист
помнит, кто в его дни был императором; вот это я и хотел уточнить. То есть
как зачем? Строители и граждане будущего есть везде. Окажись в руках того
государя-императора атомная бомба, кто стал бы ее противником? Здесь
параллельная ситуация. И всюду чимандры. Толпы, в которых не разглядишь
лица. Теперь я понимаю, почему Диоген днем с огнем искал человека... Вот и
я занят тем же, ищу разумных. Пока все".
Связь прекратилась. Помедлив, Антон открыл глаза, уставился в темноту
комнаты. В окно, дробя тени, заглядывали мохнатые жгучие звезды, за
перегородкой кто-то, не считаясь с веком, по-своему, по-домашнему, трубил
во все носовые завертки. Диковинный хрипящий звук заставил Антона
улыбнуться; до чего же хлипкие стены, кое-кто явно нажился при
строительстве отеля...
Нажился! Если здесь каждый за себя и один бог за всех, то почему эта
простая мысль до сих пор не пришла ему в голову?
А потому и не пришла, что в предстоящей борьбе никакой традиционный прием
не мог принести успеха, уж в этих-то хитростях противник был изощрен всем
своим многовековым опытом. Но ведь всякую силу можно обратить против самой
себя!
Стряхнув оцепенение, Антон вскочил и подсел к терминалу, Придирчиво оглядел
технику, М-да... Графическая и речевая связь, допотопный дисплей,
облупившаяся на кожухе пленка антикоррозийного протектора, никаких, ясное
дело, выводных контактов, обычное гостиничное барахло, примитив, но
все-таки это связь с Центральным Искинтом. Не зажигая света, Антон ногтем
открутил крепежные винты, снял кожух, кончиками пальцев ощупал схему.
Ничего, канал информразвертки довольно широк - можно попробовать. Антон
тронул рычажок переключателя, экран налился белесым светом, на панели
зажегся рубиновый огонек.
- Задача на метаязыке, - тихо сказал Антон.
- Готов, - последовал бесстрастный ответ.
Для выражения задачи и ее ввода в Искинт требовался светокарандаш, но Антон
им не воспользовался, не это ему было нужно. Легким касанием пальцев он,
точно зверька, огладил инвентор, тронул грани смежных кристаллов, пока не
Самойлова Елена
Березин Федор
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Трубников Александр