Чтение 9–й страницы книги ~Желтый колокол~

Санечки долетало лишь невнятное бурчание. Волки постепенно сжимали кольцо,
не торопясь нападать. Они осторожно подкрадывались все ближе и ближе. Но
вот из ямы вылетел перемазанный глиной Древолюб, и тотчас Санечка услышал
звонкое журчание водяной струйки.

- Родник! - радостно крикнул леший. Он потрясал огромным камнем,
вытащенным из ямы.

Волки замялись. Они ходили кругами, завывали и явно трусили. Леший
отшвырнул камень, выхватил у Санечки щит, зачерпнул им как гигантской
чашей воду и выплеснул ее на волков. Те в ужасе шарахнулись в разные
стороны, точно это была не прозрачная ключевая вода, а клокочущий кипяток.
Но подействовала родниковая вода сильнее кипятка. Трое или четверо волков,
жалобно скуля, закрутились на месте - на них попали брызги.

- Так их! - мстительно крикнул Гремислав.

Леший еще раз облил волков, и они мгновенно превратились в облачка
вонючего черного дыма. Остальные, видя их печальную судьбу, как по команде
повернулись и скрылись в зарослях.

- Что с ними? - удивился Санечка.

- Неужели ты не знаешь, что чистая родниковая вода губительна для
всякого черного колдовства? - в свою очередь поразился Гремислав. - Если
ты находишься под охраной родника, то можешь не бояться ничего. Самые
вредоносные чары рассеются безвредным туманом, коснувшись воды.

Гремислав оказался прав - ночь прошла спокойно, хотя Санечка и
просыпался раз пять. Но все его тревоги оказались напрасными. А наутро он
изумленно смотрел на зажившие без следа ссадины и царапины.

Перед отъездом они укрепили родничок камнями, чтобы его больше не
завалило. Вытирая пот со лба, Гремислав удовлетворенно сказал:

- Отсюда начнется гибель волчьего леса.

Действительно, там, куда за ночь пробился родник, волчьи деревья
начали желтеть и сохнуть. Их листья скрутились в трубочки, а зубастые
головы рассыпались едкой трухой, напоминающей спорынью.

Гремислав предусмотрительно набрал в серебряную фляжку воды.

- Пригодится!

Рано или поздно все кончается, кончился и кошмарный колдовской лес.
Обрадованные лошади сразу перешли на резвый галоп, вырвавшись из-под его
хмурого полога. Порыв теплого ветра ударил в лицо, и Санечка почувствовал,
как шитый золотом плащ затрепетал за плечами. Он отпустил поводья,
доверившись Грому, и понесся навстречу солнцу.

- Стой... Стой... - донеслось сзади.

Немного смущенный своим мальчишеством Санечка вернулся.

- В чем дело? - спросил он Гремислава, делая невинное лицо.

- Да видишь ли... - вместо витязя ответил леший. - Кончились мои
леса. Я ведь живу только в чащобах, в степь не выглядываю. Зорковид тоже
птица лесная, открытых мест избегает. Значит, придется вам ехать дальше
одним.

- Как?! - недоуменно спросил Санечка. Он настолько привык к обществу
лешего, что просто не представлял себе путешествия без него. К тому же
сразу возникало множество вопросов. Например, где и как добывать пищу. До
сих пор об этом думать не приходилось. По приказу Древолюба белки
приносили им орехи, ежи доставляли грибы. Дикие яблоки на глазах
наливались сахаром, и яблони услужливо подавали их прямо в руки. Древолюб
жил в ладу и в мире со всем лесным народом, и путники пользовались этой
дружбой.

Помрачневший Древолюб пожал плечами.

- Гремислав хорошо знает эти места. Он проведет тебя.

- О да! - лицо витязя исказила злобная гримаса. - Я много времени
провел здесь, изъездил этот край вдоль и поперек.

У Санечки по спине пробежал холодок. Он впервые подумал, что
Гремислав слишком сильно хочет отомстить и ради этой мести способен забыть
обо всем на свете. Санечка предпочел бы, чтобы рассудительный и никогда не
теряющий головы Древолюб не покидал их.

- Но все-таки... - Санечка пристально посмотрел в глаза лешему. Тот
заколебался.

- Это, конечно, плохо... Ведь мы начали путь вместе, и я хотел бы...
Но степь, проклятая степь... Где ты видел лешего в степи? Там властвуют
другие духи, неведомые и непослушные мне. А наш род от века живет в
чащобах и глухомани...

Филин вдруг неодобрительно защелкал клювом, вспорхнул на плечо лешему
и дернул его клювом за ухо. Леший недовольно скривился.

- И ты против меня? - укорил он лешего. - Ты же лесная птица.

Зорковид снова дернул его за ухо.

- Ладно, - сдался Древолюб. - Поехали дальше. Хотя мне что-то
подсказывает, что это может скверно кончиться. Пусть теперь Зорковид летит
впереди нас, сам напросился. Ведь впереди могут быть засады.

- Садись, - предложил Гремислав.

Леший легко вспрыгнул на шею Сильного, усевшись перед седлом.
Зорковид описал круг над их головами и умчался вдаль.

- Вперед! - Гремислав оглушительно свистнул, и застоявшиеся кони
рванулись с места.

Заночевать решили в небольшом овражке, спускавшемся к тихой
мелководной речке. Зорковид, облетевший все окрест, не обнаружил никакой
опасности. Яркое степное солнце было все-таки слишком сильным для него, и
он предпочитал отсиживаться у Санечки под плащом, вылетая только в
сумерках. Если его вытаскивали наружу днем, он недовольно щурился на
солнце и протестующе ворчал. Гремислав на всякий случай промывал ему глаза
родниковой водой, снимая воспаление. Но по вечерам Зорковид тщательно
просматривал степь на много верст вперед, используя свое чудесное зрение.
Древолюб, не привыкший к степи, постоянно чего-нибудь опасался, сам точно
не зная чего.

- Перестаньте вы беспокоиться, - беспечно отмахнулся Санечка,
спрыгивая с коня. - Никого поблизости нет. Мы давно заметили бы врага,
попытайся он подкрасться.

- Ты не бывал в этих местах и потому так неосторожен, - укоризненно
заметил Гремислав. - Никто не поручится, что сейчас из зарослей ковыля
степняк не направляет тебе стрелу прямо в грудь.

Санечка стремительно обернулся и немного нервно рассмеялся.

- Ты странно шутишь.

- Какие там шутки. Запомни: это чужая земля, ненавидящая нас, - хмуро
вставил леший, ласково поглаживая Зорковида. - Нам следует каждый шаг
делать, постоянно опасаясь подвоха и предательства.

- Чепуха, - не сдавался Санечка. - Вот позже, когда мы придем к
самому Желтому Колоколу, разумеется... А сейчас, на самой опушке лесов,
вряд ли есть повод для беспокойства.

- Ты помнишь, как мы с тобой встретились? - спросил лукаво Древолюб.

Санечка подозрительно взглянул на него.

- Ты на что намекаешь?

- Если я могу скрываться в дереве, так и наши враги могут
использовать для укрытия камни, реки, саму землю в этих степях. Днем мы
видели каменную бабу на кургане, и я могу поспорить, что теперь степняки
знают о нашем приближении.

Санечка резко поднялся, скрывая смущение.

- Схожу-ка я лучше за водой.

Выйдя к речке, он невольно засмотрелся на тихую воду. Лишь там, где
поднимались камышинки, было заметно, что река все-таки течет: вокруг
стеблей на речной глади виднелись небольшие морщинки. А так река
напоминала длинное черное зеркало. В нем отражался неправдоподобно яркий,
похожий на прожектор, месяц. Россыпь сверкающих звезд переливалась, как
небрежно разбросанная пригоршня сверкающих камней.

Неожиданно черная тень поползла по реке, проглатывая отражения звезд.
Санечка невольно вскинул голову... и в упор натолкнулся на ненавидящий
взгляд чужих глаз. Он хотел было крикнуть, но жесткая колючая веревка
конского волоса сдавила горло, и вырвался только придушенный хрип.

Санечка лежал с закрытыми глазами, размышляя, почему все тело у него
болит, словно изрезанное ножами. Может, он попал в автомобильную
катастрофу и сейчас находится в реанимации? Хотя какая, к черту,
реанимация в мире, не знающем автомобилей... Или он не путешествует, и все
это ему только мерещится? Тогда снова вполне возможна больничная палата.
Нужно лишь открыть глаза, и наваждение рассеется. Итак, где же больничная
койка? Он протягивает руку и...

Тягостные размышления были прерваны потоком затхлой вонючей воды,
обрушившимся на голову. Вода попала в рот и нос, Санечка захлебнулся,
надсадно закашлялся и открыл глаза. Прямо над ним склонилось плоское
желтое лицо с раскосыми глазами. Бугристый красноватый шрам пересекал лоб,
оттягивая уголок правого глаза и скрываясь на виске.

- Очнулся, сволочь? - произнес гортанный голос со странным акцентом,
и сильный удар обрушился на ребра. Санечка невольно застонал. Ответом был
взрыв мерзкого хохота.

- Поднимайся! - Сильные руки с пальцами, похожими на железные когти,
рванули Санечку за плечо, ставя на ноги. Но Санечка почувствовал, что
колени у него подламываются. Он застонал, пошатнулся, однако новый
безжалостный удар помог ему устоять.

- Осторожно, Гимпарс, эта тварь нужна Ослепительному живой, -
послышалось издали.

- Отвяжись, это моя добыча, я сам получу право слизать пыль с сапог
Ослепительного. Тебе, Гайсир, останется лишь обнюхивать хвост моего коня!