состав радовался завершению борьбы с врагом.
глубокая ночь. Едва глянув на качающиеся от усталости фигуры высокой
комиссии, командир станции полковник Дятлов потянул носом и, не задавая
лишних вопросов, приказал отвести нас спать. Правильно сделал. Но я
автоматически отметил, что нас поместили не в каютах, а торжественно
проводили в адмиральский салон. Похоже, "Перун" прижало крепко, я различил
даже мелькнувший в отдалении оркестр. Ну и встреча! Однако я так хотел
спать...
роскошью. Я заподозрил, что и проектировщики, и строители станции страдали
полным отсутствием вкуса. Каюта боевой орбитальной станции? Больше всего
это походило на дворянскую гостиную середины восемнадцатого века.
Золоченая гнутая мебель стиля рококо, шелковые занавески и драпри со
множеством кистей, замысловатое бронзовое литье, кустистые пальмы... Как
они здесь прибираются? Уму непостижимо.
меня, что я рухнул поверх покрывала и провалился в беспамятство, едва
голова коснулась подушки. Обычно сон приносит расслабление и отдых, на сей
раз все было иначе. Мне мерещились какие-то неясные кошмары и ужасы...
Зловещие черные силуэты преследовали меня по бесконечным тоннелям,
беспощадные когтистые лапы хватали и принимались душить... Я с криком
просыпался и вновь засыпал. Поэтому когда чья-то рука похлопала меня по
щеке, я вскочил с диким воплем и схватился за пулемет. Вы можете
представить себе поездку, где генерал даже мыться ходит с пулеметом?
Такова наша тяжелая работа по обеспечению государственной безопасности.
грудь, стремительно юркнул под кровать. Я только величайшим напряжением
воли удержал палец на спусковом крючке.
предусмотрительно поднявший руки. - Не пальни со страха.
не чувствовал себя так скверно. Меня как будто долго жевали гнилыми
зубами, голова просто раскалывалась. Полумрак, царивший в салоне,
действовал мне на нервы, и я потянулся к регулятору, чтобы добавить света.
Но домовой перехватил мою руку.
преступление, и мы должны схватить злоумышленников, но для этого
необходима темнота. Иначе они не рискнут показаться, и топор так и
останется висеть над нашими головами.
разговаривал на повышенных тонах. Но мохнатая лапка Ерофея запечатала мне
рот.
притушил свет, мне начало мерещиться, что я попал в тот самый тоннель из
кошмара. Вот как действуют на нормального человека балдахины! В салоне
повисла напряженная тишина. Вдруг я услышал приглушенное постукивание и
шуршание. Они пришли! Или это просто вздыхала вентиляция?
случаях. На черные козни у него исключительное чутье.
светлое пятно - бегущий далекий отблеск, будто кто-то неосторожно посветил
изнутри фонариком. Шуршание усилилось, долетел невнятный писк. А потом
послышалось тонкое, нежное шипение, словно из проржавевшей трубы
пробивалась тонкая струйка пара.
Видишь?!
хлестать по бронзовой решетке неизменным прутом омелы. Шипение стало
сильнее. Мои напряженные нервы не выдержали, я вскинул пулемет и нажал на
спуск. Пулемет забился и задрожал, точно живой, выплевывая струю
раскаленного серебра. Я стрелял не целясь, единственно чтобы немного
успокоиться. Пули с визгом и щелканьем рикошетировали куда попало и
носились по всей комнате. Мы подвергались очень серьезной опасности, даже
более серьезной, чем подкрадывавшаяся к нам из вентиляционной трубы.
Очередь с корнем выворотила вентиляционную решетку, провалившуюся внутрь
шахты. Еще я подстрелил три осветительные панели на потолке, дисплей,
венский стул и зеркало. Тьфу ты, вот незадача. Разбитое зеркало - дурной
знак. Наконец диск пулемета опустел, он поперхнулся и замолчал, прежде чем
я успел расколошматить еще что-нибудь.
В разбитых панелях трещало и искрило, потолок мигал в такт треску.
Неверный дергающийся свет обрисовал на подушке развивающуюся желтую ленту
в коричневых крапинках. Прямо на том месте, где час назад покоилась моя
голова. Вся подушка была забрызгана оранжевой жидкостью. Пестрая лента
приподняла крошечную граненую головку, высунулся раздвоенный язычок,
прозвучало слабое шипение.
змея Средней Азии.
эта гадина меня ужалила...
Профессор...
или читал.
значило?
им покажу харакири Кришна-харе. Ты их видел?
Но когда я выглянул, никого не было, как сквозь стену прошли. - Ерофей
почесал бороду. - Не понимаю.
Применим дедуктивный метод.
Пестрая лента... Эврика! Вспомнил! Ерофей, теперь я знаю, кто наш
противник. Это опасный враг, но, зная кто нам противостоит, мы получаем
серьезное преимущество. Пестрая лента и профессор математики. Большая
светящаяся собака. Вот ключи!
Сделать тебя генералом Верховный Совет мог, но добавить серых клеточек в
голову даже ему не под силу.
надо, пока не поздно.
наше последнее дело. Если бы здесь присутствовал настоящий профессор, я и
то не отступил бы. Но это всего лишь его дух, жалкая тень. С духами мы
дрались не раз и всегда успешно. Победим и теперь.
струя сине-зеленых искр, полыхнуло пламя. Свет окончательно погас, и мы
как ошпаренные вылетели в коридор. Оставаться в разгромленном салоне было
выше наших сил. Хрипло взревела сирена пожарной тревоги, с глухим стуком с
потолком полетели тяжелые щиты брандмауэров.
как безумцы, вырвавшиеся на свободу из сумасшедшего дома. Законченные,
всклокоченные. Я сжимал дымящийся пулемет.
Полковник Дятлов, не скрывая радости, проинформировал нас, что никаких
происшествий на станции не имело быть. То есть одно время наблюдались
неполадки, но их устранили, они больше не повторяются. Связывалось это с
уже знакомым эффектом вечного тринадцатого. Но Ерофей, построив печку и
поселив в ней домового Савелия, привел звезды к нормальному расположению.
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Адамов Григорий
Рыбаков Вячеслав
Каменистый Артем