Чтение 24–й страницы книги ~Руки вверх, мистер гремлин!~

Ерофей немедленно задрал нос, особенно когда Дятлов сказал, что
считает своим прямым долгом ходатайствовать перед начальством о
награждении полковника Ерофея... И так далее.

Зачем же тогда объявился профессор со своей подручной?

- Он хочет отомстить, - предположил Дятлов.

- Он потерял все и потому особенно опасен, - согласился я.

Вот и подошло время решающей битвы. Точнее - последней. Все решилось
много раньше. Мориарти плохо подготовился, его карта была бита. Рассеян и
уничтожен ударный отряд наемников югэки бутай. Растворены и выпиты
гремлины. Приручена собака Баскервилей (Да! Именно она!). Профессор не был
стратегом. Он не скоординировал удары, наносил их не в полную силу. Потому
его проигрыш был предрешен. Но оставалась личная месть.

Гоняться за духом профессора по всей станции я не собирался. Еще
меньше хотелось ждать, пока он подошлет новую змею. Или наемного убийцу.
Вполне реально было появление духа Аль Капоне, Старца Горы или Спека.
Поскольку сейчас подавляющее численное превосходство было на моей стороне,
я счел возможным применить разруганную кордонную стратегию. Мы отсекли
палубы одну за другой орехово-серебряным щитами, проводили ритуалы
изгнания духов... И так целеустремленно и методически преследовали
профессора, пока не загнали его в угол. В распоряжении духа осталась
только прогулочная палуба. Здесь возникли некоторые сложности. Мы
остановились, чтобы передохнуть. Тем более, что мне не нравилось поведение
Дятлова. Полковник проявлял подозрительный интерес к нашим действиям. Уж
не собирается ли он избавиться от нас, переняв наши знания.

Итак, для торжественного завершения операции оставалось совсем
немного - самому войти в ту часть станции, где скрывался обезумевший от
злости и страха дух, и покончить с этим исчадием ада, не дожидаясь новых
козней. Однако заходить в клетку к бешеной крысе меня не тянуло. Ерофей
тоже не вызвался добровольцем, а про Зибеллу я уже не говорю. Хотя у
Зибеллы имелись свои мотивы. Как мы и предполагали, вездесущая Семь Сотых
сумела пробиться к своему хозяину. Горностай пылал жаждой мести, однако
предпочел бы встретиться с крысой все-таки не на прогулочной палубе.

Сейчас самое время немного объяснить, в чем дело. Я почти не касался
устройства станции. Все прочие палубы имели сугубо функциональное
назначение - жилые каюты, посты управления, агрегатные отсеки, склады и
так далее. Но прогулочная палуба... В соответствии с соответствующим
приказом были приняты соответствующие меры по обеспечению соответствующих
условий отдыха. Там можно было встретить тропическую сельву, альпийские
пейзажи, атоллы и лагуны, пустыню Калахари... И еще все, чего душа
пожелает. Чудеса фантоматики делали отдых полноценным и разнообразным. Но
какая-то умная голова вынесла управление этими чудесами из центрального
поста на ту же самую палубу! Дежурной смене, мол, не стоит забивать голову
всякими пустяками. Следует стоять на страже, а не думать о виндсерфинге.
Так что мы не могли знать куда попадем, и профессор получал все выгоды
внезапности. К тому же замечу, что на прогулочной палубе наблюдались самые
сильные эффекты проецирования магических измерений. Это вполне понятно.
Люди отлично знают, что здесь нет никакой лагуны Лаго Маджоре, однако
стараются убедить себя, что видят несуществующее. Прочее - элементарно.

Сначала Ерофей молодецки предложил взломать наружную обшивку, но
Дятлов перепугался до смерти. Оказалось, что именно прогулочная палуба не
изолирована от остальной части корабля, и потом, вскрыв ее, вы
автоматически выпускали воздух из всей станции. Сто лет со дня гибели
"Титаника" ничему не научили наших горе-инженеров.

Выбора не оставалось. Приходилось лезть в пасть льва. Все робкие
попытки найти добровольцев среди экипажа "Перуна" завершились полным
провалом. Дятлов твердо заявил, что готов разбомбить Лондон, Париж и
Нью-Йорк одновременно, но драться с привидениями не обучен. Мы с Ерофеем
решили штурмовать вражескую цитадель вдвоем. В итоге была сформирована
самая титулованная штурмовая группа в истории войн. Личный состав: один
рядовой (Зибелла), один полковник (Ерофей), один генерал-майор (я).
Полковник Дятлов пообещал мне любую необходимую материальную помощь и
заверил, что в самый трудный момент он будет мысленно со мной. Я со своей
стороны определенно заверил полковника, что не пройдет и двух месяцев, как
он получит очередное звание ефрейтора. Оставив командира станции с
разинутым ртом переваривать это обещание, я в сердцах хлопнул дверью.

Провожавшему нас главному инженеру станции было не по себе. Он все
время дрожал, но подрывные заряды на люке укрепил вполне профессионально.

Я сипло откашлялся, на всякий случай ощупал в кармане запасной
магазин с серебряными пулями, окинул взглядом свое немногочисленное
воинство. Ерофей покрепче сжал свое единственное оружие - ореховый прутик
- и кивнул. Зибелла уже нетерпеливо переминался с лапы на лапу. Я
скомандовал главному инженеру:

- Давай!

Глухо треснули три взрыва, в лицо пахнуло горьковатым дымом, и крышка
люка гостеприимно распахнулась. Я выпустил в проем длинную очередь и
бросился в люк головой вниз, больно ударился плечом о камень и покатился
кувырком. Неслышной тенью за мной порхнул Ерофей. Зибелла соскользнул в
люк последним.

Позади стукнул серебряный щит, закрывая выход. Отлично.

Старательно вжимаясь в пол, я быстро огляделся. Не знаю, какими
соображениями руководствовался профессор, но прогулочная палуба была
настроена на горный пейзаж. Я лежал на каменистом откосе, в живот мне
больно врезался острый щебень. Прямо передо мной искрились на солнце
казавшиеся отлитыми из хрусталя заснеженные вершины. Дул довольно
прохладный ветер, над самыми макушками гор, слегка приглушая их сверкание,
курилась легкая дымка. С некоторым испугом я подумал, что в погоне за
дешевыми эффектами мастера психотерапии могли запрограммировать и метель в
горах. Тогда становился понятным выбор Мориарти. Но меня-то данный поворот
совсем не устраивал.

- Ищи! - приказал я Зибелле.

Горностай закрутил носиком и рванул по еле заметной тропинке. Хотя
лапки у него были коротенькие, мы с Ерофеем поспевали за ним с большим
трудом. Я в очередной раз подивился размерам станции. Тропа заметно
забирала вправо, подсознательно я понимал, что бегу по тому самому
колоссальному тору, но буквально все органы чувств кричали о другом.

Неожиданно большая каменная глыба сорвалась со скалы, возвышавшейся
над нами, с грохотом ударилась о камень прямо передо мной и разлетелась на
мельчайшие осколки. Пронзительно пискнул Зибелла, которому досталось
каменным крошевом.

- Игра принимает интересный характер, - меланхолически заметил
Ерофей.

Я хлестнул длинной очередью по тому месту, откуда прилетел камень.
Ответом было только раскатистое эхо.

- Нам следует быть осторожнее, - предостерег я.

- Лишь бы профессор не вызвал на помощь какого-нибудь духа, -
пробормотал Ерофей, поспешно рисуя прутиком магические знаки.

- Ты о ком?

- В горах всегда водилось великое множество самой разнообразной
нечисти, с которой мы, беси, искони не в ладах. Дикие, некультурные твари.

Я испуганно закрутил головой.

- Так то в настоящих горах.

- Здесь тоже могут водиться тролли, кобольды и гоблины.

- Это было бы слишком. Призраки воображаемых гор. - Я нервно
рассмеялся.

Зибелла тем временем бросился дальше.

- Вперед! - крикнул я.

Мы влетели в колючие до невозможности кусты ежевики. Пока мы
пробирались сквозь них, произошло странное. Профессор зачем-то открыл
обзорные окна, предполагаю, что он хотел открыть мусорные люки, чтобы мы
провалились в печь.

Горная гряда приобрела иррациональный, фантастический вид, когда
прямо над головой распахнулась бездонная черная пучина, усеянная сотнями
золотых светлячков. Огромный голубой шар Земли грозил раздавить нас. Лучи
Солнца просвечивали сквозь земную атмосферу, и горизонт стал ярко-красным.
От вершин пиков во все стороны полетели колючие красные иглы. Перед нами
развернулась подлинная цветовая феерия - один цвет сменял другой. Но все
они были такими яркими, интенсивными, насыщенными, каких не встретишь на
Земле. Словно сотни радуг одновременно закрутились перед глазами.

Я замер, зачарованно глядя на диковинное волшебство. Да, недооценили
мы профессора. Словно раскаленный прут хлестнул по ноге. Я вскрикнул, едва
не уронив пулемет. На тропинке никого не было. Но ведь кто-то распорол мне
штанину и глубоко рассек ногу! Кровь лилась рекой! Но кто? Профессор снова
ловко отвлек наше внимание. Хорошо еще этот невидимка не сумел причинить
большого вреда. Цедя проклятия сквозь зубы, Ерофей оторвал кусок ткани от
нижней рубахи и торопливо перевязал мне рану.

- Вперед, - приказал я и захромал дальше.

Обзорные окна захлопнулись, снова нас окружал дышащий идиллией горный
пейзаж. Я угадал Монблан, Маттергорн, Юнгфрау, Финстераархорн... Альпы!

Уже совершенно по инерции мы вбежали в черный тоннель. Конечно,
следовало остановиться и подумать, но погоня - ясное дело, азарт! Я только
бездумно выпустил еще одну очередь. Пули защелкали по камням, впереди
кто-то пискнул. Похоже, пальба была не напрасной. Пулемет дернулся и
замолчал - магазин кончился. На ощупь в темноте я перезарядил его. Еще
немного - и патроны кончатся, я останусь с голыми руками. В глаза снова
ударило солнце, я на мгновение ослеп.

Позади послышался тихий шорох, быстро перешедший в страшный треск.

Я круто обернулся и замер в растерянности. Потолок тоннеля
провалился, и проход был наглухо перекрыт гранитной плитой. Комочки черной
земли на ее боках были еще влажными. В запале я совершенно забыл, что все
это фокусы голографии и фантоматики. Поддавшись отчаянию, я ударил кулаком