Чтение 14–й страницы книги ~Гней Гилденком Артур Грин~

Квинт Арета не понимал, что происходит. Признаться, он был не до
конца одинок в своем непонимании.

И Лайк заговорил. Он и так за день сказал больше, чем когда бы то ни
было, но сейчас... Только Путник и только в поэме говорил так страстно и
убедительно. Только Путник и только в редкие моменты мог изыскать столько
слов сразу. Слова пришли к Лайку во сне, без сомнения, они пришли к нему
этой ночью.

- Пойми, Арета... - сказал Лайк. - Пойми...

Севернее и восточнее началось движение. Об этом предупреждал Путник,
это привиделось Королю. Ярки неспроста, ярки - не рассеянные бродяги. Ярки
идут к хнумам. Вместе они двинутся на Селентину. А Селентина не знает об
этом, во всей Республике никто не знает об этом!

- Ты нужен! Ты нужен Королю, ты нужен мне, Арета.

- Дозорные отряды... - начал было Квинт.

- Какие отряды? Столица далеко, полуостров далеко. Людей нельзя
выводить из тумана, это же Храм! Через семь долей они станут силой. Но ты,
Арета, ты и без Храма великий рыцарь! Ты мне нужен! Сейчас, а не после
полнолуния! За семь долей можно столько успеть...

Великий рыцарь молчал и отчаянно мотал головой. Видно было, что он не
хочет, страстно не хочет, но еще чуть-чуть - и поддастся натиску Лайка
Александра.

- Хнумы не сдались, Арета, они таятся на севере! Сегодня они слабы,
сегодня у них только два города - да! Но Даркдваррон - это цитадель, это
оплот, об него разбился Верховный Стратег, и есть еще Гриффинор, помнишь
слова Путника? А Гриффинор не город, он опаснее города! И он в кольце,
Арета, понимаешь, туда не попасть! Значит, остается Даркдваррон! Это их
столица, их настоящая столица! Мы должны, мы обязаны войти в нее! Так
хочет Луна!!!

Квинт Арета гордо поднял голову и поглядел на мир свысока. Сейчас он
был невероятно красив. Он был блистателен, великолепен, величествен в
своей гордости.

- Я согласен! - ответил Квинт Арета.

"Интересно, - подумал я, когда мутная завеса проплыла перед фонарем
Квинта и туман остался за спиной, - а есть еще люди, которые были в Храме,
но не прошли Храм?"

Шаг, еще шаг - и снова, снова я был во власти пространства между
замками. Храм - тот же город. Мы покинули Храм - и перед нами встала
неизвестность. Жизнь в Храме, требующая постоянного напряжения, но
размеренная и просчитанная, сменилась бесконечными шагами, свободой и
непредсказуемым темным лесом.

Заплечный мешок был туго набит шоколадом, сухарями, печеньем и
копченым мясом: путь предстоял неблизкий. Кердалеонские вездеходы белой
кожи плотно облегали ногу и приятно пружинили при каждом шаге. Их привез в
Храм тот же купеческий корабль, на котором уплыл Путник. Лайк не
поскупился: кердалеонская обувь считалась самой роскошной в Республике,
вездеходы высшего качества превосходили даже знаменитые альфийские
сандалии, не говоря уже о селентинских ходиках.

Еловые лапы цепляли одежду, фонарь в руке Квинта качался в нескольких
свордах впереди.

Нет, это не мы были во власти пространства между замками, это
пространство отныне было в нашей власти. Я не боялся леса. Я припоминал
безопасную дорогу из Златограда в Верхний Путь, как я шел тогда,
непрерывно ожидая чего-то страшного, и считал себя готовым отразить,
всего-то четыре с половиной доли назад. Сейчас я не шарахался от каждого
дерева, я просто знал, что мне по силам, и, главное, с восхищением
представлял, что могут мои спутники. Загадка Лайка наполняла все вокруг
смыслом, а мощь Квинта - стальной уверенностью.

Север ждал нас, ждал со всеми своими подарками: холодом, хнумами,
непроходимыми горами и пустынными перевалами.

Я размышлял, мы шли, я думал о жрецах, о том, почему у хнумов нет
оружия, и так промелькнули два часа, три, четыре - половина ночи. Я думал
о сущности расстояния, когда покой ночного леса прервал приглушенный вой.

И следом, словно в назидание, раздался короткий звук: "Гау!" Вой тут
же оборвался.

Лайк и Квинт, как по команде, остановились. Квинт погасил фонарь.

- Волки! - сказал Квинт.

- Собака! - сказал Лайк.

Они говорили очень тихо, но мне казалось, что голоса их наполняют лес
грохотом. Рука моя сама легла на рукоять, и каждая мышца напряглась
независимо от воли.

С обычным волком все просто, сказал жрец. Но собака из Волчьего Замка
- совсем другое дело. Встречается редко, но если уж встретится, то без
"лесного зверя" с перекрестьем - отточенным, выполненным по всем правилам
- не обойтись. И волки при ней становятся другими. А если к тому же
придется сражаться на болоте...

- Ночью селентинец сильнее всех, - произнес Лайк.

- Да, - подтвердил Квинт Арета.

- Потом наступит утро - не лучшее время. И собака пойдет по следу.

- Да, - подтвердил бригадир.

Я, как умел, попытался объяснить, что по следу собака не определит,
кто прошел мимо, рыцарь или нищий изгой; что Волчий Замок, родина
собак-оборотней, давно разрушен, разорен, а если там одни волки, то они
двинутся на Храм, а в Храме их во имя Луны встретят. Но, видимо, у меня не
получилось.

- Это заслон, - сказал Лайк.

- Ты должен? - спросил Квинт Арета.

- Что?

- Пройти.

Лайк не ответил. Он сказал:

- Надо убрать собаку. Волки легче теряют след.

Короткий, как слово, низкий лай вновь оборвал вой на первом же торне.
Эта собака не была приблудной псиной, поджимающей хвост перед волками. Она
была главнее волков, сильнее, разумнее. Это был все-таки сверхволк -
собака из Замка.

- Вперед! - совсем тихо, но страшно выговорил Квинт Арета Артур Рейз,
и ладонь его легла на "синее око" и "желтый лик". Только сейчас легла,
после решающих слов. Тусклое сине-желтое мерцание прекратилось.

- Кто-то должен пройти! - прошептал Лайк. - Так хочет Луна!

- Вперед! - повторил Квинт Арета и сделал первый шаг.

СОСТОЯНИЕ ПЯТОЕ. НА ДАРКДВАРРОН!

Все здесь было мертвым.

Черная стена, свордов двести длиной, возвышалась над каменной
пустыней, и даже горы, вот уже какой день наблюдающие за нами, не умаляли
ее величия.

Угрожающе-рокочущее слово Аргронд - так назывался этот замок во
времена, когда он еще был замком. Пожар разрушения окрасил руины в
непроницаемый черный цвет, но до конца испепелить все не смог. И памятник
восточной войны стоял, заслоняя собою небо.

Справа стена закруглялась, пытаясь породить башню, однако усилия ее
были тщетны. Мертвецы бесплодны, единство черных стен и черных башен
осталось лишь в исчезнувшей памяти мертвых защитников. И в моем
воображении. Я представлял, как выглядел замок, возведенный единым
монолитом; как жили, о чем думали те, кто обитал внутри таких стен...

Я подбросил синий золотой и поймал его. Солнечный лучик соприкоснулся
с чистым металлом, монета вспыхнула синим пламенем. С тех пор, как нас
окружили горы, последний золотой из Златограда стал моим талисманом.

Я всегда верил, что золото может все. Да и кто в Селентине не верит в
его волшебную силу? Золото - это рыцари и корабли, тяжелые доспехи и
укрепленные замки, это свитки поэтов и философов, право попасть в Храм и
право жить в столице. Однако здесь, внутри горного кряжа золото было
бессильно. Сколько нужно монет, чтобы восстановить Аргронд? А чтобы он
стал настоящим селентинским городом? И есть ли вообще в природе металл
искомого цвета?..

Лайк оторвал взгляд от черной стены, в который раз достал карту и
разгладил ее на колене.

Я тряхнул заплечным мешком. Он был неприятно легок.

...Холод перевала. Ветер в лицо. Горы. Горы из легенды. А потом мы
спустились и я понял: освоенное Республикой пространство позади. Мы в
краю, где властвуют иные законы.

Лайк спешил. Он хотел войти в Даркдваррон под новолуние. В этом было
что-то сумасшедшее, фантастическое. Самое страшное время в году и самый
страшный замок на земле встретились - и Лайк Александр помогал им слиться
воедино.

Итак, мы должны вдвоем взять город.

Мы должны взять город, ставший проклятьем и бедой Королевской
Республики, город, об который разбились армии.

Мы должны сделать это под новолуние.

И самое невероятное - то, что я верю в это.

Блаберон, он заставил меня поверить! Всем! Своим видом, разноцветным
золотом в мешочках, словами в Храме и молчанием после него. Он сказал все,
что хотел, и теперь лишь отвечал.

Да. Нет.

Какая сила погнала меня сюда, что так круто развернуло мою судьбу,
казалось, навсегда застрявшую между прогнивших досок златоградского