Рамдарон вошел внутрь, по-прежнему в своей походной одежде. Как объяснил он
однажды, прогуливаться по пещерам надо одевшись так, чтобы не было холодно. Тот,
кто об этом забывает, живет недолго.
Говорилось это в присутствии слуг - надменных и лишенных всяких эмоций. Как и на
Континенте, в старинных замках поколения прислуги сменяли друг друга, как и
поколения хозяев. Таилег готов был поклясться, что в тот момент, когда Рамдарон
впервые сравнил замок с пещерой, на лицах лакеев отразилась на какой-то миг
новое чувство.
Весьма нелестное чувство.
Однако слуги были не более чем привычным дополнением к замку, снят последний был
за немалые деньги, так что каждый из новых жителей Нинцора (так звался и
островок где-то на западе Архипелага, и сам замок) мог весьма вольно отзываться
о прошлом, настоящем и будущем своего нового жилища.
Дверь за Рамдароном захлопнулась, и Таилег поспешил к камину - разжечь огонь.
Звать слугу он не хотел: во-первых, не имел привычки, а во-вторых, многие их
разговоры не предназначались для посторонних ушей.
- Как это можно, - приговаривал он, стуча зубами. - На улице тепло, а здесь
такой зверский холод!
- Ты еще не бывал в здешних темницах, - охотно поддержал разговор археолог. - Я
туда заглянул - вот уж поистине безнадежное место! Местами даже кости валяются в
камерах. Не иначе, реклама для интересующихся...
- А что? Это здесь, на Юге, феодалы мало что значат. А на Севере еще очень даже
много значат... и у них, наверное, темницы не пустуют... Может, гостил один
такой недавно.
- Возможно. - Рамдарон придвинул к камину два массивных кресла и в одно из них
уселся сам, подставив ноги постепенно разгорающемуся пламени. - Хочешь намек? В
здешних подвалах полным-полно потайных дверей и каких-то загадочных щелей. Из
некоторых при достаточном воображении можно услышать и стоны.
- Намек понял. - Таилег забрался в кресло и натянул плед по подбородок. Плед был
тем самым. - И шагу туда не ступлю.
Рамдарон рассмеялся.
Долгое время они сидели, вдыхая с наслаждением смолистый дым и вслушиваясь в
потрескивание. В дымоходе тихонько подвывал ветер.
- Где твой кот? - нарушил тишину Таилег спустя десяток минут.
- Даррилхоласс? Да вон он, лежит между нами.
Юноша повернулся и всмотрелся в пустое, темное и пыльное пространство между их
креслами. Отблески пламени то освещали блестящий, отполированный паркет, то
вновь оставляли его в тени. Спустя минуту-другую он различил слабо очерченный
дрожащим воздухом силуэт чего-то длинного и мохнатого, лежащего к огню лапами.
Кот, похоже, спал.
- Я, кажется, скоро научусь находить его, - произнес Таилег, принимая прежнюю
позу. - Как это ему удается, быть почти невидимым?
- Я пытался это выяснить, - пожал плечами археолог. - Считается, что мозаичные
коты обладают псионическим даром и "глушат" восприятие у всех, кто рядом.
Таилег извлек ромб, подаренный ему неизвестным в маске, и поднес поближе к коту.
Свечение ромба не изменилось.
- Неправда, - произнес Таилег с удовлетворением. - Псионика тут ни при чем.
- Да я знаю, что ни при чем. Пытался как-то раз записывать его на килиан. Ничего
не вышло. Местами только глаза и получились... и то, когда он на меня смотрел.
- Чем же он тут питается? Что-то я не помню, чтобы ты его кормил.
- Странные вопросы, юноша. В двух шагах от замка начинается лес. Мозаичные коты,
кстати, раньше водились почти повсеместно. Так сказать, были хозяевами животного
мира.
- А потом?
- А потом пришли люди.
Таилег промолчал. В последнее время свет клином сходился на людях. Куда ни
брось, во всем были виноваты люди.
- Ладно, не заводись, - Рамдарон привстал и бросил в огонь еще одно полено. -
Тебя так вырастили - в убеждении, что Человек всегда отличается от окружающего
мира в лучшую сторону. Вот тебе и обидно.
- А тебе не обидно? Послушаешь Кинисс или еще кого из их команды: "люди
разрушили природу, люди истребили животных, люди то, люди се..."
- Ну и что? Так ведь оно и есть.
- Странно слышать это от человека.
- Таилег, - Рамдарон повернулся к нему лицом, продолжая улыбаться, - когда-то я
стал археологом, чтобы показать: люди во все времена были лучше всех.
Могущественнее всех. Культурнее всех. Я этим занимался более тридцати лет, так
что кое-что могу позволить себе утверждать.
- И что же?
- И ничего. Через десять лет я понял, что люди - лишь пылинка на лице Ралиона.
Мелочь. Жемчужина, конечно, но лишь одна из большого узора. Мне было очень
обидно. Я даже заподозрил, что другие расы в отместку уничтожали все
доказательства человеческого превосходства. В отместку.
Наступило молчание.
- А потом я понял, что мы всего лишь занимаем свое место. Которое нам уступили -
кто с боями, кто по доброй воле. Можно считать это страхом перед людьми. А можно
- выражением доброй воли. Кому как нравится.
- Так что же, мы хуже всех?
- Таилег, тебе пора бы перестать делить мир на белое и черное.
- И все же? Ты сам-то что думаешь?
- Я? - Рамдарон протянул руку и налил легкого яблочного вина им обоим. Подумал,
добавил в оба бокала щепотку каких-то пряностей и капельку лимонного сока. - На,
попробуй. Я вообще еще не умею думать.
- Шутишь?
- И не думал. - Рамдарон усмехнулся, - Прости, проговорился. Думать, юноша, надо
уметь. А чтобы уметь, надо учиться. У нас на островах учиться было негде. Я
вообще был сыном сапожника, и мне думать не полагалось по определению.
- Сыном сапожника. - Что-то мелькнуло в сознании Таилега, но не оформилось в
мысль.
- Да... Так что думать, приятель, порой приходиться учиться через унижение. Для
меня осознать, что моя раса вовсе не венец творения, было большим унижением. Да
и остается им, по большому счету. Тебе, правда, довелось немало пережить, так
что и думать пора уже.
- И все же? Рамдарон? Скажи откровенно - по твоему мнению, мы лучше всех или
хуже всех?
- Мы нужнее всех. - Рамдарон одним глотком осушил свой бокал и содрогнулся. - Ух
как продирает... Мы нужнее всех, Таилег. Иначе ни одна раса не стерпела бы
нашего существования после всего того, что мы сделали с нашим миром. А почему мы
нужнее всех - этого я пока не понял.
- Нужнее всех, - повторил Таилег, встал с кресла и подошел к окну.
Свинцово-серое небо на востоке приобрело чуть розовый оттенок и заметно
посветлело.
Начинался последний день осени.
Прогулка по островку приносила Таилегу заметное облегчение. Ему самому было
странно: стоило отказаться выполнять чьи бы то ни было "особые поручения", как
даже странные и могущественные Наблюдатели оставили его в покое. Этот островок,
рекомендованный ими как "самое безопасное место", конечно, можно было
рассматривать как ссылку...
Но никаких трюков, уговоров, воззваний к чувству долга...
Черная мгла, что выжигала в нем тягу к жизни еще две недели назад, ушла в
прошлое. Осталась лишь усталость... она тянулась и тянулась. И человеческое
общество. Таилег по-прежнему не мог находиться в нем.
В обществе нелюдей он ощущал себя лучше. Сам он никому в этом не признавался.
Кроме самого себя. Внутренний голос, некогда заносчивый и всезнающий, стал
появляться лишь изредка и стал на удивление сговорчивым. Например, он не
протестовал против одиночества.
Правда, есть Рамдарон, Даал, Тарц... Может быть, они - исключение из мира людей,
который постепенно становился чужим?
"Или они тоже уже не люди?.."
Таилег споткнулся, услышав знакомые насмешливые нотки. А это чей голос?
И почему - "тоже"?
Так же неожиданно, как она нахлынула и смяла его жизнь, чужая воля оставляла
его. Таилег по-прежнему был утесом, выросшим на умершем озере, и огонь под его
корнями еще не сдавался.
И он занялся чтением, языками, размышлениями. Прошло всего пять дней, и новое
увлечение захватило его. Осень и зима на Нинцоре были мягкими, прохладными,
легко переносимыми. Они так же побуждали разум действовать, как лето - отдыхать.
- Рамдарон, почему ты не уехал? Силуэт за столом пошевелился. Рамдарон, который
листал один из толстенных справочников за столиком в гостиной, пошевелился и
вопросительно поднял брови.
- В смысле?
- Тарц уехал к себе на Запад. Даал сидит в Оннде и о чем-то беседует с
прорицателями. Я сижу здесь, потому что мне противно быть среди людей. А ты?
- А я изучаю этот островок, - ответил археолог серьезно. - Здесь, как и везде,
мне есть работа. Археологи как историки или домохозяйки: работа у них никогда не
кончится.
- Я серьезно, Рамдарон.
Лежавший рядом с седовласым Даррилхоласс выпал из небытия, шумно лизнул переднюю
лапу и сел, глядя выпуклыми глазищами на Таилега. Фыркнул и вновь исчез.
- Ладно, скажу. Я все еще надеюсь получить от тебя приглашение посетить
Мраморные города.
Полено выпало из руки Таилега и больно ушибло ему ногу.
- Я не могу пригласить тебя туда, - сказал он холодно, и что-то теплое
шевельнулось внутри него. - Ты прекрасно об этом знаешь.
- Знаю. Но ты знаешь того, кто может меня пригласить.
Таилег долго молчал.
- Откуда ты знал, что я... - Таилег смутился и сел с размаху прямо на пол. - А
если я откажусь?
- Я не гордый. Я подойду к тебе попозже, когда ты передумаешь. Я одержимый,
Таилег, как и ты. Ты - своим одиночеством и жалостью к себе. Я - руинами и
Максимов Альберт
Белогорский Евгений
Суворов Виктор
Свержин Владимир
Андреев Николай
Мурич Виктор