швам, а пространство раздергивают по ниткам.
ест железо. Точно так же и стихии, в совокупности составляющие наш мир, имеют
свой предел прочности. Чем чаще ты дырявишь пространство, тем более
неустойчивым оно становится.
отнюдь не разделял опасений Хавра.
хватило бы чего-нибудь попроще... Это то же самое, что бить клопов топором. То,
что ты делаешь сейчас, может обернуться непоправимой катастрофой.
мироздания, - хладнокровно возразил Окш. - Однако из сведений, которые я
почерпнул в известном тебе завещании Азда, следует, что пространство обладает
свойством самовосстановления. Прорехи в его структуре затягиваются куда
быстрее, чем царапины на человеческом теле.
затянется сам по себе.
разрывали его пространство.
встречаться. Их родная стихия - время. Пространство претит их сущности.
- Пора идти на приступ. Посмотрим, как нас встретят теперь.
жестянщиков устремились на штурм. Теперь воинам не нужно было втискиваться в
темные и тесные норы, где их ждали враги с фосфоресцирующими глазами. Цитадель
сейчас напоминала древесный пень, сплошь пронизанный ходами жуков-древоточцев.
сражение возобновилось с прежним ожесточением. Похоже, число мрызлов не
уменьшилось, а, наоборот, возросло. Боевой запал, внушенный Окшем своему
воинству, быстро таял, уступая место страху и отчаянию.
голове.
сражаться! Их не берут ни пули, ни мечи! Еще немного, и среди наших воинов
начнется паника.
Вам не оружие в руках держать, а веники и скалки! Я только опозорился,
связавшись с вами! Наверное, когда боги-созидатели делили между народами
отвагу, жестянщики отлучились по большой нужде!
Иначе все мы погибнем здесь!
суждено вам нынче пировать на развалинах вражеской крепости.
некоторое время у стен цитадели взвыли трубы, призывающие к общему отступлению.
победы. Сражение будет продолжаться до тех пор, пока жив тот, чьей воле
подчиняются мрызлы. Можно, конечно, и дальше дырявить цитадель, но это ничего
не даст. Глупо полагаться на случай. Еще глупее надеяться на то, что Карглак
или тот, кто его здесь заменяет, согласится на поединок со мной. Значит,
остается одно - самому проникнуть в цитадель и прикончить ее хозяина на месте.
- Сказано это было таким тоном, словно Окш уже принял для себя окончательное
решение.
не характерной для себя горячностью.
вооружен. Мне не страшны ни живые, ни мертвые враги. Я просто смету их со
своего пути... А кроме того, война такая штука, что без риска на ней не
обойтись. Ну а если рок действительно выбрал меня орудием мщения, значит, есть
и надежда на заступничество высших сил. А потом пойми - как я могу уйти отсюда,
не добившись победы? Это переломный момент всей моей жизни. И, кстати, не
только моей. Если раньше меня, не стесняясь, называли отродьем Клайнора, то
завтра я стану для всех истинным Губителем Максаров. Вот почему победу и славу
я предпочитаю поражению и позору.
спины прикрою.
своего компаньона. - Я не собираюсь поворачиваться к врагам спиной.
пересек пространство, отделяющее лагерь жестянщиков от цитадели Карглака.
Клинок его покоился в ножнах, а в руках имелось какое-то загадочное устройство,
упрятанное в кожаный чехол. Прямо перед Окшем, практически не видимая со
стороны, зияла овальная межпространственная дыра, готовая поглотить всякое
живое существо и всякий предмет, способный причинить вред ее создателю.
посочувствовал жестянщикам, побывавшим здесь до него. Внутрь он проник через
огромное отверстие в стене, на одну четверть своей высоты заваленное трупами.
Мрызлы и жестянщики лежали здесь вперемешку, но зато дальше стали попадаться
сплошь одни жестянщики - обезглавленные, выпотрошенные, разорванные на части.
сквозь многочисленные сквозные отверстия. Впереди что-то мелькнуло, и Окш, не
раздумывая, послал в ту сторону межпространственную дыру, до этого служившую
ему щитом.
открылся идеально прямой коридор, в котором не было ничего, что имело бы
отношение к этому миру. Лишь мгновение спустя в него проник горячий ветер
Чернодолья, с потолка посыпалась пыль, а по полу потек кровавый ручеек.
отсиживаться по темным углам? Покажись мне на глаза! Хоть раз в жизни наберись
смелости! Видишь, я даже не обнажил клинок!
шорох. Окш едва успел прикрыться межпространственной дырой, в которой исчезло
предназначенное для него копье. И тут же сквозь все этажи цитадели пролег
вертикальный колодец, сразу добавивший света.
дожидаясь нападения, методически очищал цитадель от ее обитателей. Главная
опасность, угрожавшая ему сейчас, заключалась в том, что циклопическая скала,
ставшая изнутри полой, как сгнивший зуб, могла обрушиться сама собой и
похоронить незваного гостя.
разговора, ни честного поединка с хозяином цитадели не получится, занялся
поисками хода, ведущего в подземелье - святую святых любого обиталища максаров,
где хранились несметные богатства, где томились в заточении пленники и где
одних живых существ превращали в других.
все эти попытки заканчивались одинаково - в каменном теле цитадели появлялся
новый коридор, а все, что раньше занимало это пространство, бесследно исчезало.
поводке своей воли, потерял К ним интерес. Все его внимание было сосредоточено
теперь на пришельце, нагло разгуливавшем по чужим владениям и беспощадно
уничтожавшем любого, кто пытался ему в этом воспрепятствовать.
был совершенно уверен в своей неуязвимости. Фигурально говоря, он был готов
скрестить меч своей воли с аналогичным орудием любого врага, будь то хоть сам
Карглак.
грубые бесцеремонные лапы, умеющие только калечить и крушить, а нежные усики
какого-то мудрого насекомого, посредством серии осторожных и вкрадчивых
движений пытающегося разгадать природу врага и при этом ничем его не
потревожить.
подыграть неизвестному сопернику (в том, что это не Карглак, сомневаться уже не
приходилось) и чуть-чуть ослабил препоны, защищающие его сознание от
постороннего воздействия.
действиям. Нежные усики превратились в разящее жало. Затем последовал коварный
и точный удар, который даже готовый к нему Окш не смог ни как следует сдержать,
ни вовремя отклонить.На этот раз он явно переоценил свои силы.
трещину и только чудом не рассыпалось на множество мелких осколков, из которых
уже невозможно было бы вновь собрать полноценную человеческую личность. Его
обуял страх - невыразимый, безысходный страх ребенка, оказавшегося вдруг в
студеной ночи вдали от родного дома.
бросится наутек, а в худшем - превратится в бессловесную скотину, в послушного
раба, уже не имеющего ничего общего с гордой расой максаров. Однако тот, кто
так ловко обыграл его, похоже, и сам растерялся от содеянного. Завершающего
удара не последовало. Невероятным усилием воли Окш переборол страх и
восстановил в сознании защитную стену.
Шломо Вульф
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Адамов Григорий
Березин Федор