особой нужды в этом не было - все ее простенькие жизненные побуждения и так
лежали перед ним столь же открыто, как булочки на противне, и он мог легко
лепить их, придавая иную, приемлемую для себя форму.
пальчиками за подбородок.
Совсем как льдинки!
себе подбавлял в эту квашню то дрожжи ласковых слов, то сахарок мимолетного
поцелуя. Дело шло на лад.
чувственную, и этой плоскостью, фигурально говоря, стал теплый и не совсем
чистый пол пекарни, на котором после всех их любовных потуг осталась приличная
лужица мужского семени.
хоть и глуповатой, но доброй и влюбчивой, да вдобавок еще и сластеной во всех
смыслах. Окш, в отличие от своей подружки не имевший никакого опыта общения с
противоположным полом, извлекал из ее распаленного сознания не только
сексуальные стереотипы, но и сексуальные фантазии, которые потом добросовестно
пытался воплотить в реальность. Повизгивающая от удовольствия девчонка по
молодости лет даже не понимала, какая женская удача ей подвалила.
кошка к сметане, как лихорадка к обитателю болот. Ему же девчонка была дорога
совсем по другой причине. Так художник ценит свою первую, пусть и невзрачную
картину, так охотник никогда не может забыть добытого в юности зайчонка.
заставить любить, заставить ненавидеть, довести до самоубийства...
Опасность, угрожавшая Окшу, не исчезла, а, наоборот, возрастала. Он совершенно
справедливо связывал ее с максаром, погубившим оружейников, с тем самым
сгустком мрака, из которого истекала зловещая энергия, парализовывавшая
жестянщиков и подстегивавшая мрызлов.
силу и превратились в никому не нужный хлам (сами максары, правда, не стали от
этого менее опасными).
меньше, чем их оружие, которое ему доводилось не только держать в руках, но и
несколько раз ремонтировать по мелочам. Он до сих пор не забыл все, чему его
научили мастера, и мог по памяти вычертить подробную схему клинка, за
исключением разве что нескольких деталей, считавшихся сверхсекретными.
людьми, но и перед существами более высокого порядка. В том, что такое
возможно, Окш даже не сомневался. Все, что сделал однажды один человек, может
повторить и другой.
момент в его рассуждениях тоже присутствовал. Просто булочки и пирожки успели
опротиветь. Окша неудержимо тянуло к чему-то более основательному к металлам,
которым он умел придавать самые разнообразные свойства; к оптическим стеклам,
позволяющим легко видеть то, что недоступно взору к хитроумным устройствам,
способным превращать одни виды энергии в другие; к станкам и инструментам; к
колбам и ретортам; к чертежам и справочникам.
немалые. А Окш в своей жизни не заработал еще и медной монеты. У пекаря он
трудился почти задаром, только за кров и пищу.
народом, трижды возрождавшим свою страну из пепла, Окш попросил у хозяина
выходной, первый за все время работы, и тот был так удивлен этим, что
немедленно согласился и даже одолжил подручному, не имевшему никакой приличной
одежды, свой дорожный плащ и сапоги.
заведение, где рудничные рабочие играли в кости на золото.
выразил желание испытать свое счастье, грубые и бесцеремонные мужчины не
посмели ему отказать.
Сдержанно поблагодарив их за хорошую компанию, он направился к выходу,
окутанный почти материальным облаком всеобщей ненависти.
же всех нас до нитки обобрал!
собирались броситься в погоню, но тут их планы внезапно расстроились. Хотя,
если говорить откровенно, вначале расстроилось их пищеварение, и без того
ослабленное обильной и грубой пищей. Теперь Окшу можно было не опасаться
преследования - тот, у кого содержимое кишечника во всем своем объеме
переместилось в штаны, поглощен совсем другими проблемами.
покупку инструментов и материалов. В этом ему очень помогала хозяйская дочка,
хорошо знавшая всех торговцев в окрестностях. Некоторые из заказов Окша
выполнили караванщики, свободно путешествовавшие по всей стране. Пару раз он и
сам выбирался на рынок, расположенный по соседству с рудником. Там можно было
купить из-под полы и слиток чистой меди, и редкие химикаты, и лабораторное
оборудование.
обработав мозги хозяина. Тот до самого последнего момента был уверен, что его
подручный занимается усовершенствованием кондитерского оборудования. Для отвода
глаз Окшу даже пришлось сварганить оригинальный духовой шкаф и универсальную
форму для выпечки бисквитов.
Работа над клинком шла туго, с перебоями, но на быстрый результат он и не
рассчитывал.
Кто-то бродил вокруг пекарни, присматриваясь к ней, как лазутчик
присматривается к вражеским укреплениям.
слышать, о чем там идет разговор, а приличное расстояние мешало чтению мыслей.
незваный гость ушел, но опасность которую он принес с собой, продолжала
окутывать все вокруг, как вязкий гнилой туман.
Поскольку у того в голове царил полнейший сумбур, пришлось приступить к
словесному допросу, вытягивая каждое слово чуть ли не клещами.
Я молчать обещал...
здесь ли проживает его друг Окш Сухорукий.
чураешься. Стал отнекиваться... Не знаю, мол, такого. Тогда он твои точные
приметы описал. И рост, и цвет волос, и руку покалеченную... Почему я ему
верить не должен, если он про тебя все подробности знает? Вот я и говорю - есть
такой... У меня как раз и проживает.
хозяина.
котором поблескивали золотые монеты старинной чеканки. - Вот одарил он меня...
Это надо же, такие деньги!
поздороваться с другом. А он отмахивается. В другой раз, дескать. Времени
сейчас нет... Правда, очень просил ничего тебе не говорить. Наверное, хочет
сюрприз приготовить... Сам не знаю, зачем я тебе это рассказываю, - хозяин
недоуменно пожал плечами.
если постараешься.
максаром, громили мастерскую, Окшу бегать не приходилось. Однако незнакомца,
принесшего с собой опасность, он настиг единым духом.
обернулся лишь тогда, когда был крепко схвачен за плечо. Его ничем не
примечательное, плоское лицо исказилось страхом - перед собой он видел не
худосочного и бледного паренька, а кого-то совсем другого, кого боялся уже
загодя.
поэтому он напрямик спросил.
жизнь свою драгоценную сохранить.
обыкновенный бродяга, за деньги нанявшийся в соглядатаи.
разузнать надо, меня посылают...
Глуховский Дмитрий
Корнев Павел
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Маккарти Кормак
Белоусов Валерий