сознание во мрак, как это ты делаешь с теми, кого превращаешь в своих рабов.
Подчини этого жестокосердного себялюбца своей воле. Измени ход событий. Ведь
еще не поздно... Почему ты не властен над ним? Вообще не властен? Ах, только
сейчас...
исчез: то ли свалился в ров, за это время успевший превратиться в настоящее
ущелье, то ли спрятался внутри каменного истукана, пребывавшего сейчас в двух
разных мирах одновременно и по этой причине выглядевшего чрезвычайно комично,
но потом заметил своего бывшего соратника, бодро прогуливающегося по ту сторону
медленно отступающей стены - не похожего на самого себя, крохотного,
искаженного неестественной перспективой перекошенного пространства до полной
утраты человеческого облика. Сейчас Окш был весьма похож на лемура - наиболее
мерзкого из всех существ, созданных максарами.
реки, хотя на самом деле их разделяло не более полусотни шагов. - Что не
сделаешь, дабы ускользнуть от неприятной встречи. Твоя бессмертная курица и в
самом деле могла помешать мне. Тягаться с существами такого порядка не под силу
даже максарам. Но на мое счастье все, что прикрыто броней перестроенного
пространства, в том числе и время, неподвластно Предвечным, или как еще их там
называют... За пределами Чернодолья можете вытворять все, что угодно, а здесь
вам меня не достать.
максаров?
прочего, в завещании Азда было сказано, что в Чернодолье имеется несколько
постоянных межпространственных туннелей, связывающих его с хорошо известными,
вполне пригодными для жизни мирами. Карту я запомнил в мельчайших подробностях
и могу нарисовать ее даже с закрытыми глазами. Кстати, один из таких туннелей
находится прямо в замке моего знаменитого предка Стардаха.
Предвечные, Иносущие... Начну все сначала. Хуже, чем здесь, думаю, не будет...
зашагал прочь. Удалялся Окш так быстро, что казалось, он не идет, а катится с
крутой горки.
которого всосала защитная стена, а часть, как картечь, разлетелась в разные
стороны. Хавр взглядом отыскал Феникса - золотисто-красную шляпку от гвоздя,
вбитого в тусклую лазурь неба.
усомниться в вашем всесилии... Ах, еще не все потеряно! Надежда все-таки есть!
Кто-то спешит сюда на помощь! Кто? Тот, кто однажды уже проклял меня? Неужели
Клайнор?.. Только его здесь не хватало...
необычный - никогда здесь раньше не виданный серебристый оттенок, погружавший
землю в перламутровые сумерки и расцвечивавший небеса холодным, призрачным
мерцанием, похожим на танец мириадов светляков.
опрокинувшего последних уцелевших истуканов и заставившего деревья сбросить с
себя не только птичьи гнезда и спелые плоды, но даже и недозрелые орехи, можно
было только догадываться.
Ручьи превратились в реки, лужи - в озера, а озера, слившись воедино,
образовали настоящее море, где плавало множество мертвецов, покинувших свои
размытые могилы.
вероятности могли быть и лихорадкой выздоравливающего, и агонией умирающего.
Чернодолья. Если Окш в чем-то и был прав, так только в том, что своей мрачной
грандиозностью она должна была превосходить дыру, согласно легенде, соединяющую
наш мир с преисподней.
идеально ровные края простирались влево и вправо, лишь слегка загибаясь к
горизонту, а противоположная сторона, точно также, как и дно, терялась за
пределами, доступными зрению. Дождевые потоки, низвергавшиеся в воронку,
исчезали столь же бесследно, как и струйки воды, пролитые в песок.
неизвестно было, какие опасности могут подстерегать там смельчаков), а вот для
того, чтобы подняться обратно, пришлось бы рубить лестницу в миллион ступенек.
ливень немного утих, а сопутствавший ему туман рассеялся, Хавр заметил, что по
склону кто-то взбирается.
больше напоминал муравья.
к прямому углу, он вынужден был двигаться зигзагами, как парусник, идущий
против ветра, - пять шагов в одну сторону, пять в другую, что в результате
давало три-четыре шага вверх. Нужно было иметь неимоверное терпение, ловкость,
самообладание и выносливость, чтобы вот так, день за днем, без сна и отдыха
карабкаться по крутому склону, абсолютно лишенному каких-либо выбоин или
трещин.
позволявшее обмениваться репликами, однако Хавр молчал, опасаясь по
неосторожности напугать его.
смельчака, внимательно осматривавшего каменную кромку стены, и шепотом
предложил:
удивления, ответил тоже шепотом:
не то восхищаясь собственным подвигом, не то ужасаясь видом этой грандиозной
бездны. Дышал скалолаз ровно, на ногах стоял твердо, смотрел ясно. Ни тени
усталости не было на бледном лице, таком заурядном, что его нельзя было
запомнить ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза (впрочем, это ни в
коей мере не касалось глаз, воистину незабываемых).
еще он мог появиться?). - Когда-нибудь здесь обязательно будет море. И, вполне
возможно, его назовут твоим именем. Море Хавра! А что, звучит неплохо!
не знал, как себя вести.
какое-нибудь из моих прежних имен.
защитную стену, твое тело стало плоским, как вырезанный из картона силуэт, и
фиолетовым, потом пропало на мгновение, а с той стороны ты появился уже похожим
на горбатого карлика.
нельзя.
может, - произнес Артем будничным тоном.
океане... А может, сгорело в пламени какой-нибудь звезды... Или превратилось в
ледяную глыбу... Никаких правил здесь быть не может, сам знаешь.
предела далеко... Хотя все могло сложиться намного хуже.
крепко засела в твоей памяти. А ведь после изгнания ты должен был обо всем
забыть.
Предвечными... Просто мне кажется, что во Вселенной наступают не лучшие
времена. Об этом можно судить даже по состоянию Тропы. Старые миры исчезают с
нее гораздо чаще, чем появляются новые. А эти новые... видал бы ты их только!
жестянщики погибли...
пришлось пожертвовать, она уже мало на что годилась, а все то, что составляет
личность душа, сознание, память, - сохранилось. Сейчас он находится вот здесь.
- Артем дотронулся до своего лба. - Когда-то мать носила его в своем чреве, а
отец носит в голове.
Максимов Альберт
Суворов Виктор
Василенко Иван
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Муркок Майкл