житье-бытье писать не буду. Главное, что я жив и здоров. Надеюсь, когда-нибудь
свидимся. Оставаться тебе здесь долго не надо. Возвращайся домой. Успокой мать,
хоть вы с ней и разошлись. Если можно (слово "можно" было дважды подчеркнуто),
раздобудь для меня кое-что. Только ничему не удивляйся. Я, например, вообще
удивляться перестал. А нужно мне следующее. Несколько сушеных ящериц, любых.
Если нет ящериц, сойдут и жабы. Потом, зубы зверей, кости которых найдены в
лесу. Собака, лось или кабан - без разницы. Еще щучьи глаза. Ножки лесных
пауков. Перья черной птицы, но только не вороны. Стружки от гроба. Святая вода,
но если ее нет, то и не надо. Махорка, не сигареты, а именно махорка,
желательно покрепче. Из растений еще - веточки рябины, полынь, укроп, чеснок.
Говорят, все это можно купить на Таракановском рынке у бабок. Открыто такими
вещами не торгуют, надо спрашивать. Хорошо бы еще расческу, которой расчесывали
покойника, но ее достать очень трудно. Вот пока и все. Прощай. Твой Димка".
глаза какая-то муть застилала. Когда он закончил чтение, с письмом ознакомилась
и Дашка.
эта бумажка - во! - он чиркнул ладонью себя по горлу.
им какая-нибудь хреновина жить мешала. Только есть войны явные, а есть тайные.
На одни идут те, кто с мечом или винтовкой ловко обращается, а на другие те,
кто в колдовских зельях понимает да нечистую силу словом отгонять умеет.
смыслят? - Синяков почувствовал, что вот-вот сорвется.
силу, но уже без всякого ерничанья. - Помнишь, недавно мы с тобой до того
доболтались, что твои шансы уцелеть дошли до нуля. А теперь потихоньку
уменьшаются и мои... Здесь, - Дарий почему-то оглянулся в сторону стройки,
зияющей провалами колодцев и котлованов, - такое не прощается. Не знаю даже,
зачем я с тобой связался. Наверное, вот из-за этой крали, - он неодобрительно
покосился на Дашку. - Сестра все-таки. Родная кровинушка... Когда приготовите
то, что твой парень просит?
- Я потом сам заберу.
оставшиеся у него деньги.
бабок базарных. Побаиваются они меня.
сумасшедшим, но сам сумасшедших не одобрял.
прошу.
сестры отступишься.
из тех мест, куда мы сейчас отправляемся, возвращаются немногие. И еще меньше
таких, которые могут потом хоть что-нибудь вспомнить.
голосом. - Если мне не помогут добрые силы, я продам душу силам злым. Если
будет нужно, я сама разыщу его. Хоть в аду, хоть на небе. Ну а тебя, братец,
предупреждаю. Не дай бог если хоть один волосок с него упадет по твоей вине.
Вот тогда берегись.
делает! Дитя неразумное! Вчера мышиного писка боялась, а тут такое... Родному
брату угрожает. - Он завел мотоцикл и кивком позвал Синякова: - Давай садись!
вместе с деньгами багажную квитанцию.
выписывания фигурных кренделей и бешеную для всего остального. Рванув с места,
словно выпущенная в цель ракета, они понеслись в сторону стройплощадки - туда,
где яма была на яме, а земля и бетон стояли дыбом.
подбрасывало, однако очень скоро Синяков убедился, что Дарий отнюдь не
относится к разряду потенциальных самоубийц. Мчался он не как бог на душу
положит, а в строгом соответствии с тропинкой, расчетливо проложенной среди
препятствий самого разного рода и размера. То они, низко пригнув головы,
проносились сквозь брошенное на пустыре канализационное кольцо, то мчались по
самому краю пропасти, дно которой было утыкано вмурованной в фундамент
арматурой, то ныряли в узкую щель между двумя поставленными почти впритык
вагончиками.
возле дороги бульдозера, ни самой дороги уже не увидел. На его душе стало
особенно тяжело. Неожиданно они влетели в бетонированную траншею, полого
уходящую вниз. Справа вдоль стены тянулась труба, обмотанная теплоизоляцией,
так что для проезда оставалось пространство шириной не более метра.
Мотоциклетная дуга время от времени задевала другую стену, и тогда из-под нее
летели искры.
вое уже. Внезапно она совершенно исчезла, но прежде, чем наступил полный мрак,
Дарий успел включить фару.
они на полной скорости несутся в тупик, на глухой стене которого красной
краской был грубо намалеван соответствующий дорожный знак.
тоннель, такой низкий, что свисающая с его потолка всякая растительная дрянь
пребольно хлестала Синякова по плечам и шее (лицо его, слава богу, упиралось в
спину Дария).
его колес вздымались буруны, которым мог бы позавидовать и ходкий глиссер.
считавший себя гонщиком экстра-класса, почти не сбрасывал газ - вправо, влево,
вправо, влево, опять влево... У Синякова закружилась голова, и он счел за
лучшее закрыть глаза и отдаться на волю случая. Сначала он пытался запомнить
маршрут движения (авось на обратном пути пригодится), но вскоре понял, что в
таком лабиринте ему, наверное, не поможет даже нить Ариадны.
масштабам и разветвленности прорытых здесь подземных коммуникаций - надо
думать, что в случае нужды в них можно было загнать все городское население
вкупе с крупным и мелким рогатым скотом, состоящим на балансе соседних
колхозов. Нет, не простая электростанция тут планировалась!
него, Дарий выругался так отчаянно, что Синяков помимо воли раскрыл глаза.
приближающуюся смутную фигуру - не то голого человека, не то вставшей на задние
конечности бледной безволосой обезьяны.
гнилую картофелину, разнес его вдребезги и помчался дальше. Синяков
почувствовал себя так, словно попал под струю помоев. Какая-то холодная,
осклизлая мерзость текла ему за шиворот, заливала глаза, липла к волосам. Запах
к тому же был отвратительнейший - что-то среднее между протухшей рыбой и
кошачьей мочой.
зловонные ошметки.
воздуха не позволял даже рта раскрыть.
по сразу изменившемуся звуку мотора), также скрытый мраком. Свет фары уже
больше не мельтешил по потолкам и стенам, до которых было рукой подать, а
терялся далеко впереди в непроглядной мгле.
представлении Синякова должна была выглядеть поверхность Луны - серое, ровное
пространство без единого человеческого или звериного следа.
так напугали Дашку - оранжевые, багровые, зеленоватые, всегда парами и почти
всегда неподвижные.
мотоцикл к какой-то одному ему известной цели. Несколько раз на их дороге
попадались довольно широкие ветвистые трещины, определить глубину которых
Синяков просто не успевал, но Дарий ловко преодолевал их, используя вместо
Куликов Роман
Каргалов Вадим
Мичурин Артем
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий