Чтение 43–й страницы книги ~Дисбат~

из чужих рук.)

В понимании Синякова поиски Димки можно было вести разными способами.
Во-первых, полагаясь на слепой случай. Во-вторых, полагаясь на помощь духов.
В-третьих, полагаясь на помощь людей. Впрочем, все три способа выглядели
довольно сомнительно. Случай - он и есть случай, его можно всю жизнь ждать.
Духам нельзя верить изначально, поскольку лукавство является неотъемлемым
свойством их природы. Люди, в свою очередь, не будут верить Синякову, принимая
его за одного из духов.

Положение можно было назвать тупиковым, но туг Синяков вспомнил, где
именно он сейчас находится. Это ведь не срединный мир, к правилам которого люди
более или менее приспособились, и не нижний мир, где все устроено с точностью
до наоборот и где любая попытка следовать здравому смыслу губительна.

Это Пандемоний. Промежуточная зона. Нечто среднее между землей людей и
обиталищем духов. Ни то ни се. Автобусы здесь ходят, но все маршруты имеют один
номер - 666. Бесы строят вполне приличные на вид загородные усадьбы, где потом
подкарауливают неосторожных путников, однако и люди в случае чего бесам спуску
не дают.

Законы срединного мира вступают здесь в соприкосновение с антизаконами
мира нижнего. Здесь можно споткнуться на ровном месте, а можно пройти по лезвию
ножа над бездной. Здесь глупо строить какие-либо планы. Здесь бессмысленно
заглядывать в будущее дальше чем на пять минут. Здесь ничего нельзя принимать
близко к сердцу, потому что победа в следующий момент может обернуться
поражением, а неудача таит в себе зародыш будущего успеха.

Неплохо было бы, конечно, вызвать на помощь духа-покровителя, но еще
неизвестно, каково ему придется в этих местах, одинаково чуждых и для людей, и
для порождений преисподней. Пусть уж лучше остается пока в своем родном мире.

Мысль о духе-покровителе посетила Синякова совершенно непроизвольно, и он
поспешил отогнать ее прочь. После того, что случилось минувшей ночью в
полупустой квартире на улице Шпалерной, дух-покровитель стал ассоциироваться у
него с Дашкой, и Синяков до сих пор не решил, как относиться к этому факту.

- Ну да ладно, - сказал он самому себе. - Сбросим с плеч груз прошлого. В
другом месте хватит других забот.

Придерживаясь следа, оставленного мотоциклом Дария на влажной почве, он
направился к дороге, которая, судя по всему, вела к видневшимся в тумане
зданиям. Возможно, это был тот самый город, о котором вскользь упомянул Дарий.

Впрочем, если бы здания оказались миражем, это бы ничуть не обескуражило
Синякова, заранее готового к целой череде разочарований, поджидавших его здесь.

Вступив на асфальт, хранивший множество свежих следов, начиная от комков
глины, занесенных лошадиными подковами, и кончая прихотливыми узорами
автомобильных покрышек. Синяков почувствовал себя как-то спокойнее. Запахи
навоза и бензина внушали веру в торжество рода человеческого не только над
демонами преисподней, но и над ангелами небесными.

Вскоре туман стал редеть, и, осилив очередной затяжной подъем. Синяков
оказался перед сооружением, очень напоминающим собой небезызвестную избушку на
курьих ножках. Разница состояла лишь в том, что сама избушка была не
бревенчатая, а стеклянная, ее бетонные ноги-опоры обвивала железная лесенка и
вместо трубы на крыше торчали аршинные буквы - ГАИ.

В стеклянной избушке восседал некто, облаченный в милицейскую форму,
дополненную белой портупеей, такими же крагами и красивой нагрудной бляхой. Он
с нескрываемым интересом наблюдал за Синяковым, который, поравнявшись со
знаком, ограничивающим скорость движения, невольно сбавил шаг.

Впрочем, эта жалкая попытка продемонстрировать свою лояльность не помогла.
Милиционер (или принявший его образ дух) проворно выскочил наружу, свистнул в
свисток и жезлом подал сигнал остановки, словно имел дело не с одиноким
пешеходом, а по крайней мере с многоосным грузовиком.

Поскольку такие фокусы не стал бы вытворять даже вусмерть пьяный
милиционер. Синяков решил, что имеет дело именно с духом. Надо было готовиться
к любым неожиданностям.

- В чем дело? - спросил он, остановившись на приличном расстоянии от
поста.

Нельзя было не отметить, что порождения преисподней маскировались под
людей весьма умело. Все на милиционере выглядело предельно натурально, включая
прыщ на носу и расстегнутую ширинку.

- Инспектор дорожно-патрульной службы Решетняк, - подчеркнуто официально
представился тот. - Попрошу предъявить документы.

Паспорт был у Синякова всегда при себе, но не хватало еще, чтобы какой-то
дух пачкал его своими лапами. Было неизвестно, как обстояли дела с правами
человека в Пандемонии, но Синяков решил блеснуть своей юридической
грамотностью, почерпнутой главным образом из бесед со Стрекопытовым.

- На каком основании вы требуете у меня документы? - холодно осведомился
он. - Разве я нахожусь в зоне, где введено особое положение? Или имею явное
сходство с преступником, объявленным в розыск?

Эти вполне невинные вопросы почему-то привели милиционера в
замешательство, что лишний раз подтверждало его потустороннее происхождение.
Можно было представить, как прореагировал бы на тираду Синякова истинный
блюститель правопорядка, с грехом пополам закончивший сельскую десятилетку и
завершивший свое образование на шестимесячных курсах младшего милицейского
состава, где даже на изучение приемов самозащиты времени не хватает, не говоря
уж об этике и правилах вежливости.

- Да я просто так, - смущенно пробормотал инспектор. - Надо же какой-то
повод найти для беседы... - Заметив, что Синяков лезет в карман, он торопливо
добавил: - Нет, нет, если не хотите, то не показывайте!

- Я и не собираюсь. - Синяков на всякий случай потрогал иголку, однако та
продолжала хранить полное безмолвие, если такой термин можно применить к
неодушевленному предмету.

- Закурить не желаете? - Инспектор стал услужливо развязывать внушительных
размеров кисет, но это вышло у него так неловко, что изрядная доза махорки,
подхваченная ветром, угодила в Синякова.

- Спасибо, не курю, - поморщился тот, однако видя, как увивается вокруг
него инспектор, решил воспользоваться моментом и томно промолвил: - А вот попил
бы с удовольствием...

- Вода подойдет?

- Подойдет.

- Тогда попрошу за мной. -Сапоги инспектора загрохотали по железной
лесенке.

Синяков подозрительно покосился ему вслед, но маленькая, насквозь
просматриваемая будка поста, похоже, не таила в себе никакой опасности, что
подтверждала и иголка. Тем не менее, поднимаясь наверх, он каждую секунду
ожидал подвоха: а что, если железная лесенка окажется вдруг хитроумным
капканом, а дверь превратится в пасть какой-нибудь плотоядной твари?

Вся мебель поста состояла из крохотного стола, пары стульев и
внушительного металлического шкафа, запертого сразу на три навесных замка.
Средства связи, представленные радиостанцией и телефонным аппаратом, похоже,
имели чисто декоративное назначение. В углу стояла канистра, судя по запаху, с
бензином.

Не успел еще. Синяков опорожнить стакан воды, услужливо налитый
инспектором, как в шкафу кто-то завозился и негромко завыл.

Инспектор, не обращая никакого внимания на эти звуки, осведомился:

- Как водичка?

- Бывает лучше, - ответил Синяков. - Но и на том спасибо.

Если честно, вода была отвратительной - теплой, несвежей, попахивающей
болотом. Тем не менее измученный жаждой Синяков (и ведь не пьянствовал вроде
накануне) принял внутрь еще два стакана подряд.

Все это время инспектор буквально ему в рот смотрел. То, что после столь
обильного употребления воды с Синяковым ничего не случилось, явно озадачило
его.

- Вы ужинали? - упавшим голосом осведомился инспектор.

- Да, - признался Синяков. - Но только позавчера.

Свои припасы инспектор почему-то хранил в аптечке. Проходя мимо
металлического шкафа, он как бы невзначай лягнул его ногой, и доносившиеся
оттуда стоны сразу умолкли.

Угощение оказалось более чем скромным - зеленоватое свиное сало, черствый
хлеб и головка чеснока.

"Странно, - подумал Синяков, - а говорят, духи терпеть не могут чеснок и
прочие пряности. Хотя не исключено, что уже существуют какие-то духи-мутанты.
Ведь существуют же бактерии, питающиеся пенициллином".

Когда от хлеба остались только крошки, от сала - шкурки, а от чеснока -
шелуха, инспектор призадумался, как шахматист, все хитроумные атаки которого
разбились о стойкую оборону противника. Воспользовавшись этим. Синяков занялся
обзором местности, благо из постовой будки открывался прекрасный вид во все
стороны.

Ту дорогу, по которой он пришел сюда, пересекала другая, но не
асфальтированная, а брусчатая. За ней начинался город, чей облик если и не
взволновал, то озадачил Синякова.

Многие здания, в том числе и желтый собор, по иронии судьбы соседствующий
с судилищем, он узнал сразу. Зато на месте Таракановского рынка простиралось
болото, по совместительству служившее городской свалкой. Из трех известных
Синякову мостов через речку Свиристелку в наличии был только один, зато ниже
его имелась мельничная плотина. Телевизионная вышка отсутствовала, что в
принципе ничуть не портило городского пейзажа, а вот построенный сравнительно
недавно нелепый обелиск, напоминавший собой не то короткий штык, не то длинный
фаллос, находился там, где ему и было положено.

Рассмотреть какие-либо иные подробности этого города-фантома помешал
инспектор. Втихаря подобравшись сзади, он неожиданно хлопнул Синякова по спине.

- Признавайтесь, вы - человек! - Следующая фраза, наверное, должна была
звучать так: "Чистосердечное признание смягчает вину".

Синяков, не собиравшийся заниматься саморазоблачением, в свою очередь
поинтересовался:

- А в чем, собственно, дело?

- А в том, что моего напитка ни одно бесовское отродье не выдержит! -