вместе с бродягами их печальные песни, пас обезьян, прислуживал
странствующему костоправу и клялся именем Тимофея, не имея представления,
кто это такой.
мое вольное обучение и положила начало обучению принудительному.
остается для меня загадкой. На Настоящем Языке отдаются приказы, вершится
суд, осуществляются официальные церемонии. Причем, как я заметил, суть
сказанного не всегда понятна говорящему, чаще всего это просто бездумное
звукоподражание, высокопарная, но ничего не значащая белиберда,
бессмысленный набор слов. Так могут болтать скворцы, попугаи, но отнюдь не
разумные существа.
боливийскому крестьянину классическая латынь, на которой служится
католическая месса. Местное наречие отличается от него не только
фонетически и лексически, но и фразеологически. Например, голодному
человеку, заглянувшему в гости к приятелю, на Настоящем Языке достаточно
сказать что-то вроде: "Я хочу есть". А мой друг Головастик в сходной
ситуации выразился бы примерно так: "Привет тебе, хозяин этого просторного
жилища, известный своей добротой и гостеприимством на всей Вершени, чьи
предки имениты, чьи дети послушны, а все жены толщиной в два обхвата!
Знай, что я пришел к тебе поговорить о достославных свершениях, великих
победах и поучительных случаях, спеть с тобой немало веселых песен и
поискать кусачих блох в твоих красивых и густых волосах, а отнюдь не с
целью перекусить! Но если ты все же предложишь мне это, я не откажусь, а
впрочем, там будет видно, но, на всякий случай, я заранее благодарю за
угощение!"
государственных должностях, владеет Настоящим Языком примерно как ребенок
трех-четырех лет от роду. Причем, как ребенок, воспитанный в казарме.
хватило бы для командира штрафной роты или тюремного надзирателя. Каждое
новое слово, произнесенное мной на Настоящем Языке, Яган встречает с
восторгом. Он часами может повторять "Кор-рыто! Р-ыло! Бар-ран!"
черепов, дудки из берцовых костей, нищие калеки на каждом перекрестке,
заставы на дорогах и повальные рекрутские наборы.
болотника, доставлявшего нам пищу. Со временем мое зрение кое-как
адаптировалось к темноте, и я стал различать малейшие оттенки мрака.
Высокий свод над головой казался мне чуть-чуть светлее, чем гнездившаяся
по углам непроглядная темнота. В колодце, связывавшем нас с внешним миром,
изредка мелькали какие-то смутные блики. Действуя на ощупь, мы обследовали
пол и стены нашей тюрьмы. Как я и ожидал, других выходов, кроме уже
известного, нигде не обнаружилось. Болотники - ребята основательные, все,
сработанное ими, надежно и долговечно.
из первых дней нашего заключения. (Тараканы здесь, кстати, совершенно
уникальные - кусачие, как тарантулы, и неистребимые, как человеческая
глупость.)
птицей.
болотников все так устроено - и жилье, и кладовые, и кузницы. Подземная
нора, а ход в нее водой залит. Только ход этот не прямой, а запутанный.
Если правильного пути не знаешь, обязательно захлебнешься в каком-нибудь
тупике. Поэтому болотники и охраны возле своих поселков не ставят.
кругом. Яма на яме. Угадай, в которой из них болотники затаились.
Таскаешься целый день по топям и все впустую. Ни единой живой души. А
только ночь настанет, заснешь где-нибудь на сухом месте, они тут как тут,
изо всех щелей лезут и у каждого нож железный. Разве это война? Разве
нормальные люди ночью воюют? Подлецы они и больше никто!
Настоящий Язык уважайте, из своих нор на белый свет вылазьте, все железо
нам отдайте, а они - ни в какую! Дикари голодные! Привыкли в дерьме
ковыряться да червей жрать. К ним со всей душой - а они на тебя с ножами!
Надо жить, как положено, а не так, как нравится! В болотах змеи должны
жить, а не люди. Мы бы их на какой-нибудь занебник переселили. Сейчас
много занебников свободных - недавно мор был. Пусть живут себе, нам не
жалко. Лишь бы железо делали. Железо штука нужная. На Вершени все есть, а
вот железа нет.
юмор понимал туго.
их сверху посыпали, и смолу горячую лили, и тухлятиной чумной забрасывали
- все без толку.
смолу, и тухлятину.
унимался я.
Думаешь, мы не пробовали копать? Кузницы их по дыму можно найти. Говорят,
там, под землей, живые косокрылы сидят, в цепи закованные, и крыльями
машут, чтобы огонь жарче пылал. Болотники их за это пленниками кормят. Так
вот, целый день провозились, а толку почти никакого. У занебника корни
тверже железа. Потом бросили это дело. Дымоход завалишь и все. Да только у
них запасных дымоходов сколько угодно.
совещания. - Если кто-то из местных не поможет, истлеют здесь наши
косточки.
может, и придет поглазеть.
пребывания в подземелье. С собой он принес мешок вкусной еды и много
всяких полезных вещей: глиняные миски, охапку смоляных факелов, кресало,
свернутую трубкой плетеную циновку, а главное - нож. Но не тот тяжелый
боевой нож, который все без исключения болотники таскают на шее, а
коротенькое острое лезвие, сделанное из прекрасной, гибкой стали. Его
можно было прятать в волосах, между пальцев рук, во рту.
вполне годными к употреблению. Факел - а по сути дела, это губка,
пропитанная густой, горячей, как напалм, смолой, - вспыхнул от первой же
искры. Наконец мы смогли обозреть свое узилище. Картина, надо сказать,
оказалась безрадостной: с потолка свешивались какие-то бледные
заплесневелые мочала, грязь как будто шевелилась от бесчисленного
количества жирных мокриц и слизней, в яме посередине пузырилась черная
вода. Глаза бы мои на все это не смотрели.
этикета. - Все ли хорошо в твоем Доме?
долго отсутствовал. Многое изменилось здесь с тех пор.
куда более широкое, чем просто жилище. Это нечто вроде клана - несколько
десятков больших патриархальных семей, связанных кровным родством. Все,
что происходит внутри Дома, вопрос довольно щекотливый, и чужакам его
лучше не касаться.
Наш ветвяк еще не срубили?
добычей и пленниками.
порочащее меня, то и моя очередь настанет.
держался. Да если бы что-то и было, мы бы не сказали.
Майер Стефани
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Земляной Андрей
Ибсен Генрик
Каргалов Вадим