Чтение 8–й страницы книги ~А слезы капали...~

Кабинет Васина.

- Не отлучайся никуда. Я буду.

Васин положил трубку, пошел к двери.

- Вы уходите? - к Васину подскочил возмущенный седой. - Послушайте, я
вас два часа уже жду!

- Да, не везет, - посочувствовал ему Васин. - А мне вот уезжать
надо... Нет вы не уходите. Я скоро буду.

- Я больше не могу ждать.

- А какой у вас вопрос?

- Мы готовим статью о зависимости супружеской жизни от жилищных
условий.

- Молодцы! В самый корень! Два часа потеряли, подождите еще десять
минут. Мы с вами такую статью отгрохаем - все ахнут.

Он дружески положил руки на плечи седого, припечатывая его к месту и
неожиданно лукаво подмигнул.

У выхода из райисполкома он сел в вишневую "Волгу".

- Костя, - сказал он, усевшись, - в облпроект.

Шофер продрал глаза, рванул с места. Васин глядел туда, где стоял
желтый "Москвич". В нем никого не было.

- Стой! - скомандовал Васин.

Костя нажал на тормоза.

Васин выскочил, вернулся к "Москвичу", рванул дверцу. Там,
скорчившись на заднем сиденьи, пряталась Дина.

- Здравствуй, Дина, - сказал он.

- А, Павлик... - сказала Дина в полной растерянности. - Привет... А я
вот шпильку потеряла...

- Дина, передай своей подружке, что если она желает избавиться от
ненавистного ей супруга, то для этого не надо присылать к нему психиатров.
Он согласен на любые условия. Любые - лишь бы быть от нее подальше. И
еще... Впрочем, он сам ей все сейчас скажет.

- Захлопнув дверцу, пошел к "Волге".

- Павлик! - Дина выскочила из машины, догнала, побежала за Васиным. -
Постой! - Она схватила его за рукав. - Какая подружка? Каких психиатров?
Ты о чем говоришь?

- Этот ваш корреспондент с бегающими глазами у нас в прошлом месяце
лекцию читал. Так что угомонись, кикимора!

Васин вырвал руку, залез в "Волгу".

- Павлик, подожди! Клянусь тебе нашей дружбой. Ирина ничего не знает.
Это я попросила Владика, чтобы он обследовал тебя!

- Пока!

Васин захлопнул дверцу.

- В облпроект, - повторил он Косте.

Облпроект.

Когда Васин вошел в комнату отдела, где проходило торжественное
заседание, там было полно народа. На длинном столе, сдвинутом из
нескольких, стоял торт. У дальнего конца Тетерин вручал уходящему на
пенсию Ковалеву адрес. Ирина, осунувшаяся, печальная, держала в руке
бумажку со стихами.

- Ирина, - позвал от двери Васин, которому трудно было бы пробиться
через строй сотрудников.

Та сразу услышала. На мгновение в глазах мелькнула надежда, но
погасла - и голос, и вид Васина не предвещали ничего доброго.

- Не могу, - показала она ему, приложив палец к губам.

- ...И с благодарностью будем вспоминать годы, проведенные под вашим
руководством! - закончил речь Тетерин. И вручил адрес. Раздались бурные
аплодисменты.

Когда они смолкли, Васин повторил:

- Ирина Николаевна!

- Тшшш, - зашипел кто-то рядом.

В глазах Ирины было загнанное выражение.

- Подожди, - губами сказала она.

- А теперь слово Ирине Николаевне! - сказал Тетерин.

- Гражданка Васина! - в третий раз, куда грозней, чем раньше, сказал
Васин.. Казалось, он наслаждается испугом жены.

Тут его увидел и Тетерин. Узнал и удивился. Насторожился.

Ирина сбивающимся голосом начала читать стихи.

- Судьба бывает к нам сурова, давайте же в прощальный час, мы дружно
скажем Ковалеву, что плохо будет нам без вас... Вы ярый враг подхалимажа,
но вас обидеть не боясь, о чем молчали ныне скажем, мы любим вас, мы
/хором подхватывают сотрудники/ любим Вас!

Аудитория живо реагировала на стихотворение. Лишь та, что читала, с
каждым словом волновалась все больше.

- Вот здесь присутствует Тетерин И каждый здесь конечно рад...

Ирина оторвала взгляд от бумажки. Теперь она смотрела на мужа, умоляя
его не вмешиваться, помолчать. И сами губы ее, помимо ее воли, произнесли
дальше:

Давайте дружно мы теперя

Тетерю поцелуем...

- В лоб! - закончил Васин.

Жена в ужасе посмотрела в бумажку. Поняла.

- Да катись ты к черту! - закричала она. - Я тебя ненавижу!

И зарыдала.

Машина.

Васин ехал в машине и сдержанно улыбался. Он одержал победу. Малой
кровью.

- Направо, - сказал Васин водителю.

- Я по Ломоносовской поеду. Короче.

- Дальше.

- Пал Иваныч, неужели я города не знаю?

- Привык мешочников зигзагами катать, рубли зашибать.

- А вы, Пал Иваныч, меня поймали?

- Поймаю. Здесь налево.

- Пал Иваныч, - спросил Костя. - Там, когда я стоял, одна тетка
базарила, будто собак теперь будут на Нижний массив возить? Это правда?

- Да.

- Вообще-то разумно. А то никакой дисциплины. Пал Иваныч, а как они
туда будут добираться? В индивидуальном порядке, или автобус-экспресс
пустим?

- Своими ногами дойдут. Сворачивай направо.

- Там перекопано.

- Мне лучше знать, где перекопано.

Костя свернул направо.

- Своими ножками. Хорошо. Пусть закаляются. Только сколько туда?
Километров шесть? придется по трассе походные унитазы расставить.

Машину тряхнуло.

- Вперед смотри, - раздраженно сказал Васин.

- Смотрю... Пал Иваныч, а с кошками как? Может кошек тоже, а? Среди
кошек тоже стервы встречаются! Выселил бы с лишением.

В конце переулка, перед массивом новых домов была большая канава.
Машина затормозила.

- Ну, как, с разгона попробуем или машину перенесем? - спросил Костя.

- Возвращайтесь обратно. Больше я в вас не нуждаюсь, - произнес
Васин, вылезая из машины.

Костя удивился.

- Вы куда, Пал Иваныч. Объедем, по Харитоньевскому. Крюк небольшой.

- Сегодня небольшой, завтра небольшой - вот и растащите государство
по винтику. Если по рукам не дать как следует! Дадим! Саранча!

Васин по дощечке перешел канаву, пошел по тротуару.

За пустырем, метрах в пятидесяти от проезжей части, стоял еще не
заселенный дом. Но одно окно на втором этаже, было открыто. На подоконнике
стояли динамики, грохотали "Свадебный марш" Мендельсона в современной
аранжировке.

Две женщины несли к дому дверь. За ними толстая девушка волочила
козлы.

Васин остановился.

- Эй! - крикнул он. - Что вы здесь делаете?

Его не услышали. Женщины и девушка скрылись в подъезде.

Васин направился к дому, обходя еще не прибранный строительный мусор.

Пока он шел, к подъезду подъехало такси, два парня достали из
багажника ящик шампанского, две корзины яблок, понесли в подъезд. Машина
укатила.

Нью-Йорк. 1920 год.

У ступеней протестантского собора стоят машины. У первого кадиллака,
украшенного лентами, шофер держит зонт.

Дождик, ветер, облака несутся по небу.

Шофер видит, как из дверей собора выходит свадебная процессия. Ветер
тянет невесту за фату, ворошит волосы жениху.

Все счастливы и благополучны.

Шофер бежит наверх по ступенькам, раскрывая зонт и несет его над
молодыми.