Чтение 15–й страницы книги ~Вид на битву с высоты~

была в свитере и джинсах. Волосы были убраны назад, но выбивались и падали
волнистыми прядями на щеки. По белой коже были рассеяны веснушки, они густели к
переносице. Вообще-то лицо у нее было веселое, нормальное, приятное лицо.

- Я блудный брат, - сказал я. - Зовут Юрием, иногда Гариком.

- А я вас буду звать Гошей, - сказала Рита.

- Как хотите. Только мне это имя не нравится.

- Почему?

- Получается толстый мальчик в очках и говорит писклявым голосом.

- Жалко, - сказала Рита. - У меня парень был, давно еще, в юности, он в
баскет играл. Гоша Арзуманян.

- Я не возражаю, - повторил я.

- Ну я пошла, - сказала Рита. - Мне на работу пора. Вы сами за собой
ухаживайте.

- Что-то рано у вас работа начинается, - сказал я.

- Какая есть.

Она сняла с вешалки куртку из искусственной кожи. Накинула ее и ушла,
больше не сказав ни слова.

Она как раз вышла из подъезда и обернулась. Увидела меня в окне и подняла
руку, прощаясь.

Из ванной вышел Аркадий. Он был аккуратно причесан, побрит, в чистой
рубашке. С отвращением поглядел на стол. Говоря со мной, он принялся убирать
посуду со стола и складывать в мойку, а бутылки, консервные банки, пустые
баллоны из-под пепси кидал в ведро.

- Чего им надо? - спросил Аркадий. - Мне сказали - приедет человек.
Братишка. Но больше ни слова - конспираторы.

- Я хочу пожить у вас немного.

- Где здесь жить? Они что, забыли, что у нас одна комната?

- Я ваш двоюродный брат, - сказал я.

- Знаю, мне сообщили. Когда мать дома, я на раскладушке сплю.

- Тогда давайте подумаем, - сказал я, - как нам лучше поступить. Ведь если
я стану устраиваться в гостиницу, об этом все узнают. Это странно - приехал к
брату, живет в гостинице.

- Да, неестественно.

- Я не хочу, чтобы все сорвалось из-за пустяка. И может быть, будем
привыкать обращаться друг к другу на "ты"? А то еще глупее будет.

- Хорошо, значит, ты - Гарик?

- Да, Гарик, сын тети Зины.

- Хорошо, что мои в деревне.

- Иначе дядя Миша придумал бы другую версию, - предположил я.

- А ты надолго?

- По расчетам дяди Миши - на две недели.

- Я с Риткой поговорю, - сказал Аркадий. - Может, я у нее эти дни поживу.
Перекантуюсь как-нибудь.

- Как знаешь. Мне нужно только, чтобы мой приезд и моя встреча с тобой ни
у кого, ни у одной живой души не вызвали подозрений.

- А кого опасаешься?

- Не знаю - значит, всех.

- А что я о тебе знаю?

На столе было чисто, Аркадий вытер пластик мокрой тряпкой, поставил
чайник, вымытые чашки, достал с полки завернутый в пластиковый мешок батон и
порезал его на тарелку.

- Ты голодный? - спросил он, не дав мне ответить на предыдущий вопрос.

- Спасибо, не голодный.

- Сейчас скажешь, что в поезде тебе завтрак давали.

- Я из дома взял, - соврал я.

Аркадий открыл масленку, порезал колбасы.

- Ладно, рассказывай теперь, что я о тебе должен знать. А то получается,
как в шпионском романе. Ты обо мне знаешь все, а я - ничего.

- Меньше будешь знать, меньше проболтаешься, - нетактично ответил я.

- Так дело не пойдет, - сказал Аркадий. Он ждал, что отступлю, иначе
получалось как-то не по-людски.

Лицо у него было нерусское, большой хрящеватый, туго обтянутый кожей нос,
острые скулы, глаза в глубоких впадинах, под черными бровями. Такое лицо
обычнее встретить где-то в Испании. Недоброе лицо, но красивое.

- Я вкратце расскажу? - спросил я.

- Только вкратце. А то я из-за тебя не выспался. - Все ему было неладно.

Я рассказал о том, как было уговорено с дядей Мишей. Здесь слово
"полковник" забылось - осталось "дядя".

- Мне нужно будет познакомиться с ребятами, которые служили в Чечне.
Афганцы тоже подойдут, но они для меня староваты. У вас есть отделение "Союза
ветеранов - XX век"?

- Я от этого далек, - сказал он. - Я не служил.

- Ты не слыхал - среди твоих знакомых никто в Абхазии не бывал?

- Ты имеешь в виду отдых или что?

- Нет, войну.

- А чего там делать?

- Некоторые воевали. Как наемники.

- Дурачье везде найдется.

- Значит, не знаешь?

- У нас один парень на фабрике в Приднестровье воевал. Только за кого - не
знаю. Он себя казаком называет.

- Вот он мне и нужен. Познакомишь?

- Не пойдет. Он меня на дух не выносит. Я про этих воителей ему как-то
сказал, что думал.

- И что?

- Хотели меня наказать. Но, к счастью, за мной ребята из моего цеха шли.
Вот и сбежали твои казачки.

- Это не мои казачки.

- Так что же ты с ними в Абхазии делал!

Он налил мне чаю и подвинул по клеенке бутерброд.

- Давай договоримся, - сказал я миролюбиво. - У тебя какое отношение к
дяде Мише? Ты ему доверяешь?

- Я ему обязан, - ответил Аркадий, не глядя на меня.

- Я спросил - доверяешь?

- У меня нет другого выхода, - сказал Аркадий. - Я ему обязан.

- Допустим, что все же доверяешь. И тогда постарайся доверять мне. Где я
был, где я не был - не твое дело. Но если я был, то выполнял задание, И здесь
тоже выполняю задание. Я думаю, что мы с тобой по одну сторону баррикады, если
тебе это что-нибудь говорит.

- Значит, тебе надо внедриться к ветеранам?

- Значит, так.

- Только этот казачок из Приднестровья как узнает, что ты мой двоюродный,
тебя сильно не полюбит.

- Это мои проблемы. Ты мне только его покажи... И подумай, пожалуйста,
может быть, есть кто-то еще. Ну чтобы не был к тебе враждебен. Просто ветеран.
Должны же здесь быть ребята, которые служили в "горячих точках".

- Пойди в военкомат.

Нет, расположения родственника я так и не добился.

Он долил себе кипятку в чашку и сказал задумчиво:

- А вы там, в Москве, меня разрабатывали. Как Кальтенбруннера.

- Не гордись. Просто дядя Миша не хотел завалить тебя, меня и все наше
дело.

- Я в вашем деле не участвую.

- Ни в коем случае. Ты мне только помогаешь.

Аркадий стал собирать со стола.

- Мы так и не решили, - сказал я, - где я буду жить.

- Ладно, поживешь у меня. Куда тебе деваться? В Дом колхозника, что ли?

- А он есть?

- Его нету. Там дискотека. Смешно?

- А как я буду спать?

- Я раскладушку у соседей возьму.

- А Рита?

- А я к ней сам схожу, - ответил Аркадий. Ему бы тут улыбнуться, но он был
совершенно серьезен.

Было уже около восьми, Аркадий стал собираться на службу.

- Ты, конечно, можешь дома посидеть, но, если пойдешь куда, оставь ключ
под половиком на лестнице.

- Не боишься?

- У меня брать нечего, - сказал Аркадий.

Когда он ушел, я не спеша осмотрел квартиру. Я не обыскивал ее, не мое это
дело, хотя дядя Миша осторожно сказал: "При первой возможности осмотрись - мы
Аркадия давно не трогали, мало ли что могло измениться. Погляди, какие он
письма получает, какие сувениры хранит и так далее..."

Я сказал тогда, что к этому не готов. Пускай они посылают еще одного
человека. Специалиста.

- Некогда, - всерьез ответил дядя Миша, - хотя следовало бы. Ну ладно,
надеюсь, тебя не покоробит моя просьба: поглядеть, какие он выписывает газеты и
какие читает книжки. Не покоробит?

- Нет, не покоробит. Если увижу портрет президента, значит, наш человек,
если значок с Анпиловым, то возвращаюсь в Москву?

- Будешь действовать по обстановке. Для нас Аркадий - как оболочка для
куколки - под ней не видно, какие у тебя красивые крылья.

Нет, пожалуй, у дяди Миши было определенное чувство юмора.

Так что я послушался полковника.

Я прошел в комнату - там была широкая тахта, наскоро прибранная, - видно,
Рита спешила, - стол под цветной скатертью, шкаф, две полки с книгами. В самом
деле Аркадий жил скудно.

Газет он не получал. Вернее, я нашел номер местной, городской газеты, но
есть ли у нее политическое лицо, мне в Москве забыли сказать.

Значков тоже не было, а вместо портрета президента на стене висел коврик -