лежащую у ворот дяди Христо, и полетел вперед, приземлившись точно на
пластинку, и в ночной тишине поселка услышал, как она раскололась. Я лежал
в ужасе. А он остановился надо мной и смотрел на меня сверху. И я глупо
спросил:
лежу на земле. - Ничего подобного ни ты, ни археология еще не видели.
превратившуюся в кучу осколков пластинку и побрел домой, моля бога, чтобы
Томат еще не вернулся из кино.
своей комнате.
И даже, несмотря на мое расстройство, сразу заснул.
пропажи пластинки он не заметил. Я вздохнул с облегчением, потому что я
умею забывать о неприятностях, если они случаются не немедленно, и пошел к
школе.
возбуждены, как будто нашли на раскопке статую Венеры. Двери в гараж были
широко открыты, там суетились Макар с Кроликом, Игоречек разговаривал с
Маниным.
хочу сделать вам сообщение. Давайте пойдем в столовую.
у покрытых пластиком столов. Манин встал у раздачи, где стояли горой еще
не мытые тарелки, закурил, потом сказал:
многие уже слышали об опытах нашего гостя. Но все еще было покрыто туманом
неизвестности. Сегодня же он должен рассеяться.
слова. Меня и археология привлекает своей таинственностью. Ты никогда не
знаешь, что тебе откроется за поворотом. Сами понимаете, нам всем хочется
открыть какой-нибудь храм или богатое захоронение. Все археологи любят
посетовать: ах, не дай бог нам богатое захоронение. Мы ненавидим эти
золотые украшения и бриллиантовые короны. Сразу приедет фининспектор, надо
охрану ставить, и это проклятое золото затмевает чисто научное значение
наших раскопок. Одна надпись, даже неполная, дороже всего золота мира. Но
я думаю, что они лицемерят. В самом деле, тому же великому Манину всегда
приятно, когда про него говорят: это тот человек, который откопал
волшебный клад в кургане Седая могила. Там было восемь ваз и так далее...
А кто читает археологические отчеты? Только такие любители, как я. Кстати,
Манин обещал мне осенью прислать свои статьи за последние годы. Думаю, не
обманет.
в Таганрог, стоял на палубе, задумался, и мне показалось, что я на берегу.
Я сделал шаг вперед и нырнул в воду. Хорошо еще, что плаваю как рыба.
Манин, - заключается в том, что при изготовлении любого предмета
нарушается не только форма исходного сырья, но и неуловимые обычными
приборами связи в самих молекулах. Вот эта амфора, которую вчера отыскал
наш Костя, - тут я немного покраснел, потому что приятно, когда Манин
помнит о твоих скромных заслугах, - когда-то была куском глины. Потом ее
замесили, положили на гончарный круг, вылепили, затем сунули в печку,
обожгли, раскрасили. В принципе, это все тот же кусок глины. Но в ином
облике. По химическому составу амфора не отличается от глины, из которой
она сделана. Но эта глина помнит, какой она была когда-то.
лицу простому рабочему, не достигшему совершеннолетия, перебивать
профессора. Но у нас демократия.
меня. Шурочка почему-то хихикнула, можно подумать, что вчера вечером она
со мной вовсе не танцевала. Ну я и закрылся в себе.
так, как его понял я. Технических деталей процесса мы не поймем.
Хватит с меня Шурочкиных улыбок. Но ведь Макар-то понял лучше любого
профессора. Иначе бы эту установку готовил бы к работе Манин, а не Макар.
понимании живых существ, а память молекулярная. Моя рубашка помнит, что
была когда-то коробочкой хлопка, этот стол помнит, что рос в лесу, даже
песчинка на берегу помнит о том, что была частью расплавленной магмы.
что люди такого склада всегда стараются шуткой скрыть свою растерянность
перед сложностью мира. Я замечал это и раньше. Я же становлюсь совершенно
серьезен. И сразу перехожу к сути дела.
заставить это прошлое нам показать, - сказал я.
ты можешь демонстрировать так называемое знание.
догадался.
равны, но попробуй только оказаться умнее окружающих. Сожрут. Так что я
окончательно и бесповоротно замолчал и даже хотел уйти, но пересилил себя.
И остался.
демократическом коллективе, и получил по носу. Заслуженно.
не следует стараться быть умнее, чем академики. Всему свое время. Тебе
надо еще учиться, учиться и учиться...
обижаться.
практическое приложение идее о том, что все вещи мира имеют память.
в математике и предметах, где надо иметь дело с голыми цифрами, я профан.
Свет я, конечно, в доме починить могу, но уже приемник для меня всегдашняя
загадка. Мне проще прожить без приемника, чем копаться в безымянных
проводах и схемах. Так что описание их установки было бы, наверно,
смешным, если бы я за это взялся. Они перетащили сюда все, что уместилось
в фургоне, и в расположении приборов, ящиков и панелей не было никакой
логики. К тому же все было смонтировано неаккуратно. Провода провисали,
под одним из контейнеров был положен кирпич, а в другом была вмятина.
Разумеется, этого никто, кроме меня, не заметил. Все стояли, открыв рты.
Гуманитарии, но далекие от искусства.
руки нечто вроде подноса, на котором лежал наш Геракл.
Правда, без моего участия. Шурочка тогда подошла к одной нашей девочке,
что обскребывала ножом угол каменной плиты, и вдруг закричала ей: <Стоп!>
- бесценный клад!
породе инородное вкрапление. Это большое искусство. В первые дни мне могла
попасться какая-нибудь ценная керамика, и я бы ни за что не догадался, что
это - не обычная порода. У тех, кто ездит в экспедицию не первый год,
вырабатывается буквально чутье на такое. Чуть потемнее или чуть посветлее.
Чуть другая фактура, какая-то полоска, которую вряд ли могла прочертить
природа...
кто-то ударил по ней молотком. Потом показалась рука. Шурочка работала
щетками и кистью, а прибежавший Манин почему-то велел собирать на поднос
всю пыль, ни крошки не выбрасывать. Тогда я еще не знал, что Манин
предусмотрел сегодняшний день. Свойство большого ученого -
предусматривать.
статуэтки, которую мы отыскали в тот день, и еще кучка породы - крошек
мрамора и песка, что лежали на той же плите, что и статуэтка. Состояние ее
было настолько прискорбное, что даже такой знаток античности, как Борис,
сказал: <Вернее всего, Геракл. Но не гарантирую. Может быть, и Дионис>.
Представляете, какой разброс? Воинственный герой или бог виноделия.
возился в панели. - Одну минутку.
что вот эти мраморные крошки и осколки хранят память о своем прошлом...
- Вот вы, например, неужели вы помните только тот день, когда пошли в
Корнев Павел
Посняков Андрей
Доценко Виктор
Прозоров Александр
Контровский Владимир
Шилова Юлия