Чтение 4–й страницы книги ~Лишний близнец~

- Ясно. - Я вмешался в этот пустой разговор. - И какой же из них твой,
а какой чужой?

- Совершенно очевидно, - ответил Коля. - Справа мой, а слева чужой.

- И почему?

- Разве неясно? - спросил Коля. - Справа мой, а слева ихний.

- И как же ты их различаешь? - спросила моя жена Нианила.

- У него мой голос проклеивается.

Клава наклонилась к кроватке, взяло того младенца, который плакал
пронзительнее, обнажила полную грудь и дала ее мальчику. Тот сразу
замолчал и зачмокал.

Второй заплакал еще громче.

- Прекрати кормить узурпатора! - закричал Коля. - Корми моего ребенка.

Он даже протянул руку к жене, чтобы оторвать младенца от ее груди, но
Нианила встала между ним и кормящей материю и сказала:

- А ну-ка погляди на кроватку. Разве ты не видишь, что она правого
взяла, того самого, которого ты за своего держишь.

- Разве? - Коля находился в шоке. Руки его тряслись и взор блуждал. -
Вы так думаете, тетя Нила?

- Я уверена, - сказала моя жена. - И думаю, что хватит устраивать здесь
базар. У тебя родились два близнеца, ты их различить не можешь, оба -
точная твоя копия, а ты смеешь кричать на жену!

- Это точно... - Коля потерял боевой пыл, но окончательно не сдался. -
А когда же... где он вчера был?

- Вчера он из нее еще не вышел, - сказал я. - В медицине такие случаи
известны.

Я лгал, но лгал во спасение. Я понимал, что младенцы не виноваты. И
Клава не виновата, и Коля не виноват. Тут действует какая-то внешняя сила.

Коля стоял посреди комнаты и думал.

Клава, которая уже смирилась со своим положением, откормила первого
близнеца и взяла из кроватки второго.

- Нет, - вдруг согласился Коля. - Мне их не отличить.

- У них даже родинок нету, - сообщила Клава умиротворенным голосом
кормящей матери. Коля подумал и вновь огорчился.

- Но ведь тогда, значит, одного нам подкинули?

- А кто-нибудь заходил? - спросил я.

- Ну если бы кто-то к ним заходил, - вмещалась моя супруга, - то мы бы
услышали. Наша лестница скрипит сильно.

- Скрипит, - согласился Коля. Он посмотрел на меня испытующе. Его глаза
были красными от недосыпа и огорчения. - Значит, бывают случаи, что
второго недосмотрели и он с опозданием родился?

- Мы принимаем это как рабочую гипотезу, - сказала моя жена голосом
секретаря обкома.

И как-то все сразу согласились.

Мы сидели на стульях в комнате, смотрели на младенцев, которые заснули,
и говорили вполголоса, чтобы их не потревожить.

Никто из нас не верил, что второй младенец родился с опозданием на пять
дней, а Клава этого не заметила. Она сама признавала: "Если бы во сне, все
равно бы схватки были, без боли не бывает".

Ну ладно, размышлял я, допустим, кто-то подбросил младенца, ловко
подбросил, незаметно. Но почему точно такого же? Где он его раздобыл?

- А что, если... - сказал я. Потом осекся. Но все уже смотрели на меня.
Пришлось продолжать. - А что, если ты его, Клава, сразу родила. С самого
начала их двое было. Но потом его отнесли в палату, где новорожденных
держат, а отдать забыли. Вот теперь спохватились - видят: лежит лишний
ребеночек. Они стали проверять - получается, что твой, Клава. Вот они с
перепугу и подкинули его незаметно. Чтобы скандала не было. Ведь это
страшный скандал - в младенцах обсчитаться, тут выговором не отделаешься.
У нас каждый советский человек на счету.

- Не очень мне кажется твоя теория, - сказала Нианила. - Но другого
пока нет.

- Есть, - вернулся к старой версии Коля. - Есть, если это плод
супружеской измены.

- Ну, Коля! Ну не сходи с ума! Ну что ты несешь! - Мы все накинулись на
Колю, и он окончательно сдался. Казалось бы, дело утряслось. Нет, ничего
подобного. Ведь мы живем не в вакууме, мы живем в человеческом коллективе.
И коллектив уже приходил поздравлять Клаву с родами, коллектив убедился в
том, что младенец родился в одиночестве. Ну как теперь убедишь свекровь и
других родственников?

- Они потребуют документы, - сказала Клава. - Они же не лучше моего
супруга, даже в некоторых отношениях хуже его. Они меня будут упрекать в
супружеской измене, вот увидите.

- А мы им документ! - сказал я.

- Какой еще документ? - удивилась Нианила Федоровна. - Где ты найдешь
документ о том, что младенцев было двое? Ведь младенец был один!

- Надо проникнуть, - сказал я, - проникнуть и подменить документ. С
происхождением младенца мы сами разберемся: куда нам спешить? А вот что
касается документации, то без нее не обойтись.

- И что же вы предлагаете, дядя Семен? - спросила Клава.

- Немедленно идти в больницу, в регистратуру родильного отделения, и
изменить там число младенцев, - сказал я. - Хорошо еще, что вы в ЗАГСе ему
имя дать не успели.

- Тогда пошли, - сказал Коля. - А то стыда не оберешься. Как на службу
вернусь, не представляю!

- Может, лучше дождемся ночи? - спросил я.

- Нет, - сказала Нианила, - сейчас вы открыто придете, а ночью надо
красться, как воры, и еще в милицию попадете.

Мы оделись и пошли в больницу. По дороге Колей овладела странная
надежда, что мы сейчас поднимем документы и в них окажется, что у него с
самого начала было два близнеца. И тогда не надо ревновать жену и
оставаться на всю жизнь в неведении, ты ли отец одного из своих сыновей.

К счастью для Коли, он - существо ограниченное, и приземленное. Так что
за пределы земных и реалистических об(r)яснений он не пускался. Я же, шагая
рядом с ним, не мог отделаться от тягостных подозрений, что тайна лишнего
близнеца не так проста, как может показаться, и вряд ли об(r)ясняется
ошибкой в документах или неверностью жены. К тому же Коля надоел мне,
стараясь выяснить, а нет ли в природе примеров, чтобы самка рожала
близнецов порциями. Ну может, не у людей, а у кошек или морских свинок? На
что я не мог ответить. Черт их знает, морских свинок!

В больницу мы пришли около девяти, народу было мало. Я взял разговоры
на себя, и Коля был мне благодарен.

Пожилая регистраторша была мне знакома, она приходилась приятельницей
моей покойной мамы, и поэтому я говорил с ней почти доверительно.

- Дорогая Даша! - обратился я к ней, сунув голову в полукруглое окошко.
- Мы к тебе с несколько необычной просьбой.

Дарья Тихоновна высунула голову в окошко, узнала Колю и обрадовалась.

- Поздравляю тебя с первенцем! - сказала она. - Пускай растет богатырем
на радость нашей Родине. Пускай им будет гордиться наш город, как новым
Павликом Морозовым.

Дарья Тихоновна всю жизнь провела в пионерах. Сначала председателем
совета дружины, потом пионервожатой, затем инструктором райкома комсомола
по пионерским вопросам, а постепенно, через гороно и совет ветеранов,
превратилась в почетную пионерку нашего города. Поэтому ей были
свойственны восторженность и громкий голос.

При упоминании об отце Павлика Морозова Коля сразу слинял, сгорбился,
исчез, а я затолкал лбом обратно голову Дарьи и перешел на другой,
понятный ей тон:

- Слушай, Даша, у нас проблема.

- Давай, дружок, слушаем, - ответила Дарья.

- Ты, наверное, слышала по телевизору, что начался отбор в школу
передового пионерского опыта?

- А что? Где?

- В самой Москве, - ответил я. - Записывают с рождения, с первого дня.

- Ну уж они в Москве перегибают палку! - заявила Даша.

- Актив, - прошептал я. - В наши тяжелые времена актив надо готовить с
пеленок. Ты же знаешь, какие проблемы с активом.

- Не актив, а сплошная пассивность, - согласилась со мной Даша. Она
встряхнула головой, и коротко остриженные скобкой седые волосы рассыпались
по лбу.

- Решено создать при центральном совете пионерской организации
спецшколу. Отобранных детей фиксируют с момента рождения, а затем
подвергают специальному облучению. Нет, не пугайся, все под контролем.
Облученные развиваются лучше других детей...

- Какое еще облучение! - рявкнул за моей спиной Коля. - Не позволю моим
детям делать облучение.

- Но вот, ты же понимаешь. - Я сурово нахмурился, и Даша послушно
прикрыла глаза.

- Сейчас ты дашь нам историю болезни Клавы Стадницкой. Мы спишем все
данные на ребенка. Ведь на него отдельную карточку еще не завели?

- Сейчас посмотрим, - сказала Даша. Конечно, у нас в больнице все
попроще, чем в каком-нибудь московском родильном доме, но все документы
подшиты как положено.

Коля жужжал мне в ухо:

- Какое еще облучение?

Даша сказала:

- Видно, история болезни еще в родильном отделении или в консультации у
Дины Иосифовны. Ты там, Сеня, посмотри.

- А Дина Иосифовна пришла?

- По расписанию с девяти.

- Ну тогда - будь готов! - Я сделал ей ручкой пионерский салют, и
старая пионерка серьезно сделала мне ручкой в ответ.