Чтение 33–й страницы книги ~Любимец~

- Наверное, потому что я убил спонсора.

Ирка ответила не сразу. Видно, решила, что ослышалась.

- Ты? Жабу убил?

- Он раздавил моего товарища, - сказал я, оправдываясь.

- А о других ты подумал?

- Так я виноват, а не другие.

- Не знаю, - сказала Ирка, спрыгивая на рельсы, - спонсоры жутко
злые. Они могут заложников взять. Был такой случай, еще до тебя одного
спонсора нашли мертвым. Это не в Москве было, а в Твери. Тогда они набрали
заложников - человек двести и всех расстреляли.

- Он хотел меня убить, - сказал я. - Что же было делать?

- Бежать, - сказала Ирка. - Мы должны бежать и прятаться. Мы пока
слабые, и нас мало.

- Я не люблю бегать, - сказал я.

- Но пока что только этим и занимаешься! - Ирка безжалостно
засмеялась.

Стук колес приближался.

За нами возвращалась дрезина.

5. ЛЮБИМЕЦ ПОД ЗЕМЛЕЙ

Путешествие на дрезине показалось мне очень долгим. Может, потому,
что меня подавляла и удручала бесконечность этих туннелей, страшная гулкая
темнота редких, едва освещенных мраморных станций и сознание того, что все
виденное мной - лишь малая часть подземного города, частично затопленного,
частично разрушенного, но в большей своей части сохранившегося.

Этого я, конечно, тогда не знал, но масштабы подземного города мог
ощутить, не подозревая еще, что эти подземелья не раз еще дадут мне приют.

У дрезины был бензиновый мотор, но так как с топливом было плохо,
большую часть пути мы ехали, пользуясь мускульной силой, качая рычаги,
соединенные с колесами, - как бы тащили сами себя за уши.

В основном в этой части подземного мира рельсы сохранились прилично -
только в одном месте пришлось остановиться перед уходящим вперед озером,
на краю которого рельсы обрывались. Два человека спрыгнули с дрезины и
вытащили из воды отрезок рельса - оказывается, его нарочно убирали, чтобы
остановить милиционеров, ловивших жителей подземелья.

Разговаривали на дрезине мало - спешили доставить раненого к своим.
Ирка кое-как перевязала его в темноте, на ходу, но рана, видно, была
серьезной, и раненый стонал.

От темноты и однообразной тряски я задремал.

Меня растолкала Ирка.

- Пора, - сказала она. - Приехали.

Замедляя ход, дрезина выехала из туннеля в невероятных размеров
дворец, освещенный слабо и таинственно.

Непонятным для меня образом туда поступало электричество.

Дрезина затормозила у платформы, раненого понесли на руках к низкой
двери у начала платформы, а я вышел в зал, о подобном которому мог лишь
мечтать какой-нибудь древний король. Могучие, но легкие колонны,
расширяясь, вливались в своды потолка, и они были подобны могучим дубам в
лесу - лишь вместо неба я увидел мозаичные картины, очевидно, изображавшие
исторические сцены.

В одном конце зала начиналась и вела наверх широкая дворцовая
лестница - по ней Ирка и повела меня. Через тридцать ступеней мы оказались
в другом зале - меньшего размера. Здесь Ирка оставила меня, велев ее
дожидаться.

Я присел на корточки у стены и положил свой меч на каменный
отшлифованный пол, стараясь не шуметь - такая торжественная тишина царила
в том дворце.

Ждал я недолго. Нельзя сказать, что дворец был совершенно пустынным.
Я слышал, как подъехала еще одна дрезина, и по лестнице взбежали три тепло
одетых человека, не обратившие на меня внимания. Затем по крутой узкой
тройной лестнице вниз сбежал милиционер без фуражки, прижимавший ко лбу
окровавленный платок.

Меня клонило в сон, но, как назло, стоило мне смежить веки, как сразу
перед глазами вставала громада спонсора, достающего пистолет, чтобы меня
убить. Я снова кидался на него с мечом и просыпался...

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем меня растолкала
перепуганная Ирка.

- Вставай! - закричала она. - Ты что, с ума сошел? Ты что наделал?

- Я? Я ничего...

- Ты столько людей подставил!

- Да ты скажи толком!

- Сейчас скажу, сейчас скажу, сейчас узнаешь! - голос ее звучал
угрожающе.

Она втащила меня в дверь, за которой был белый коридор. В конце его
стоял вооруженный автоматом человек в кожаном костюме. Ирка не стала
отвечать на его вопрос, оттолкнула его и мы оказались в комнате.

В креслах вокруг низкого овального стола, на котором стояли бутылки и
стаканы, расположились Маркиза, надсмотрщик Хенрик и незнакомый мне клоун,
похожий на Ахмета. Ирка остановилась в дверях, не отпуская моей руки.

- Он ничего не понимает, - сказала она решительно. - Он совершенный и
законченный идиот.

- Погоди, не все сразу, - Маркиза, не вставая с кресла - в кресле она
была куда больше похожа на красивую женщину, - протянула мне руку с очень
длинными пальцами. - Положи на пол свой меч. Садись, любимец. И расскажи
сначала, что ты натворил на стадионе.

- Все же видели, - сказал я. - Это был честный бой. Он раздавил
Добрыню и хотел меня убить. А я не люблю, когда меня убивают.

- Как ты заговорил, - ухмыльнулась Маркиза. - Еще недавно был
щенок-щенком.

- Прошло почти полгода, госпожа, - сказал я, - полгода как я -
гладиатор.

- И ты убил спонсора?

- Я защищался.

- А потом?

- Он убежал, а я его увидела, - сказала Ирка.

- Значит, ты не знаешь, что было дальше на стадионе? - спросила
Маркиза.

- А что?

- К счастью, я сидел у самого выхода, - сказал Хенрик. - Иначе бы не
уйти. Спонсоры приказали милиции оцепить стадион, чтобы никто не убежал.

- Значит, вы видели, как они по мне стреляли! И слона убили!

- Мента перевязали? - спросила Маркиза.

Хенрик открыл дверь во внутреннее помещение. Вошел виденный мною
милиционер, голова его была обмотана бинтом.

- Где кассета? - спросила Маркиза.

- Кассета здесь.

Он вытащил из-за пазухи кассету и протянул поднявшемуся Хенрику.

- Болит голова? - спросила Маркиза.

- Плохо, - сказал человек.

- Тебя не засекли?

- Им было не до меня.

Хенрик подошел к телевизору с большим экраном, стоявшему в угу.
Вложил кассету в плейер.

Все молчали.

Хоть никто об этом не говорил, я уже понял, что каким-то образом эти
люди записали то, что произошло на стадионе.

Хенрик включил телевизор.

Мы смотрели на стадион сверху.

- Мы включили только в конце, раньше не было нужды, - сказал
милиционер.

- Вижу, - сказала Маркиза.

Камера быстро спускалась вниз. И я увидел лежащего на земле мертвого
спонсора. И себя - только маленького. И слона, стоявшего у кромки.

Звука не было, только чуть-чуть шуршала пленка.

Я увидел себя: вот я бегу с поля; спонсоры рвутся с трибун,
вытаскивая пистолеты. Я увидел, как зеленые нити протянулись от пистолетов
на трибунах к разбегающимся с арены гладиаторам.

Некоторые падали. Мне показалось, что я вижу, как упал Батый.

Несколько лучей вонзились в слона. Слон покачнулся и упал на колени,
он старался поднять хобот, но тот его не слушался. Слон медленно лег набок
и замер.

В комнате все молчали, не отрывая взгляда от экрана.

Видно было, как зрители - ярко одетые люди, пригибаясь, бегут к
выходам, толпятся там, но милиционеры не пускают их, блокируя выходы.
Ворота с арены и выходы медленно закрываются толстыми решетками.

- Чего они хотят? - спросила вслух Маркиза.

Никто ей не ответил.

Люди на стадионе устремились к решеткам; видно было, как они
размахивают какими-то книжками и пропусками, видно, подтверждающими их
особый статус или высокую должность. Милиционеры также остались внутри
стадиона, и некоторые из них, сообразив, что попались в ловушку,
приготовленную для зрителей, также принялись трясти решетки.

Выходы были открыты лишь в ярусе лож, где сидели спонсоры.

По сигналу они как один поднялись и направились к выходам. Некоторые,
наиболее сообразительные из людей, перелезая через барьеры, устремились к
ложам, но спонсоры были к этому готовы. У каждого из выходов до последнего
момента оставался один из них который хладнокровно расстреливал тех, кто