длинными строениями из красного кирпича. Окованная железными полосами
дверь открылась, и изнутри вышел еще один одетый человек! Я представил
себе, какое количество микробов развелось на этих людях, и мне чуть не
стало дурно.
никакой.
пользу выколотить.
какой барак мы их определим?
окружен красными строениями, над одним поднималась высокая труба, из нее
валил дым - он рвался в небо столбом, словно внутри работали мехи, которые
гнали его наверх.
него тянулась крутая галерея, приподнятая на метр. Возле нее стояло
несколько трейлеров, из открытых дверей склада люди вытаскивали
алюминиевые контейнеры и заносили их в кузова машин.
закричала:
галереи.
никто не спорил - все замерзли на ветру и хотели поскорее в тепло.
влажно, сыро, воняло человеческими нечистотами, единственная лампа,
висевшая под сводчатым потолком, тускло освещала этот приют. По обе
стороны прохода тянулись деревянные скамьи в два этажа, кое-как покрытые
грязными тряпками. Вскоре я узнал, что они называются нарами.
нары были пустыми.
работе!
запорю.
если сказал запорет, значит, запорет.
не вставая, показывать нам, какие нары пустые, а какие заняты, чтобы мы не
поссорились с их хозяевами.
раньше в этом подвале что-то хранили, вряд ли его могли с самого начала
замыслить как жилище. Хотя, впрочем, этому зданию куда больше ста лет -
оно еще доспонсорское, а тогда люди жили плохо, грязно, безыдейно.
ведра, а мне велела устраиваться над ней - она уже распоряжалась моими
действиями, как добрая приятельница или даже родственница. Впрочем, так
оно и было - сейчас мне на всем свете не найти человека ближе, чем эта
бродяжка, которая почему-то прониклась ко мне сочувствием и взяла надо
мной опеку. И хоть она была страшно грязная и передних зубов у нее нет,
шрам через лицо, а вместо волос - космы, у меня не было к ней отвращения и
презрения. Мне она помогала.
ли я устроился. - Здесь кормят. В других местах не кормят, ждут, когда мы
копыта откинем, а здесь даже пожрать дают. А это потому, что Машка-мадамка
вовсе не злая. Даже непонятно, как в директорах держится, у них установка
- истребление генетического фонда, смекаешь?
спорил. Я улегся во всю длину на нарах - они были мне коротки, и пятки
высовывались наружу. Ирка стояла возле, уткнув подбородок в край нар.
Вокруг стоял негромкий гул голосов и шум, производимый людьми, которые
обустраивали свой нищенский быт. Я подумал, хорошо бы сейчас рассказать
этой Ирке, как может жить цивилизованный человек, рассказать ей о моей
чистой и мягкой подстилке, о ковре, на котором я лежал и смотрел
телевизор, о том, что у меня было по крайней мере три различные миски, и
хозяйка их сама мыла, потому что не доверяла моей аккуратности.
наклонила голову и, прищурившись, заявила:
расположение к этой бродяжке как рукой сняло.
лицо в какую-то дулю и сильно плюнула в меня.
нар и кинулся за ней, чтобы убить. Я не преувеличиваю - я знаю, что любой
любимец имеет право убить бродягу или преступника, и ничего ему за это не
будет, потому что он проявляет верность спонсору.
сочувствовал и не помогал. Некоторые подставляли мне ножки, пихались,
ругались, даже били меня.
улыбалась!
которой стоял котел с похлебкой для всех пленников. Тот мужчина, что
толкал перед собой тележку, конечно же, не ожидал, что на него кинется
разъяренный молодец.
опрокинулся, мы с поваром почти не обожглись, но грохот стоял невероятный
- ведь котел покатился между нар, выплескивая на ходу похлебку с капустой
и свеклой. В этом широком, но мелком потоке плыл, вернее, ехал на заду я
сам, за мной катился котел, а держась за край котла в безнадежной попытке
удержать его, скользил повар.
некому - сначала все перепугались, но скоро догадались, что по моей
милости они остались без обеда. И еще не успел я завершить свое движение в
потоке похлебки, как на меня со всех сторон кинулись разъяренные рабы -
они рвали меня когтями, пинали, старались удушить, растоптать, оторвать
мне руки и выцарапать глаза! Наверное, никогда в моей жизни я не был так
близок к гибели, как в тот момент, - я пытался спасти глаза и наиболее
уязвимые части тела, но у меня не хватало рук, чтобы спасти все, и я
катался по скользкому полу, стараясь избегнуть гибели.
этом! Сквозь шум истязания до меня донесся крик:
что Лысый разгоняет плетью рабов по нарам и что ему помогает Ирка, которая
также старалась меня спасти.
произошло. И тогда он совершил поступок, который еще больше унизил мое
человеческое достоинство и еще более усилил мою ненависть к этому
порождению Зла.
представляете как больно! - огрел меня своим бичом. И снова. И снова! Бич
свистел в воздухе столь грозно, что я думал, что каждый удар будет для
меня последним, и все вокруг притихли, ожидая того же, только Ирка вдруг
завопила:
знаете.
такой я был измазанный. Некоторые, кто самый голодный, стали ползать по
полу и собирать гущу из похлебки, а другим повар смог набрать со дна
котла. Я стоял в углу между стеной и нарами и никуда не смотрел. Я
ненавидел эту проклятую Ирку, которая была во всем виновата, из-за нее я
ударился о котел. Вот бы сейчас она подошла, я бы ее задушил.
ненависти. Но я ее не задушил, потому что она принесла мне свою миску, а в