Чтение 2–й страницы книги ~О страхе~

на экскурсию по памятным местам, я изучил все вывески и объявления, узнаю
в лицо всех милиционеров на вокзале. Я просто не представляю, как переживу
еще четыре часа. Если не верите, то посмотрите, вот мой билет.

Я полез в карман за билетом, но тут человек сказал:

- Не надо. Зачем?

- Я сам из Мелитополя, - сказал я. - Я технолог, был в Ленинграде у
моей тети. Знаете, из старых петербуржских дев. А теперь вот болеет.
Возраст.

Так разговаривая (вернее, разговаривал я, а узколицый человек лишь
кивал в знак того, что слышит), мы поднялись по эскалатору наверх. За
стеклянной стеной начало смеркаться. У дверей толпились автобусы.

- Извините, - сказал я. - Я пойду. Еще раз тысячу извинений.

Он ничего не ответил, и я пошел к кассам, но тут же человек меня
окликнул.

- Подождите, гражданин, - сказал он. - Вы едете в Мелитополь?

- Да, - сказал я, возвращаясь. - Сегодня вечером.

- Вы там живете?

- Разумеется.

- Мой отец жил в Мелитополе, - сказал узколицый человек.

- Не может быть!

Мороженое, которое он держал обеими руками, размягчилось, и мне было
видно, как его пальцы продавили углубления в брикетах. Но он этого не
замечал.

- Я хотел бы поехать в Мелитополь, - сказал человек.

- Приезжайте, - сказал я. - Я могу вам оставить адрес. Я живу один, в
трехкомнатной квартире. Моя жена покинула меня вот я и остался один.

Наверное, я показался ему человеком с недержанием речи. И чтобы
отвлечься от мелитопольской темы, я сказал:

- Ваше мороженое вот-вот потечет.

- Да, конечно, - согласился он, думая о чем-то другом.

- Вы отнесите его, - посоветовал я.

- А вы уйдете? - Я понял, насколько одинок и неуверен в себе этот
человек. - Вы, пожалуйста, не уходите. Если, конечно, можете.

- Разумеется, - сказал я, - конечно, я буду с вами.

Мы с ним пошли через зал. Его семья ждала его в дальнем конце зала,
за закрытым киоском. Двое детей сидели по обе стороны женщины средних лет
с таким же узким лицом, как у моего нового знакомого, и с еще более
длинным носом. Я даже вообразил сначала, что это его сестра. Но оказалось,
что жена. При виде нас женщина почему-то прижала к груди черную матерчатую
сумку, а дети, один совсем маленький, другой лет семи, замерли, будто
крольчата при виде волка.

Женщина была коротко подстрижена, почти под скобку, и лишь на концах
волосы были завиты. И платье, и пальто с большими серыми пуговицами были
очень неправильными, именно неправильными. Я бы даже не сказал, что они
немодны или старомодны. Они принадлежали другому миру.

- Маша! - сказал быстро мой спутник. - Не волнуйся, все в порядке.
Этот гражданин из Мелитополя, мы с ним покупали мороженое.

С этими словами он положил ей на руки полурастаявшие пачки, и женщина
инстинктивно вытянула вперед руки, чтобы капли сливок не падали на пальто.

- Моя жена, - сказал узколицый человек. - Мария Павловна.

Женщина как-то сразу обмякла, видно, она боялась тут сидеть одна, с
детьми. Дальше на длинной скамье дремал казах с электрогитарой, затем
сидела парочка голубков лет пятидесяти. На нас никто не смотрел.

Женщина оглянулась: куда деть мороженое?

- Дай сюда, - сказал семилетний мальчик. - Я подержу.

- Только не капай на штанишки, Ося, - сказала женщина.

- А мне? - спросила малышка, она сидела на лавке, поджав ноги,
покрытая серым одеялом, на котором можно было угадать изображение белки с
орехом.

- Сейчас, Наташенька, сейчас, - сказала женщина. Она быстрым,
кошачьим движением извлекла из сумки носовой платок, вытерла руки и,
поднявшись, протянула мне ладонь.

- Мик Мария Павловна, - сказала она. - Очень приятно с вами
познакомиться.

- Мы тут проездом, - сказал узколицый. - Да вот застряли.

Он вдруг засмеялся, показав, как далеко вперед торчат его длинные
зубы.

- И очень хотим уехать, - сказала его жена.

- Простите, - я не хотел ничем пугать этих странных людей. - Но мы с
вами так и не познакомились. Меня зовут Лавин, Сергей Сергеевич Лавин.

Я протянул ему руку.

Он с секунду колебался, будто не знал, сказать ли настоящее имя или
утаить. Потом решился.

- Мик, - сказал он. - Анатолий Евгеньевич.

Мне было знакомо это имя. Я слышал, когда Анатолий Евгеньевич говорил
по телефону. Но я не стал ничего говорить. Рука у него была холодной и
влажной, и мне показалось, что я ощущаю, как быстро и мелко бьется его
пульс.

- Подвиньтесь, дети, - сказала жена Мика. - Дайте товарищу сесть.

- Спасибо, я постою.

Дети покорно поднялись. Одеяло упало на пол. Дети стояли рядышком.
Они так и не ели мороженое, которое текло между пальцев Оси и капало на
пол.

- Ешьте, дети, а то будет поздно, - сказал я. - Видите, я уже доедаю.

- Почему поздно? - спросил мальчик.

- А то придется лизать с пола.

Дети удивились, а родители вежливо засмеялись.

- Вы оставайтесь здесь и не волнуйтесь, - сказал Мик жене. - Нам с
Сергеем Сергеевичем надо поговорить.

- Не уходи, папа, - сказал мальчик.

- Мы будем стоять здесь, где вам нас видно.

Он взял меня за руку и повел к стеклянной стене. Воздух за ней был
синим. Очередь на такси казалась черной.

- Они очень нервничают, - сказал Мик. - Я в отчаянии. Моя жена
страдает от гипертонической болезни. Мы с утра здесь сидим.

- У вас никого нет в городе? Я слышал, что вы звонили, но вам
сказали...

- Это уже не играет роли. Но вы мне показались достойным доверия
человеком. Я решил - мы поедем в Мелитополь. Как вы думаете, можно ли
будет купить билет?

- Я достал его с трудом, - честно признался я. - Много желающих.

- Впрочем, мы можем уехать и в другой город. Но приехать на место,
где тебя никто не знает и ты никого не знаешь...

- Честно говоря, Анатолий Евгеньевич, - сказал я, - мне все это
непонятно.

Мальчик Ося подошел к нам и протянул отцу газету.

- Мама сказала, чтобы ты прочитал, - заявил мальчик. - Тут написано
про космонавтов. А кто такие космонавты?

Мик перехватил мой удивленный взгляд.

- Я тебе потом расскажу, сынок, - сказал он.

Я погладил мальчика по головке.

- Космонавты, - сказал я, - осваивают космос. Они летают туда на
космических кораблях. Разве тебе папа раньше не говорил?

- Мы жили уединенно, - сказал Мик. - Ося, возвращайся к маме.

- А почему ты мне не говорил про космонавтов? - спросил мальчик. - Их
никогда раньше не было.

- А кто же был, Ося? - спросил я, улыбаясь.

- Раньше были челюскинцы, но я их не видел, - сказал мальчик
серьезно. - А теперь есть Чкалов. Чкалов космонавт или нет?

- А что ты знаешь о Чкалове?

- Ося, немедленно назад! - Мик буквально шипел, словно кипящий чайник
- я испугался, что он ударит мальчика.

- А Чкалов скоро полетит в Америку. Я знаю, - сказал мальчик.

Прическа, понял я. Такой прически сегодня просто никто не сможет
сделать. Даже в отдаленном районном центре. Парикмахеры забыли, как стричь
"под бокс", а Мик пострижен "под бокс".

- Твое имя Иосиф, мальчик? - спросил я.

Мальчик не уходил. Ему было интереснее со мной, чем с мамой.

- Мария! - крикнул пронзительно Мик, и я понял, что он всегда в жизни
кричит, зовет на помощь Марию, если не знает, что делать. - Мария, возьми
мальчика.

- А меня назвали в честь дяди Сталина, - сказал мальчик. - А почему
нет портрета дяди Сталина?

- Дядя Сталин, - сказал я, - давным-давно умер.

И тут испугался мальчик. Мне даже стало неловко, что я так испугал
мальчика.

Мать уже спешила к нам через зал. Она резко схватила мальчика за руку
и потащила от нас, она не спрашивала, она обо всем догадалась. Мальчик не
оборачивался. Он плакал и что-то говорил матери.

- Мда, - сказал я, чтобы как-то разрядить молчание. - Наверное, мне
лучше уйти. Вы нервничаете.

- Да, - согласился Мик. - Хотя... Впрочем, зачем вам теперь уходить?
Вы же догадались, да?

- Я теряюсь в догадках, - сказал я. - У меня создается впечатление,
что вы много лет где-то прятались, что вас не было... Я не знаю, как это
объяснить...

- Давайте выйдем наружу, покурим. Вы курите?

Мы вышли из вокзала. Сквозь освещенную стеклянную стену я видел
сидевших кучкой жену и детей Мика. Девочка спала, положив голову на колени
матери. Мальчик сидел, подобрав коленки. Коленки были голыми. На мальчике